– Мне ведь эти хлопья даже не нравятся.
Когда она сделала вторую попытку, коробка выпала из рук, и все содержимое рассыпалось по полу.
– Черт! – она залезла под стол, пытаясь собрать хлопья руками.
Я тоже опустилась на пол рядом с Анной и наблюдала, как она ссыпает хлопья в коробку. На меня она не смотрела.
– Мы купим для Кейт еще, когда она вернется домой, – осторожно заметила я.
Анна остановилась и взглянула на меня. Без обычной замкнутости она выглядела совсем девчонкой.
– Джулия, а если она меня ненавидит?
Я убрала прядь волос с ее лица.
– А если нет?
– Вывод такой, – рассуждал Семерка вчера. – Мы никогда не влюбляемся в тех, в кого нужно.
Я посмотрела на него, достаточно заинтригованная, чтобы собраться с силами и отлепить лицо от барной стойки.
– Я не одна такая?
– Нет, черт возьми. – Он отодвинул в сторону чистые стаканы. – Ну, подумай: Ромео и Джульетта пошли против системы, и видишь, чем это закончилось? Супермен влюбился в Луизу Лейн, хотя ему, конечно, больше подходит Женщина-Кошка. Доусон и Джои – продолжать? Не говоря уже о Чарли Брауне и рыжеволосой малышке.
– А ты? – спросила я.
Он пожал плечами.
– Я уже сказал. Это происходит со всеми. – Он облокотился о барную стойку и был теперь так близко, что я видела темные корни его розовых волос. – Мою ошибку звали Липа.
– Я бы тоже ушла от того, у кого вместо имени название дерева, – посочувствовала я. – Парень или девушка?
Но ухмыльнулся.
– Этого я не скажу.
– Ну и чем же она тебе не подошла?
Семерка вздохнул.
– Ну, она…
– Ага! Ты сказал она!
Он закатил глаза.
– Да, детектив Джулия. Из-за тебя меня отсюда выгонят. Довольна?
– Не особенно.
– Я отправил Липу обратно в Новую Зеландию. У нее закончилась рабочая виза. Нужно было либо прощаться, либо жениться.
– И что с ней было не так?
– Абсолютно ничего, – признался Семерка. – Она убирала, как домовой. Никогда не позволяла мне мыть посуду, слушала все, что я хотел сказать. Она была ураганом в постели и была без ума от меня. Веришь или нет, но я был для нее единственным. Просто все это было на девяносто восемь процентов.
– А еще два?
– Знаешь, – он начал переставлять чистые стаканы на дальний конец стойки. – Чего-то не хватало. Я не понимал, чего именно, но не хватало. Если рассматривать отношения как живой организм, то одно дело, когда отсутствующие два процента – ноготь мизинца. Но когда их не хватает в сердце – это совсем другое. – Он повернулся ко мне. – Я не плакал, когда она садилась в самолет. Мы прожили вместе четыре года. А когда она уходила, я ничего не чувствовал.
– А у меня другая проблема, – поделилась я с ним. – У моих отношений было сердце, но не было тела, в котором жить.
– И что случилось потом?
– А что еще могло случиться? Оно разбилось.
Самое смешное: Кемпбелла притягивало ко мне, потому что я не была похожа ни на кого в школе Виллера. А меня тянуло к Кемпбеллу, потому что мне очень хотелось как-то привязаться к этому месту. Я знаю, что о нас судачили, его друзья пытались понять, почему Кемпбелл тратит свое время на такую, как я. Не сомневаюсь, они думали, что меня просто ничего не стоит затащить в постель.
Но мы этого не делали. После школы мы встречались на кладбище. Иногда разговаривали друг с другом стихами. Однажды мы даже попробовали разговаривать без буквы «с». Мы сидели спиной друг к другу и пытались прочитать мысли, притворяясь ясновидящими, будто он владел моим разумом, а я – его.
Я любила его запах, когда он наклонялся, чтобы лучше слышать меня, – запах нагретого солнцем помидора или высыхающего мыла на капоте машины. Я любила ощущать его руку на своей спине. Я любила.
– А что, если бы мы это сделали? – спросила я однажды вечером, оторвавшись от его губ.
Он лежал на спине, глядя, как луна качается в гамаке из звезд. Одна его рука была отброшена за голову, а другой он прижимал меня к себе.
– Что сделали?
Я не ответила. Просто поднялась на локте и поцеловала его таким долгим поцелуем, что, казалось, земля под ним поддалась.
– А-а, – прохрипел он. – Это.
– Ты когда-нибудь пробовал?
Он только улыбнулся. Я подумала, что, скорее всего, он спал с Маффи, Баффи или Паффи, или со всеми тремя сразу в раздевалке бейсбольной команды. Или после вечеринки у кого-то дома, когда от обоих пахло папиным бурбоном. Мне было интересно, почему тогда он не пытается переспать со мной. И я решила тогда, что причина в том, что я не Маффи, Баффи или Паффи, а Джулия Романо, которая недостаточно хороша.
– Ты не хочешь? – спросила я.
Это был один из тех моментов, когда я знала, что мы разговариваем не о том, о чем нужно. Я никогда раньше не переходила этот мост между словом и делом и, не зная, что сказать, прижала руку к его брюкам. Он отодвинулся.
– Бриллиант, – проговорил он, – я не хочу, чтобы ты думала, будто я здесь только поэтому.
Если вы встретите одинокого человека, не слушайте, что он вам говорит. Он один не потому, что ему так нравится, а потому, что пытался влиться в мир, но люди его все время разочаровывали.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что ты знаешь наизусть весь «Американский пирог», – ответил Кемпбелл. – Потому что, когда ты улыбаешься, виден твой кривоватый зуб. – Он посмотрел на меня долгим взглядом. – Потому что ты не такая, как все.
– Ты любишь меня? – прошептала я.
– А разве я не это только что сказал?
В этот раз, когда я начала расстегивать пуговицы на его джинсах, он не отодвинулся. Он был таким горячим в моих ладонях, что я подумала, останется ожог. В отличие от меня, Кемпбелл знал, что нужно делать. Он целовал, скользил, толкал, разрывал меня на части. Потом остановился.
– Ты не говорила, что ты девственница, – проговорил он.
– Ты не спрашивал.
Но он понял. Он задрожал и начал двигаться внутри меня – поэзия рук и ног. Я вытянулась и схватилась руками за надгробный камень, и высеченные на нем слова все еще стоят у меня перед глазами: «Нора Дин, родилась 1832, умерла 1838».
– Бриллиант, – прошептал он, когда все закончилось. – Я думал…
– Я знаю, что ты думал. – Как это бывает, когда ты отдаешься кому-то, он открывает тебя и видит, что получил не тот подарок, которого ожидал, но ему все равно приходится улыбаться, кивать и благодарить тебя?
Во всех моих неудачах в отношениях с мужчинами виноват Кемпбелл. Стыдно признаться, но, кроме него, у меня было только три с половиной мужчины, ни с одним из них я не стала более опытной.
– Хочешь, угадаю, – сказал Семерка вчера. – Первый хотел с твоей помощью забыть прежнюю любовь, а второй был женат.
– Откуда ты знаешь?
Он рассмеялся.
– Потому что ты – типичный случай.
Я окунула мизинец в свой мартини. Из-за обмана зрения палец казался сломанным и кривым.
– Еще один был из клуба, инструктор по виндсерфингу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94