В этих глазах я вижу отражение его натуры: сострадательная часть гадает, что я подразумевала под этим словом «разрушена» – меня что, изнасиловали, моя мать сидит на игле, что? – другая его часть наблюдает за мной с бесстрастным любопытством, без всякой симпатии, отстраненно. И есть еще одна часть, которая ужасно напугана, но он этого не показывает. Да уж, парень он у нас сообразительный, ничего не скажешь.
– Что бы ни случилось в твоей жизни, оно не так уж и страшно, как тебе кажется. Или страшно? Что ты пытаешься сказать, Сун? Это что, скрытый крик о помощи?
– Ах, кончай трепаться. Послушай, ты просто меня не знаешь. У меня есть… есть… темная сторона и… только не смей смеяться!
– Я не смеюсь.
Да, Алекс не улыбается. Его взгляд просачивается в меня, как вода. Я просто тону в сиянии его глаз.
– Я гораздо сложнее, чем ты думаешь. Ты даже не догадываешься, что творится у меня в голове. О чем я думаю. Мне все время хочется взорвать к чертям весь этот мир. Я то и дело представляю себе, как убиваю людей всякими отвратительными способами. Я постоянно воображаю конец света. Черт, когда я смотрю фильмы о катастрофах, то всегда радуюсь, когда огромная волна сметает все на своем пути.
– Да уж, всем подчас лезут в голову дерьмовые мысли. – Алекс прикасается к пластмассовому покрытию ультразвукового кресла.
– Меня как магнитом притягивает все, связанное со стрельбой. Я подписываюсь на журналы по астрономии. Я читаю «Наемник». Я люблю смотреть жесткое порно. Если бы я родилась парнем, то кто-нибудь в ЦРУ уже давно занес бы мое имя в список потенциальных террористов.
Речь получилась довольно впечатляющая, если разобраться. Алекса она точно проняла:
– Я даже не догадывался, – выдохнул он, нервно заерзав.
– Да ладно. Я вовсе не горжусь этим, – солгала я. Он взял себя в руки.
– Дело не в том, о чем ты думаешь, а в том…
– Действуешь ли ты, – со смешком закончила я фразу. Я слегка качнула пистолет, чтобы напомнить ему, что у меня-то как раз мысли с делом не расходятся. – Знаешь, плохой быть хорошо, – добавила я. – Лучше творить зло, чем быть пустым местом, изображать из себя жертву.
– Я не согласен.
– Ты что, предпочитаешь быть никем?
– Я не согласен с тем, что ты плохая.
– Как мило с твоей стороны, но, как я уже сказала, ты не знаешь меня.
– По-моему, ты просто напугана до смерти.
– Что?
– Я думаю, в глубине души ты очень ранимая и хрупкая. Ты не хочешь показать это миру, а потому нацепила на себя личину крутого парня.
Я почувствовала жгучее желание вышибить ему мозги.
– Личина, гм? Ты подцепил это словечко в своем лексическом списке для отборочного теста в университет? Почему бы не выразиться проще, как все, и не сказать «маска»? Или это заговорила твоя мамочка?
Внезапно внимание Алекса привлекла заусеница на пальце. Я смотрела, как он вырывает ее и рассматривает капельки крови.
– Моя мама, – наконец произнес он тихо, – научила меня предоставлять людям право на сомнение. Никогда не судить их, толком не разобравшись.
– Премного благодарна за столь снисходительное замечание, – фыркнула я.
– Обращайся, если нужно. Прости, если задел твои чувства.
– Что?
– Когда сказал, что ты ранимая. То было вовсе не оскорбление. Знаешь, ранимость не преступление.
– Послушай, давай мы эти доморощенные занятия по вводному курсу психиатрии выставим за дверь?
Потом мы немного помолчали. Алекс заерзал. Он у нас вообще-то парень нетерпеливый, ему не очень хорошо удается сидеть спокойно даже на его любимых уроках по дискретной математики, 1 уровню высшей математики. Так что теперь он принимается шарить глазами по подсобке с встревоженным, беспокойным видом.
– Интересно, у них есть здесь светящиеся планшет-блокноты?
– Что? – засмеялась я.
– Светящиеся планшет-блокноты… Можно мне поискать? Не волнуйся, я не стану убегать. Понимаешь, я как раз расплачивался на кассе за один такой. Подумал, когда я поеду с отцом за город изучать звезды, то запросто смогу делать заметки об их местоположении без фонарика – тогда вторая рука освободится для пива!
– Неплохая мысль, – согласилась я.
Смотреть на звезды. Алекс как-то раз брал меня с собой изучать звезды, и я все ждала-ждала, когда же он наконец соизволит пригласить меня поехать с ним и его отцом в Вудсток, чтобы смотреть на небо на лоне дикой природы. Мы планировали рвануть туда прошлым летом, но погода испортилась, а потом ударили морозы.
