Считаешь, что мной овладела примитивная похоть?
– Да. Поговори с любым эволюционистом-антропологом, он тебе скажет, что мы созданы для секса, и все вирусы мира вместе взятые не сумеют изменить этого факта. Вирусы могут быть бесполыми, а мы нет. Все твои поступки давным-давно были предопределены на просторах африканской саванны.
– Да уж, тогда ответь, какое отношение имеет мой кофейный столик и лак для ногтей к африканской саванне Серенгети и людям, жившим полмиллиона лет назад? Или первобытный ил, если уж на то пошло? Если мы эволюционировали, чтобы самим решать, как нам развиваться дальше, тогда почему…
– ПЯТНОВЫВОДИТЕЛЬ. СКИДКА 40 ПРОЦЕНТОВ. МОМЕНТАЛЬНАЯ ОЧИСТКА ЛЮБЫХ ПЯТЕН. ВЫВОДИТ ПЯТНА ДАЖЕ ОТ КРОВИ И ВИНОГРАДНОГО СОКА.
– …почему мы такие кретинки?
Мэдди задрала ногу и подула на пальцы. Снова взглянула на свое отражение.
– Страхолюдина, – прокомментировала она собственный внешний вид. – Знаешь, Кэтлин, с местоимением «мы» я погорячилась. Кретинка у нас здесь только одна – это я, а вот ты просто надралась. – Она разразилась смехом. – То есть я надралась, а ты…
– Не бери в голову. Слушай, ты еще помнишь, зачем ко мне обратилась?
– Блин, само собой. Давай, Кэтлин, хватит ходить вокруг да около, расскажи мне наконец, что ты там обнаружила. – Она покатилась со смеху, придя в восторг от собственного остроумия. Кэтлин ограничилась снисходительной улыбкой.
– Готова услышать новость? В организме твоего СЕ почти отсутствуют антитела против вирусов Менискуса.
– Почти отсутствуют? Ничего не понимаю. Он же не заразился. Он должен был вырабатывать антитела.
– Но не вырабатывает. Мэдди, он вообще не вырабатывает никаких антител для каких бы то ни было вирусов Менискуса.
– Но он должен, – снова повторила Мэдди, на что Кэтлин недовольно покачала головой. – Кэтлин, да аквариум кишмя кишит этими вирусами. Ты хочешь сказать, что не обнаружила признаков инфекции?
– Я тебе говорю, что не нашла никаких следов антител. Как давно он там находится?
– Достаточно долго. Кэтлин, ты уверена, что вирусов нет?
– Бог мой, я не говорила, что вирусов нет. Я сказала, нет антител.
– Подожди, совсем запуталась.
– Он заразился?
– Нет! Именно это мне и непонятно. Тогда почему я не вижу повреждения тканей в отчетах «И-МИДЖа»? Вирусы уже давно должны были сожрать его живьем.
– А вот этот вопрос уже не ко мне. Я могу сказать тебе лишь следующее: уровень гистамина у него в норме, у СЕ нет антител для любого известного мне организма, несущего в себе палочки Y-чумы, включая твой, а все остальное выглядит совершенно нормальным.
– Нет, – сказала Мэдди. – Полный бред. Это невозможно.
– Я тоже так вначале подумала. Поэтому провела все, какие только могла, анализы и проверила тканевый сок, который ты прислала. На ум приходит лишь одно сравнение: словно иммунная система этого человека перенесла значительные повреждения или сильно ослабла. Такие люди не реагируют на вирусы. Они просто валятся без сил и умирают. Именно так обстоит дело с этим твоим СЕ, за одним исключением.
– Он жив, – договорила Мэдди.
– Точно. Если выразиться точнее, инфекция не распространяется. Вирусы не размножаются. Они просто – скажем так – погибают по естественным причинам.
– Ты раньше сталкивалась с чем-либо подобным? Кэтлин задумчиво прикусила губу.
– Ты знакома с его историей?
– Нет. А что?
– Ну, на мой взгляд, это очень похоже на врожденную невосприимчивость к Y-чуме.
– Кэтлин… – Мэдди заколотила мелкая дрожь. Она не могла говорить, мысли разбегались во все стороны. – Кэтлин, спасибо. Огромное тебе спасибо.
– Но, Мэдди, почему…
– Мне надо идти. Пока.
– Но ведь…
Голос Кэтлин затих, когда Мэдди прервала связь. Она схватилась за голову и стала яростно дергать себя за волосы. Доктор Бальдино по-прежнему видела свое отражение на черной стеклянной поверхности венецианского окна и изрядно удивилась тому факту, что от всей этой мыслительной деятельности у нее еще не повалил дым из ушей, потому что чувствовала она себя как какой-нибудь робот из фильмов пятидесятых годов, у которого произошло короткое замыкание.
– Почему же они хотят его убить? Почему же они хотят его убить? Почему же они хотят его убить?
Внезапно Мэдди засмеялась.
– Ба, какие же вы идиоты! – закричала она, задрав голову к потолку. – Можете бомбардировать аквариум какими угодно вирусами, а он, готова поспорить, все равно выживет! Ха, так вам и надо!
