– Ну что, ты – пай-мальчик, Таннер доволен?
– Вполне.
– И все же я считаю, что здесь что-то не так, – улыбнулась Беверли.
Сорвину это порядком надоело, но он сдержался, поскольку пребывал в благодушном настроении.
– Зато его рассказ согласуется с имеющимися фактами. – Он потряс головой. – Нет, это какая-то глупость. Свидетели из паба утверждают, что Блум готов был убить своего отца. И он полагает, мы поверим в то, что он просто бросил его и пошел домой спать.
– Знаешь, Эндрю, у свидетелей есть дурная привычка переосмысливать события в свете позднейших сведений. Обычный яростный спор превращается в намерение убить, когда выясняется, что один из споривших мертв.
– Ну а если Блум говорит правду, то как Альберт Блум оказался на пустоши? От паба до Стариковской Печали не меньше восьми километров. Не мог же он проделать такой путь зимой в полной темноте?
– А почему нет? Судя по всему, он часто ходил пешком. А может, его кто-то подбросил на машине.
– Может быть, даже Майкл.
Беверли покачала головой.
– На мой взгляд, это маловероятно. Если он был в таком бешенстве в пабе, трудно себе представить, что он зашвырнул старика в свою машину, отвез его на пустошь и там дал волю своим чувствам. Вряд ли. Очевидно, что нападение было совершено внезапно.
– Это сделал Майкл Блум, – упрямо повторил Сорвин. – Он ненавидел своего отца, он поругался с ним за два часа до смерти последнего, и у него нет алиби.
Беверли вздохнула. Он почти убедил ее.
Но только почти.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул Джексон.
– На ночь его устроили.
– Спасибо.
Однако Джексон не торопился закрывать дверь.
– Бедняга, – продолжая стоять в дверях, заметил он.
– Кто? Майкл Блум? – вскинула голову Беверли.
– Да.
– Ты шутишь?! После того, что он сделал со своим отцом?
Джексон покачал головой.
– Вы никогда не видели, что делал его отец с ним и Фионой.
– Трудно представить, что этот старый бедолага был способен на такое, – ответил Сорвин.
– Да, – входя в кабинет, произнес Джексон, явно обрадованный тем, что может внести свою лепту в это дело. – После того как Альберт свалился с лестницы, все изменилось.
– А-а, тот самый «несчастный случай».
Джексон кивнул с самодовольным видом.
– Он очень долго пробыл в больнице. И вышел оттуда уже другим человеком. Совсем другим.
– И насколько я понимаю, Майкл не имел к этому никакого отношения? – спросила Беверли.
– Да, у него было алиби. Шесть человек под присягой показали, что видели его.
Сорвин взглянул на Беверли – они оба подумали об одном и том же.
– Это еще ничего не значит, – заметила Беверли.
– Конечно, – ухмыльнулся Джексон.
Закон джунглей. Но с другой стороны, разве она имела право судить?
Джексон с гордым видом вышел из кабинета.
– Интересно, но, думаю, не очень существенно, – заметила Беверли, обращаясь к Сорвину: – Но в конце концов, это твое дело, Эндрю. Может, ты и прав и экспертиза поставит все на свои места.
– Вот увидишь, – улыбнулся Сорвин. – Ты хорошо меня обучила, Беверли.
– Я старалась, – улыбнулась она, принимая комплимент.
Сорвин откинулся на спинку кресла и потянулся.
– Боже, какой длинный сегодня день!
– Зато ты поймал убийцу. А такое происходит не каждый день.
– Кстати, суперинтенданта надо поставить об этом в известность.
Сорвин протянул руку к телефону, и Беверли встала.
– Может, выпьем попозже? – спросила она.
– Почему бы и нет? – помедлив, улыбнулся он. – Как в старые времена.
– Да, сможем предаться воспоминаниям. До сих пор у нас не было времени это сделать.
Выходя из кабинета, Беверли заметила знакомый блеск в глазах Сорвина и поняла, что он по-прежнему испытывает к ней интерес.
Телефонный звонок разорвал тишину. Они посмотрели друг на друга и одновременно осознали, что, кто бы это ни был, его звонок во всеуслышание заявлял о совершенном ими грехе. Сорвин протянул руку и снял трубку.
– Алло?
Беверли откинулась на спину и, уставившись в потолок, стала прислушиваться к разговору.
– А, привет, Салли.
Беверли улыбнулась, тотчас позабыв о чувстве вины: ничто не могло затмить чувство одержанной победы.
– Нет-нет. Просто отдыхаю.
Отдыхает? Улыбка Беверли стала еще шире. За последний час у них было всего несколько минут, которые с натяжкой можно было назвать отдыхом.
– У нас произошло второе убийство.
Несомненно, это была серьезная новость.
– Убит Альберт Блум. Он жил в Вестерхэме.
Последовала еще одна пауза.
– Множественные колотые раны. Отвратительное зрелище.
Беверли попыталась представить, чем занималась в последний час констебль Фетр; она сомневалась, что ее деятельность была сопряжена с подобным количеством плотских удовольствий.
– Его сын. Еще не признался, но у него был мотив и была возможность, а алиби нет.
А может, и нет. Может быть, малышка Салли тоже не скучает в Лестере. Может, она тоже провела последний час с чьим-нибудь членом во рту.
Сорвин издал звук, который напоминал вздох изнемогающего от страсти любовника. Он старался не смотреть на Беверли, и она, решив, что не потерпит такого пренебрежения, слегка шевельнулась. Однако и этого было достаточно, чтобы часть ее обнаженного тела, а именно ее левая грудь, оказалась доступной боковому зрению Сорвина.
Затем она сделала еще одно движение, и сосок вышеупомянутой груди скользнул по его руке.
Ее восхитила стойкость, с которой он продолжил беседу.
– Пока очень шаткие. Очевидно, что он был знаком с Мойниганом, но мотивы не ясны. Возможно, Мойниган что-то знал, но пока все это лишь предположения.
Беверли решила продолжить испытание.
Сорвин непроизвольно всхлипнул, и, естественно, этот звук вызвал интерес на противоположном конце провода.
– Извини. Икота.
«Интересно, что ее вызвало? – подумала Беверли. – Прикосновения моего языка к его плечу или моя рука, сжимающая его пенис?»
– Так что тебе удалось обнаружить?
Его речь стала отрывистой, а дыхание судорожным. Беверли скользнула ниже.
– Правда?
Голос Сорвина внезапно зазвучал выше. И Беверли задумалась, как это достигается. Она прильнула к его бедрам.
– Прости. – Он рассмеялся и отпрянул от ее рта. Однако отделаться от ее рук было сложнее. – Я где-то обжегся крапивой сегодня и мучаюсь весь вечер.
– Лжец, – пробормотала Беверли и рассмеялась.
Сорвин снова отодвинулся.
– Это радио. Слушал радиопьесу.
Беверли снова заскользила вниз, готовясь продолжить свои ласки, но Сорвин вновь переменил положение, на этот раз сделав ей знак рукой. Беверли замерла и подняла голову.
– Это потрясающе, Салли! Просто потрясающе!
Беверли не слишком понравилась эта откровенная похвала, адресованная другой женщине, в тот момент, когда сама она собиралась вновь прильнуть к его набухшему пенису, однако невольный интерес заставил ее сдержать свое недовольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94