– Тебе тоже пригодился бы, – сказал он, встав с кресла и запрокинув голову, осматривая полки. – А, вот они. Так тебе бы пришлось держать мое пиво, а я бы тебе его не доверил.
– Можешь положиться на меня, – сказала я, пока он, снова усевшись, открывал коробку как малыш, получивший свой рождественский подарок. – Пиво я не люблю, предпочитаю водку. Слушай, а тебе не стыдно? Ведь ты как-никак только что спер товар, не расплатившись.
– Ничего я не спер, просто проверяю. Смотри, здесь есть маленькая микросхема, можно подсоединить его к компьютеру и получить светодиодное табло, или воспользоваться этим стильным пером. Или вообще приложить обычную бумагу, и края будут светиться. Выключи, пожалуйста, свет.
В подсобке горит одна-единственная лампа дневного света. Если ее выключить, меня проще будет вырубить. Ладно… на крайняк у меня припасены очки ночного видения.
– Подожди, – сказала я, стянув рюкзак и надевая очки, ни на секунду не забывая о пистолете на коленях.
Хотя Алекс и не делал никаких поползновений сократить расстояние между нами. Я уже начала даже чувствовать себя виноватой за то, что не доверяю ему. Пока он еще ни разу не попытался отобрать у меня оружие.
– Ладно, приступаем. – Я задействовала очки, выключила свет, и вот мы в темноте, светится планшет Алекса, и я с вытаращенными глазищами.
– Я тебя вижу! – завопила я.
– Что ж, а я тебя нет. Где ты?
Планшет его, по-видимому, больше не интересовал.
– Да здесь я.
– Здесь где?
– Тут, – сказала я, сделав шаг в его сторону. Он вытянулся и стал шарить руками в темноте, пытаясь дотронуться до меня. Я увернулась от него пару раз, пока мы оба не рассмеялись. Затем как бы случайно я попятилась и наткнулась на его ищущую руку.
– Это моя задница! – крикнула я с нарочитым возмущением.
– Ой. Ладно, прости, просто иди сюда, ко мне, – сказал он, и я неожиданно для себя оказалась на его коленях.
ПОТРИ И ПОНЮХАЙ
(Мбальдино/Лабораторные заметки/ Конфиденциально-Зашифровано)
К моему удивлению, объект все еще жив. Его состояние стабильно, и нет никаких признаков повреждения внутренних органов, несмотря на тот факт, что по-прежнему отмечается активность Лаз79, возросшая после происшествия на прошлой неделе. Иммунная система ослаблена.
Мы установили, что Партия 10Е является доминантным организмом во всех тканях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Что бы ни случилось в твоей жизни, оно не так уж и страшно, как тебе кажется. Или страшно? Что ты пытаешься сказать, Сун? Это что, скрытый крик о помощи?
– Ах, кончай трепаться. Послушай, ты просто меня не знаешь. У меня есть… есть… темная сторона и… только не смей смеяться!
– Я не смеюсь.
Да, Алекс не улыбается. Его взгляд просачивается в меня, как вода. Я просто тону в сиянии его глаз.
– Я гораздо сложнее, чем ты думаешь. Ты даже не догадываешься, что творится у меня в голове. О чем я думаю. Мне все время хочется взорвать к чертям весь этот мир. Я то и дело представляю себе, как убиваю людей всякими отвратительными способами. Я постоянно воображаю конец света. Черт, когда я смотрю фильмы о катастрофах, то всегда радуюсь, когда огромная волна сметает все на своем пути.
– Да уж, всем подчас лезут в голову дерьмовые мысли. – Алекс прикасается к пластмассовому покрытию ультразвукового кресла.
– Меня как магнитом притягивает все, связанное со стрельбой. Я подписываюсь на журналы по астрономии. Я читаю «Наемник». Я люблю смотреть жесткое порно. Если бы я родилась парнем, то кто-нибудь в ЦРУ уже давно занес бы мое имя в список потенциальных террористов.
Речь получилась довольно впечатляющая, если разобраться. Алекса она точно проняла:
– Я даже не догадывался, – выдохнул он, нервно заерзав.
– Да ладно. Я вовсе не горжусь этим, – солгала я. Он взял себя в руки.
– Дело не в том, о чем ты думаешь, а в том…
– Действуешь ли ты, – со смешком закончила я фразу. Я слегка качнула пистолет, чтобы напомнить ему, что у меня-то как раз мысли с делом не расходятся. – Знаешь, плохой быть хорошо, – добавила я. – Лучше творить зло, чем быть пустым местом, изображать из себя жертву.
– Я не согласен.
– Ты что, предпочитаешь быть никем?
– Я не согласен с тем, что ты плохая.
– Как мило с твоей стороны, но, как я уже сказала, ты не знаешь меня.
– По-моему, ты просто напугана до смерти.