Но Дженнифер не должна об этом узнать. Если догадки Кэтлин и впрямь верны, то СЕ № 4465, также известный под именем Снэйка Карреры, стоит целое состояние. Кучу состояний. Судьба нации. Если бы только Дженнифер знала…
Эй, постой-ка, а он сам знает?
Известно ли этому здоровенному несносному ублюдку, что у него иммунитет?
Предлагаю тебе сделку. Если выпустишь меня, получишь мою сперму.
Самодовольный говнюк!
– Алло, служба домашнего хозяйства? – выкрикнула Мэдди в свою гарнитуру.
– Добрый вечер, доктор Бальдино. Что мы можем для вас сделать?
– Присмотрите за моей дочкой. Мне надо уйти на несколько часов.
– Мы позаботимся об этом. С вами можно связаться в лаборатории?
– Разумеется. Но звоните только в случае крайней необходимости.
– Доктор Бальдино, вы в состоянии вести машину? Мы можем вызвать вам такси…
Мэдди подышала в руку, чтобы выяснить, насколько она пьяна, но унюхала лишь запах шоколада.
– Нет, я в порядке. Никаких проблем. Спасибо.
Когда видеоизображение нахмурилось и разразилось протестующей тирадой, она со смешком разъединилась. К счастью, алкотестер в ее машине – индикаторная трубка для выявления алкоголя в выдыхаемом воздухе – сломался с месяц назад. Покачиваясь, Мэдди встала и ухватила ключи от машины. Даже в сильном подпитии она сообразила перед уходом захватить на кухне спринцовку для поливки мяса жиром. Мэдди проверила Бонус (крепко спящую) и уже была на полпути к выходу, когда увидела свое отражение в полный рост на черной гладкой поверхности стекла: взъерошенная, упитанная, поперек себя толще, немодная дама. И, может статься, самая счастливая женщина на свете.
– Врожденный иммунитет, – сказала она зеркальному отражению. – А что если он передается по наследству? Каррера может возродить мужское племя, мы начнем все снова. Если бы только был способ похитить его, я смогла бы безраздельно владеть им, чтобы изучать… и все такое прочее. Но на это нет времени. Если планы Хеншоу осуществятся… черт, я намерена получить свой кусок, даже если придется трахнуться с ним. Гм, надеюсь, трахаться придется миллион раз.
Лунный диск в небе почти уже приобрел круглые очертания. В полнолуние у нее всегда происходила овуляция. Хороший знак – даже не потребуется замораживать сперму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Да. Поговори с любым эволюционистом-антропологом, он тебе скажет, что мы созданы для секса, и все вирусы мира вместе взятые не сумеют изменить этого факта. Вирусы могут быть бесполыми, а мы нет. Все твои поступки давным-давно были предопределены на просторах африканской саванны.
– Да уж, тогда ответь, какое отношение имеет мой кофейный столик и лак для ногтей к африканской саванне Серенгети и людям, жившим полмиллиона лет назад? Или первобытный ил, если уж на то пошло? Если мы эволюционировали, чтобы самим решать, как нам развиваться дальше, тогда почему…
– ПЯТНОВЫВОДИТЕЛЬ. СКИДКА 40 ПРОЦЕНТОВ. МОМЕНТАЛЬНАЯ ОЧИСТКА ЛЮБЫХ ПЯТЕН. ВЫВОДИТ ПЯТНА ДАЖЕ ОТ КРОВИ И ВИНОГРАДНОГО СОКА.
– …почему мы такие кретинки?
Мэдди задрала ногу и подула на пальцы. Снова взглянула на свое отражение.
– Страхолюдина, – прокомментировала она собственный внешний вид. – Знаешь, Кэтлин, с местоимением «мы» я погорячилась. Кретинка у нас здесь только одна – это я, а вот ты просто надралась. – Она разразилась смехом. – То есть я надралась, а ты…
– Не бери в голову. Слушай, ты еще помнишь, зачем ко мне обратилась?
– Блин, само собой. Давай, Кэтлин, хватит ходить вокруг да около, расскажи мне наконец, что ты там обнаружила. – Она покатилась со смеху, придя в восторг от собственного остроумия. Кэтлин ограничилась снисходительной улыбкой.
– Готова услышать новость? В организме твоего СЕ почти отсутствуют антитела против вирусов Менискуса.
– Почти отсутствуют? Ничего не понимаю. Он же не заразился. Он должен был вырабатывать антитела.
– Но не вырабатывает. Мэдди, он вообще не вырабатывает никаких антител для каких бы то ни было вирусов Менискуса.
– Но он должен, – снова повторила Мэдди, на что Кэтлин недовольно покачала головой. – Кэтлин, да аквариум кишмя кишит этими вирусами. Ты хочешь сказать, что не обнаружила признаков инфекции?
– Я тебе говорю, что не нашла никаких следов антител. Как давно он там находится?
– Достаточно долго. Кэтлин, ты уверена, что вирусов нет?
