– Он так все продумал.
– Верно. Но мы его найдем. Завтра я вместе с мистрис Блаундель поеду в дом сэра Орландо и покажу ей слуг. А за вами поухаживает леди Сент-Клер. Полагаю, вы не будете возражать.
Глава двадцать восьмая
Утром, как было договорено, аптекарша пришла в цирюльню. Иеремия очень торопился показать ей слуг, но Гвинет попросила его прежде позволить ей пройти к Алену. Он нехотя уступил и проводил ее наверх.
У постели цирюльника сидела Аморе, пытаясь его взбодрить. Иеремия представил аптекаршу как старого друга, готового помочь ему ухаживать за Аленом. Последний среагировал на появление Гвинет со смешанными чувствами. Ее участие тронуло его, но вместе с тем он не хотел, чтобы она находилась рядом. Ален понимал – она не могла поступить иначе, не испортив окончательно отношений с мужем, но не мог простить ей, что она отвергла его в тот момент, когда он так в ней нуждался.
Перед тем как проститься, она помедлила, словно хотела что-то сказать Алену. Но, робко взглянув на Иеремию, ждавшего в ногах кровати, она осеклась и вышла, ни разу не оглянувшись.
Закутавшись в шерстяные плащи и натянув на головы капюшоны, они вышли на зимний мороз и отправились на Ченсери-лейн. Шел снег. Обычная уличная слякоть затвердела, а белый слой снега припудрил грязь. Но эта чистота сохранится недолго. Бесчисленные копыта и колеса толкли и бороздили снег и снова превращали его в сероватую кашу. Даже сугробы на крышах утратили блеск и быстро почернели от каминной копоти.
Когда Иеремия и Гвинет вошли в дом судьи, там царило возбуждение. Мэлори открыл дверь и провел их в кабинет. Камердинер казался расстроенным. Иеремия заметил и других слуг, горячо о чем-то споривших.
– Что случилось? – удивившись, спросил он.
– Лорд все вам объяснит, сэр. Подождите, пожалуйста, здесь. Вы также, мадам.
Вскоре появился сэр Орландо, тщательно закрыв за собой дверь. Он тоже казался удрученным.
– Хорошо, что вы пришли, доктор, – сказал он. – Я чувствую, игру с нами ведет сам дьявол. Сегодня ночью умер один из лакеев.
На лицо Иеремии упала тень.
– Расскажите мне во всех подробностях о произошедшем, сэр.
– Посыльный Джонсон, деливший комнату с покойным Уокером, проснулся посреди ночи от того, что его товарищ корчился от боли. Он разбудил Мэлори, который в свою очередь поднял меня. Уокера рвало, он жаловался на нестерпимую боль в животе. Я хотел послать за вами, доктор Фоконе, но он умер прежде, чем грум оседлал лошадь.
– Он что-нибудь говорил перед смертью? – с надеждой спросил Иеремия.
– У него были такие сильные боли, что он почти не мог говорить, – ответил Трелоней. – Он отчаянно просил врача, но затем понял, что умирает, и начал умолять Бога о прощении. Незадолго до смерти он пробормотал еще что-то вроде: «Вино... это было вино», – и имя: Джоффри или Джеффри.
– Может быть, Джеффрис? – спросил Иеремия.
– Может быть, несчастный говорил очень невнятно. Он был уже почти без сознания. Я сначала подумал, что это имя какого-нибудь родственника или друга, с которым он хочет проститься. К сожалению, вскоре он умер, и мы так и не поняли, что он имел в виду. Если вы хотите видеть тело, оно еще в комнате, – прибавил Трелоней.
Иеремия обратился к Гвинет:
– У вас есть силы посмотреть, мадам?
– Конечно. Я ведь знаю, как для вас это важно.
Судья лично проводил посетителей наверх. Каморка была обставлена довольно скудно: кровать с балдахином, два сундука для одежды, два табурета, цинковые кувшин и миска для умывания, ночной горшок и несколько личных вещей.
Из уважения к умершему занавеси балдахина опустили. Прежде чем поднять их, Иеремия прочитал короткую молитву. Затем отдернул простыню, покрывавшую тело. Покойника никто не трогал. На нем еще оставалась запачканная рвотой ночная рубашка. Лицо было искажено, пальцы рук и ног сведены судорогой.
– Мистрис Блаундель, посмотрите внимательно. Вы узнаете его?
Аптекарша невозмутимо подошла к кровати и всмотрелась в мертвое лицо.
– Трудно сказать, Я видела посыльного мельком. Но мне кажется, это он.
– Посмотрите как следует. Вы уверены?
– Чем дольше я смотрю... Да, уверена.
– Ну что ж, я так и предполагал, – вздохнул Иеремия. – Милорд, я бы рекомендовал вскрыть тело.
– Я дам соответствующие указания инспектору и позабочусь о том, чтобы вы могли присутствовать при вскрытии.
– Спасибо, милорд. Судя по всему, он умер от отравления. Но я хочу быть уверен.
– Может быть, самоубийство? Из страха перед разоблачением? – предположил сэр Орландо.
– Он знал о запланированном опознании?
– Простите, доктор. Очень трудно утаить что-нибудь от слуг. Точно они ничего знать не могли, но пошли слухи, будто кто-то из слуг подпал под подозрение и предстоит расследование.
– Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, – сказал Иеремия. – Хотя если он действительно хотел скрыть что-то настолько страшное, что предпочел умереть, то вряд ли бы выбрал такую мучительную смерть. Намного проще раздобыть пистолет и застрелиться. Нет, даже если яд, по всей вероятности, и послуживший причиной смерти, принадлежал Уокеру, то он, конечно, знал, как он действует, и вряд ли применил бы его на себе. Если вскрытие не покажет другой, естественной, причины смерти, то я берусь утверждать – он был убит. Вопрос только – почему. – Иеремия пристально посмотрел на Трелонея. – Милорд, я надеюсь, вам понятно, что жертвой могли стать и вы. Вы точно следуете моим советам?
– Конечно, клянусь вам. Мэлори по-прежнему спит возле моей кровати с заряженным пистолетом, да и спит он неглубоко. Я ем и пью из той же посуды, что и остальные домочадцы, перед едой все блюда проверяются с помощью единорога на наличие яда. Мэлори смотрит за кухаркой, когда она ходит на рынок, посыльный спит перед входом в кладовку, а если я получаю приглашения, то никогда ничего не ем под предлогом слабого желудка, хотя иногда это довольно трудно. Кроме того, я не выхожу из дома без оружия и слуги. Так что, как видите, я следую вашим советам, и небезуспешно. У убийцы нет никакой возможности напасть на меня из-за угла. И даже на моих слуг.
Гвинет с удивлением слушала рассказ судьи и время от времени бросала на Иеремию признательные взгляды.
– Вы действительно все продумали, сэр! – заключила она. – При таких мерах предосторожности никто не посмеет посягнуть на судью.
– К сожалению, Уокер оказался не столь осторожен. Яд мог попасть к нему либо здесь, в доме, либо за его пределами. Милорд, с вашего позволения я бы хотел опросить прислугу, – попросил Иеремия.
Поскольку в присутствии Гвинет больше не было необходимости, он думал отправить ее домой, но она захотела остаться. Сперва сэр Орландо позвал посыльного, жившего в одной комнате с покойным. Джонсону – плотному крестьянскому парню с соломенными волосами и светло-голубыми глазами, в которых читалось глубокое потрясение, – было не больше двадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106