Кейт положила газету на колени и коснулась его руки.
– Спасибо. Спасибо, что сказали правду.
Глаза доктора Шанса стали красными.
– Не благодари меня.
Он поднялся так тяжело, словно был сделан из камня, и вышел, не говоря больше ни слова.
Мама будто скукожилась, только так можно это описать. Как брошенная в огонь бумага, которая, вместо того чтобы гореть, исчезает.
Кейт посмотрела на меня. Потом на все эти трубки, которыми она была прикована к кровати. Я встала, подошла к маме и положила ей руку на плечо.
– Мам, – сказала я, – перестань.
Она подняла голову и посмотрела на меня страшными глазами.
– Нет, Анна. Это ты перестань.
Это было непросто, но я выдержала.
– Анна, – пробормотала я.
Мама обернулась.
– Что?
– Сосуд из четырех букв, – произнесла я и вышла из палаты.
В тот же день после обеда я сидела, ерзая, в кресле папиного офиса на станции, а напротив меня расположилась Джулия.
На столе лежало несколько фотографий моей семьи. На одной Кейт была еще совсем маленькой, в вязаной шапочке, похожей на клубнику. На другой – мы с Джесси, наши улыбки были такого же размера, как рыба, которую мы держали в руках. Я подумала о тех фальшивых фотографиях в рамках, которые выставляют в магазинах: женщины с блестящими каштановыми волосами и ослепительными улыбками, круглоголовые младенцы на коленях у старших братьев или сестер – люди, которые были чужими, но талантливый фотограф собрал их в фальшивую семью.
Возможно, такие фотографии не очень и отличаются от настоящих.
Я взяла ту, на которой были изображены молодые, загорелые мама и папа.
– У вас есть парень? – спросила я у Джулии.
– Нет! – ответила она слишком быстро. Когда я посмотрела на нее, она пожала плечами. – А у тебя?
– Есть один парень, Кайл Макфи. Я думала, что он мне нравится, но теперь не уверена.
Я взяла ручку и начала разбирать ее. Глядя на стержень с синими чернилами, я подумала, что было бы классно иметь что-то подобное внутри. Тогда можно было бы оставлять след на всем, к чему притронешься пальцем.
– Что случилось?
– Мы пошли с ним в кино, вроде как на свидание. Когда фильм закончился, мы встали, и он… – Я покраснела. – Ну, вы понимаете. – Я провела рукой по бедрам.
– Ах это, – улыбнулась Джулия.
– Он спросил, учили ли нас в школе играть на духовых инструментах. Боже! Я ответила, что нет, и тут раз – я смотрю прямо на это. – Я положила разобранную ручку на папин стол. – Когда я встречаю его в городе, то могу думать только об этом. – Я посмотрела на нее, и вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль. – Я извращенка?
– Нет, просто тебе тринадцать. Не забывай, что Кайлу столько же. С ним происходит то же, когда вы видитесь. Мой брат говорил, что ребята возбуждаются в двух случаях: днем и ночью.
– Вы разговаривали с братом о таких вещах?
Она рассмеялась.
– Ну да. А что, вы с Джесси не разговариваете?
Я фыркнула.
– Если бы я задала Джесси вопрос о сексе, он смеялся бы до колик, а потом дал бы мне пачку журналов «Плейбой» и сказал бы, что там все есть.
– А родители?
Я покачала головой. О папе и говорить нечего, потому что это папа. Мама слишком занята, а Кейт ориентируется в этом так же, как и я.
– Вы с сестрой когда-нибудь ссорились из-за одного парня?
– Вообще-то у нас разные вкусы.
– А какие мужчины вам нравятся?
Она задумалась.
– Не знаю. Высокие. Темноволосые. Живые.
– А Кемпбелл вам нравится?
Джулия чуть не упала со стула.
– Что?
– Ну, я имею в виду, как мужчина постарше.
– Возможно, некоторым женщинам он кажется… привлекательным, – проговорила она.
– Он похож на героя из сериала, который любит смотреть Кейт. – Я провела пальцем по крышке стола. – Странно. Я вырасту, буду целоваться с кем-то, выйду замуж…
А Кейт не будет.
Джулия наклонилась ко мне.
– Что будет, когда твоя сестра умрет, Анна?
На одной из фотографий, лежащих на столе, изображены мы с Кейт. Мы маленькие, наверное, пяти и двух лет. Еще до первого рецидива, но ее волосы уже отросли. Мы сидели на пляже в одинаковых купальниках и делали куличики из песка. Если согнуть фотографию пополам, то можно подумать, что это зеркальное отражение, – Кейт слишком маленькая для своего возраста, а я – слишком высокая. Волосы у Кейт другого цвета, но так же торчат сзади. Кейт держит меня за руки. До этого момента я не замечала, насколько мы похожи.
Телефон зазвонил в десять вечера, и я удивилась, услышав свое имя по громкой радиосвязи пожарной станции. Я сняла трубку в чисто вымытой на ночь кухне.
– Алло?
– Анна, – сказала мама.
Я сразу же решила, что она звонит из-за Кейт. Больше ей нечего было мне сказать, особенно после того, что произошло в больнице.
– Все в порядке?
– Кейт спит.
– Хорошо, – ответила я, сомневаясь, что это действительно так.
– Я звоню по двум причинам. Во-первых, хочу извиниться за сегодняшнее утро.
Я почувствовала себя маленькой.
– Я тоже, – призналась я и вспомнила, как она раньше укладывала меня спать. Мама сначала подходила к Кейт, наклонялась и сообщала, что идет поцеловать Анну, а потом подходила к моей кровати и говорила, что идет обнять Кейт. Каждый раз мы начинали хихикать. Она выключала свет, и еще долго после ее ухода в комнате витал запах лосьона, которым она пользовалась, чтобы кожа была мягкой, как байковое одеяло.
– А во-вторых, – продолжала мама, – я хочу пожелать тебе спокойной ночи.
– И все?
Я поняла по голосу, что она улыбается.
– А что, этого недостаточно?
– Достаточно, – ответила я, хотя это было не так.
Я не могла уснуть, поэтому выскользнула из постели. Папа храпел рядом. Я стащила «Книгу рекордов Гиннесса» из комнаты отдыха и отправилась на крышу, чтобы почитать при лунном свете. Полуторагодовалый ребенок по имени Алехандро упал из окна с высоты 65 футов 7 дюймов в испанском городе Мурчия и выжил после падения с такой большой высоты. Рой Салливан из Виржинии пережил семь ударов молнии, а потом покончил жизнь самоубийством, когда его бросила девушка. Кошку нашли под развалинами через восемьдесят дней после землетрясения на Тайване, во время которого погибли две тысячи человек, и сейчас кошка жива-здорова. Я поймала себя на том, что, читая и перечитывая раздел «Оставшиеся в живых и спасители», мысленно продолжала список рекордов: человек, проживший дольше всех с диагнозом острая промиелоцитная лейкемия, самая счастливая в мире сестра.
Когда папа нашел меня, я уже отложила книгу и пыталась медитировать.
– Сегодня не очень хорошо видно, да? – спросил он, садясь рядом.
Ночь была облачной, и даже луна казалась завернутой в вату.
– Да, – согласилась я. – Везде туман.
– А ты пробовала смотреть в телескоп?
Я посмотрела, как он возится с телескопом, и решила, что сегодня все равно ничего не получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94