– Бог мой, я не говорила, что вирусов нет. Я сказала, нет антител.
– Подожди, совсем запуталась.
– Он заразился?
– Нет! Именно это мне и непонятно. Тогда почему я не вижу повреждения тканей в отчетах «И-МИДЖа»? Вирусы уже давно должны были сожрать его живьем.
– А вот этот вопрос уже не ко мне. Я могу сказать тебе лишь следующее: уровень гистамина у него в норме, у СЕ нет антител для любого известного мне организма, несущего в себе палочки Y-чумы, включая твой, а все остальное выглядит совершенно нормальным.
– Нет, – сказала Мэдди. – Полный бред. Это невозможно.
– Я тоже так вначале подумала. Поэтому провела все, какие только могла, анализы и проверила тканевый сок, который ты прислала. На ум приходит лишь одно сравнение: словно иммунная система этого человека перенесла значительные повреждения или сильно ослабла. Такие люди не реагируют на вирусы. Они просто валятся без сил и умирают. Именно так обстоит дело с этим твоим СЕ, за одним исключением.
– Он жив, – договорила Мэдди.
– Точно. Если выразиться точнее, инфекция не распространяется. Вирусы не размножаются. Они просто – скажем так – погибают по естественным причинам.
– Ты раньше сталкивалась с чем-либо подобным? Кэтлин задумчиво прикусила губу.
– Ты знакома с его историей?
– Нет. А что?
– Ну, на мой взгляд, это очень похоже на врожденную невосприимчивость к Y-чуме.
– Кэтлин… – Мэдди заколотила мелкая дрожь. Она не могла говорить, мысли разбегались во все стороны. – Кэтлин, спасибо. Огромное тебе спасибо.
– Но, Мэдди, почему…
– Мне надо идти. Пока.
– Но ведь…
Голос Кэтлин затих, когда Мэдди прервала связь. Она схватилась за голову и стала яростно дергать себя за волосы. Доктор Бальдино по-прежнему видела свое отражение на черной стеклянной поверхности венецианского окна и изрядно удивилась тому факту, что от всей этой мыслительной деятельности у нее еще не повалил дым из ушей, потому что чувствовала она себя как какой-нибудь робот из фильмов пятидесятых годов, у которого произошло короткое замыкание.
– Почему же они хотят его убить? Почему же они хотят его убить? Почему же они хотят его убить?
Внезапно Мэдди засмеялась.
– Ба, какие же вы идиоты! – закричала она, задрав голову к потолку. – Можете бомбардировать аквариум какими угодно вирусами, а он, готова поспорить, все равно выживет! Ха, так вам и надо!
Но Дженнифер не должна об этом узнать. Если догадки Кэтлин и впрямь верны, то СЕ № 4465, также известный под именем Снэйка Карреры, стоит целое состояние. Кучу состояний. Судьба нации. Если бы только Дженнифер знала…
Эй, постой-ка, а он сам знает?
Известно ли этому здоровенному несносному ублюдку, что у него иммунитет?
Предлагаю тебе сделку. Если выпустишь меня, получишь мою сперму.
Самодовольный говнюк!
– Алло, служба домашнего хозяйства? – выкрикнула Мэдди в свою гарнитуру.
– Добрый вечер, доктор Бальдино. Что мы можем для вас сделать?
– Присмотрите за моей дочкой. Мне надо уйти на несколько часов.
– Мы позаботимся об этом. С вами можно связаться в лаборатории?
– Разумеется. Но звоните только в случае крайней необходимости.
– Доктор Бальдино, вы в состоянии вести машину? Мы можем вызвать вам такси…
Мэдди подышала в руку, чтобы выяснить, насколько она пьяна, но унюхала лишь запах шоколада.
– Нет, я в порядке. Никаких проблем. Спасибо.
Когда видеоизображение нахмурилось и разразилось протестующей тирадой, она со смешком разъединилась. К счастью, алкотестер в ее машине – индикаторная трубка для выявления алкоголя в выдыхаемом воздухе – сломался с месяц назад. Покачиваясь, Мэдди встала и ухватила ключи от машины. Даже в сильном подпитии она сообразила перед уходом захватить на кухне спринцовку для поливки мяса жиром. Мэдди проверила Бонус (крепко спящую) и уже была на полпути к выходу, когда увидела свое отражение в полный рост на черной гладкой поверхности стекла: взъерошенная, упитанная, поперек себя толще, немодная дама. И, может статься, самая счастливая женщина на свете.
– Врожденный иммунитет, – сказала она зеркальному отражению. – А что если он передается по наследству? Каррера может возродить мужское племя, мы начнем все снова. Если бы только был способ похитить его, я смогла бы безраздельно владеть им, чтобы изучать… и все такое прочее. Но на это нет времени. Если планы Хеншоу осуществятся… черт, я намерена получить свой кусок, даже если придется трахнуться с ним. Гм, надеюсь, трахаться придется миллион раз.
Лунный диск в небе почти уже приобрел круглые очертания. В полнолуние у нее всегда происходила овуляция. Хороший знак – даже не потребуется замораживать сперму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112