– Ты хоть понимаешь, в какое положение поставил меня? Приятель, я вот уже почти две недели прикрываю твою задницу – но только твоей задницы-то как раз и нет, понимаешь? – Буш начинал выходить из себя; отвернувшись к стене, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь взять себя в руки. Медленно тащились секунды.
– Я только что из клиники, – тихо произнес Майкл. Встрепенувшись, Буш с тревогой посмотрел на него. От былой ярости не осталось и следа.
– И?
Лицо Майкла было красноречивее любых слов. Буш все понял; взгляд Майкла наполнился страданиями больного ребенка. Буш еще никогда не видел друга таким. Да, Майкл очень переживал по поводу болезни Мэри, но тень надежды оставалась всегда.
– Насколько все плохо?
– Опухоль уже везде.
К этому Буш оказался не готов; он был настроен на то, чтобы разорвать Майкла на части. Услышав это признание, полицейский начисто забыл о своем гневе.
– О… Майкл… Я могу чем-нибудь помочь?
Майкл не ответил, лишь молча посмотрел на него, и его глаза наполнились раскаянием и страхом.
– Я понимаю, как тебе больно…
– Я совершил один поступок, – тихо произнес Майкл, понурив голову.
– Что? – Буш уже больше не хотел получить ответ на этот вопрос. – Что ты сделал?
– Я проклял Мэри.
Буш в смятении прищурился. Теперь его мысли были уже не только о Мэри.
– Я уничтожил все, во что она верит.
– О чем ты? Ты не виноват в том, что у нее рак.
– Говорят, тем, кого мы любим, всегда приходится расплачиваться за наши грехи.
– Чушь собачья! Болезнь Мэри никак не связана с тем, кто ты такой, что ты совершил в прошлом.
– Ну почему это не я лежу на больничной койке?
– Слушай, немедленно гони прочь такие мысли. Конечно, все это очень печально, но ты тут ни при чем. Не все в этом мире зависит от нас. Что-то происходит помимо нашей воли.
– Больше всего мне хочется повернуть время вспять…
– Что ты хочешь сказать? – спросил окончательно сбитый с толку Буш. – Майкл, объясни, черт побери, что произошло?
– Я летал в Европу. – Майкл помолчал. – И украл два ключа.
Буш закрыл глаза. Он догадывался о том, что Майкл был за границей. Сегодня он собирался добиться от Майкла этого признания, однако все произошло совсем не так, как предполагалось. Вопреки всему Буш надеялся, что найдется какое-то разумное объяснение, ибо, если целью путешествия Майкла было преступление, полицейский попадал в очень незавидное положение.
– Ничего мне не говори…
– Я украл эти ключи для того, чтобы оплатить лечение Мэри.
– Проклятье, так я и знал. Ты же мне обещал!
– Да, я много чего обещал.
Казалось, гул посетителей бара стал громче. Буш никак не мог поверить в то, что все вокруг веселятся, в то время как жизнь его лучшего друга рассыпается прахом.
– Майкл, это очень серьезно…
– Я продал ключи некоему Финстеру…
– Это гораздо хуже, чем нарушение условий досрочного освобождения. Я…
– Это сам дьявол, Поль. Я продал эти ключи дьяволу, – тихо произнес Майкл, по-прежнему не в силах поверить собственным словам.
– Майкл?
– Я продал их дьяволу. Это были ключи от небес, ключи от Врат рая.
Буш сидел, оглушенный, не зная, как отнестись к нервному срыву, которому стал свидетелем. У него на глазах Майкл буквально развалился на куски, а он понятия не имел, что делать.
– Майкл, ты несешь полную чушь. – Буш подался вперед. – Послушай, я понимаю, каково тебе сейчас приходится…
Майкл посмотрел ему прямо в глаза.
– Я говорю правду.
Буш понял: Майкл верил в то, что говорил. Это его напугало. Ему уже приходилось иметь дело с преступниками, попадавшими в категорию сумасшедших; он знал, что они искренно верят в свой собственный обособленный мирок, в свои собственные понятия добра и зла, справедливости и беззаконии.
– Ты действительно веришь в то, что встретился с…
– Неважно, во что я верю, – оборвал его Майкл. – В это верит Мэри. Я отнял у нее единственное, что она ценит больше всего на свете: веру, загробную жизнь.
Как ни возненавидел себя за это Буш, слова Майкла привели его в ужас: он понял, что его лучший друг окончательно спятил. Буш понятия не имел, как себя вести в такой ситуации; подобными деликатными вещами всегда занималась Дженни. Сам он привык действовать прямолинейно и грубо. Поэтому, торопясь опередить заполняющую сердце панику, он поспешил свернуть туда, где чувствовал себя уверенно. Он еще не потерял надежду вернуть Майкла к действительности.
– Послушай, приятель, у нас другая, гораздо более серьезная проблема.
Майкл подался вперед.
– Ты нарушил условия досрочного освобождения. В первую очередь нам необходимо разобраться именно с этим.
– Это самое последнее, что сейчас меня волнует.
– И напрасно. Не исключено, что тебе предстоит отправиться обратно за решетку.
– Я говорил с тобой как с другом.
– Ты мне друг, Майкл. Но закон есть закон. Если кто-либо прознает про то, что ты покидал пределы страны, а это рано или поздно обязательно произойдет, – добавил Буш, вспомнив угрозу Тэла, – мы оба окажемся в полной заднице. Это закон, Майкл, и ты его нарушил… умышленно.
– Я должен исправить содеянное. – Майкл даже не обращал внимания на собеседника.
– Майкл, у тебя нервное расстройство. Ты винишь себя в болезни Мэри.
– Я должен идти. – Поднявшись на ноги, Майкл бросил на Буша обвиняющий взгляд. – Спасибо за помощь…
Его сарказм больно ужалил Буша.
– Майкл, я не могу отпустить тебя. – В голосе великана-полицейского прозвучали властные нотки; он встал из-за столика, выпрямляясь во весь рост.
– И что ты намереваешься сделать – посадить меня в тюрьму, когда моя жена умирает?
К Бушу вернулось то отвратительное настроение, с которым он входил в бар. Майклу с успехом удалось переложить чувство вины на плечи друга. Буш внутренне кипел.
– Будь ты проклят…
Но Майкл ушел прочь, пробормотав себе под нос:
– Я уже сам себя проклял.
* * *
Дети вопили как одержимые. Малыши Буша были привязаны друг к другу гораздо сильнее, чем просто брат и сестра, и практически не разлучались. Они носились по кухне с пластмассовыми томагавками и световыми саблями, демонстрируя энергию, которую можно увидеть разве что у гепарда, преследующего добычу.
Буш, словно окруженный звуконепроницаемым колпаком, молча ковырялся в тарелке с ужином, не обращая внимания на орущее потомство. У него не было настроения говорить; у него вообще не было настроения ни на что. Он терял двух своих самых близких друзей: одна стала жертвой рака, другой – безумия, и Буш ничем не мог им помочь. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным. И, что самое страшное, Майкл его предал. Ну как он мог так поступить после всего того, что было для него сделано? У Буша в душе образовалась зияющая пустота, как будто все, за что он боролся, унесло прочь порывом ветра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118