– Что?
– Я думаю, в глубине души ты очень ранимая и хрупкая. Ты не хочешь показать это миру, а потому нацепила на себя личину крутого парня.
Я почувствовала жгучее желание вышибить ему мозги.
– Личина, гм? Ты подцепил это словечко в своем лексическом списке для отборочного теста в университет? Почему бы не выразиться проще, как все, и не сказать «маска»? Или это заговорила твоя мамочка?
Внезапно внимание Алекса привлекла заусеница на пальце. Я смотрела, как он вырывает ее и рассматривает капельки крови.
– Моя мама, – наконец произнес он тихо, – научила меня предоставлять людям право на сомнение. Никогда не судить их, толком не разобравшись.
– Премного благодарна за столь снисходительное замечание, – фыркнула я.
– Обращайся, если нужно. Прости, если задел твои чувства.
– Что?
– Когда сказал, что ты ранимая. То было вовсе не оскорбление. Знаешь, ранимость не преступление.
– Послушай, давай мы эти доморощенные занятия по вводному курсу психиатрии выставим за дверь?
Потом мы немного помолчали. Алекс заерзал. Он у нас вообще-то парень нетерпеливый, ему не очень хорошо удается сидеть спокойно даже на его любимых уроках по дискретной математики, 1 уровню высшей математики. Так что теперь он принимается шарить глазами по подсобке с встревоженным, беспокойным видом.
– Интересно, у них есть здесь светящиеся планшет-блокноты?
– Что? – засмеялась я.
– Светящиеся планшет-блокноты… Можно мне поискать? Не волнуйся, я не стану убегать. Понимаешь, я как раз расплачивался на кассе за один такой. Подумал, когда я поеду с отцом за город изучать звезды, то запросто смогу делать заметки об их местоположении без фонарика – тогда вторая рука освободится для пива!
– Неплохая мысль, – согласилась я.
Смотреть на звезды. Алекс как-то раз брал меня с собой изучать звезды, и я все ждала-ждала, когда же он наконец соизволит пригласить меня поехать с ним и его отцом в Вудсток, чтобы смотреть на небо на лоне дикой природы. Мы планировали рвануть туда прошлым летом, но погода испортилась, а потом ударили морозы.
– Тебе тоже пригодился бы, – сказал он, встав с кресла и запрокинув голову, осматривая полки. – А, вот они. Так тебе бы пришлось держать мое пиво, а я бы тебе его не доверил.
– Можешь положиться на меня, – сказала я, пока он, снова усевшись, открывал коробку как малыш, получивший свой рождественский подарок. – Пиво я не люблю, предпочитаю водку. Слушай, а тебе не стыдно? Ведь ты как-никак только что спер товар, не расплатившись.
– Ничего я не спер, просто проверяю. Смотри, здесь есть маленькая микросхема, можно подсоединить его к компьютеру и получить светодиодное табло, или воспользоваться этим стильным пером. Или вообще приложить обычную бумагу, и края будут светиться. Выключи, пожалуйста, свет.
В подсобке горит одна-единственная лампа дневного света. Если ее выключить, меня проще будет вырубить. Ладно… на крайняк у меня припасены очки ночного видения.
– Подожди, – сказала я, стянув рюкзак и надевая очки, ни на секунду не забывая о пистолете на коленях.
Хотя Алекс и не делал никаких поползновений сократить расстояние между нами. Я уже начала даже чувствовать себя виноватой за то, что не доверяю ему. Пока он еще ни разу не попытался отобрать у меня оружие.
– Ладно, приступаем. – Я задействовала очки, выключила свет, и вот мы в темноте, светится планшет Алекса, и я с вытаращенными глазищами.
– Я тебя вижу! – завопила я.
– Что ж, а я тебя нет. Где ты?
Планшет его, по-видимому, больше не интересовал.
– Да здесь я.
– Здесь где?
– Тут, – сказала я, сделав шаг в его сторону. Он вытянулся и стал шарить руками в темноте, пытаясь дотронуться до меня. Я увернулась от него пару раз, пока мы оба не рассмеялись. Затем как бы случайно я попятилась и наткнулась на его ищущую руку.
– Это моя задница! – крикнула я с нарочитым возмущением.
– Ой. Ладно, прости, просто иди сюда, ко мне, – сказал он, и я неожиданно для себя оказалась на его коленях.
ПОТРИ И ПОНЮХАЙ
(Мбальдино/Лабораторные заметки/ Конфиденциально-Зашифровано)
К моему удивлению, объект все еще жив. Его состояние стабильно, и нет никаких признаков повреждения внутренних органов, несмотря на тот факт, что по-прежнему отмечается активность Лаз79, возросшая после происшествия на прошлой неделе. Иммунная система ослаблена.
Мы установили, что Партия 10Е является доминантным организмом во всех тканях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112