Все желали нам доброго пути и в шутку называли: «наши полярники».
Но вот проводы окончены. Мы в вагоне.
На вторые сутки поезд примчал нас в город северных сияний — Мурманск. Утро было морозное. От дыхания пар поднимался клубами. Огромные шапки белого, необыкновенно чистого снега лежали на крышах. Из труб шел, дым. Очевидно, утром во всех домах топили печи. Зима стояла величественная и красивая.
В те годы Мурманск был еще маленьким и тихим городком. После сутолоки и шума Ленинграда он поражал спокойствием и тишиной. Здесь никто никуда не спешил. Даже дым из труб выползал важно и медленно, очевидно, сознавая свою значимость в этом деревянном, печ-
ном городке. Каменных домов в то время почти еще не было, их только начинали строить.
У вокзала стояли легкие нарты с запряженными в них северными оленями. Олени смотрели на людей прекрасными, почему-то очень печальными глазами.
Часов в двенадцать дня на небе появилось небольшое красное солнце. Все жители выбежали из домов и стали поздравлять друг друга. Они кричали:
— Солнце, солнце! Здравствуй, солнце!
Мы не понимали, почему все кричат «солнце». Что тут особенного? Нам объяснили, что сегодня, после долгой полярной ночи, солнце показалось в первый раз. Все этому очень рады. Значит, кончилась полярная ночь и скоро начнется полярный день. Мы тоже обрадовались и всем говорили, что это мы привезли с собою солнце из Ленинграда. Люди смеялись и отвечали: «Вот за это вам спасибо» — и приветливо жали нам руки.
Вечером мы пошли на экскурсию — смотреть морской порт, рыболовецкую базу и завод. Здесь всюду была рыба. Ее разделывали, морозили, коптили; солили. Но кто царица — треска или селедка? Определить было трудно. К треске мы относились без уважения, — она надоела нам в студенческой столовой, но когда кто-то из нас вслух выразил свое пренебрежение к треске, экскурсовод прервал объяснение.
— Что! — воскликнул он. — Вы говорите, треска невкусная? А знаете ли, что нет в мире рыбы вкуснее, чем треска!
Мы рассмеялись.
Экскурсовод оказался человеком решительным, не любившим откладывать дело, как говорят, «в долгий ящик», и принял меры.
— Держу пари. Если вы съедите только одну порцию свежезажаренной трески и не попросите второй, — я признаю, что треска невкусная рыба. Согласны?
— Согласны! — хором ответили мы.
— Но если выиграю я, то вы поклянетесь в верности этой «царице рыб» на всю жизнь!
Он повел нас в рабочую столовую, находящуюся при заводе. И мы были посрамлены. То ли вдруг нам захотелось есть, то ли нас загипнотизировал экскурсовод или, может быть, действительно свежая треска великолепна, но мы съели каждый по три порции.
Экскурсовод торжествовал — он победил. Мы поклялись в верности треске.
Экскурсия продолжалась.
Когда мы вышли из цеха, была уже ночь, но небо светилось. По нему бежали разноцветные полосы. Они непрерывно меняли свою окраску: становились красными, зелеными, желтыми, оранжевыми! Зрелище было великолепное. Все даже ахнули от неожиданности и закричали:
— Ура! Мы увидели настоящее северное сияние!
Но меня ждала новая неожиданность. Когда я посмотрел в сторону бухты, то остолбенел.
Передо мною, освещенный прожекторами, на фоне северного сияния стоял тот самый корабль, который я видел в детстве на картинке старой «Нивы». Конечно, это был не тот корабль, но он пришел из того таинственного мира — царства вечного холода. Он был весь покрыт льдом. С него также свешивались сосульки; обледенели мачты, реи и растяжки, а капитанская рубка выглядела как ледяная пещера.
Снова в мою жизнь ворвалось манящее видение. Обледенелый корабль словно говорил: «Идем со мной в страну мужества; я покажу тебе Ледовитый океан. Там искрятся, как в сказке, ледяные замки. Ты узнаешь тайны Арктики. Только смелые духом люди идут их раскрывать. Если ты сильный человек, иди со мной!»
И снова, как когда-то в детстве во сне, я видел себя в звериной шкуре у обледенелого корабля.
Через несколько дней мы, попрощавшись с Мурманском, вышли в поход. Впереди нас, выполняя функции завхоза, с огромными чемоданами, набитыми продуктами, мчался на поезде Марк. Он останавливался в условленном месте, организовывал ночлег, ужин и встречал нас. К вечеру, подходя к полустанку, мы знали, что нас ждет тепло и отдых. Мы уславливались с Марком о следующем пункте нашей ночевки, и он на рассвете уезжал дальше. Так продолжалось несколько дней. Мы легко стали проходить в день тридцать — сорок километров. Но тут произошло одно непредвиденное обстоятельство,— неожиданно грянули морозы. Спасаясь от холода, мы достали из рюкзаков полотенца и обмотали лицо, так как защитных масок у нас не было. Мороз до
30—35° на Кольском полуострове бывает очень редко. В этот год даже замерзла обычно незамерзавшая бухта. Обледенели сразу и мы. Покрылись белым инеем фуфайки и стали как броня из льда. А в наших лыжных ботинках, приспособленных скорее к ленинградским прогулкам, а не к путешествию по тундре, появилась по всей подошве прослойка льда. Вот тут-то нам и пригодились валенки.
— Ты молодец, что надоумил нас их взять! — сказали ребята. Только красавчик Лева не хотел надевать валенки. Он находил их очень некрасивыми, за что и поплатился. Зима его наказала. Он отморозил большой палец левой ноги и правое ухо.
Когда мы пришли на ночевку, ухо и палец у Левы были белые и твердые, как ледышки. Кое-как их оттерли снегом. Ухо распухло и стало огромным, как у слона. На лыжах он уже идти не мог. Пришлось его отправлять на поезде вместе с Марком, чему тот был очень рад. Особенно печален был Лева, когда мы пришли в город Ки-ровск. Туда на каникулы собралось много студентов, по вечерам устраивали танцы, а наш главный танцор и красавец стоял в стороне. Он стеснялся «проклятого огромного уха», — ведь его никуда не спрячешь.
Поход прошел очень хорошо. Шуршание лыж, скрип палок и сверкающие на солнце снежинки врезались в память на всю жизнь. Я решил, что обязательно еще побываю в этих краях. Какая там природа! Север прекрасен своей особой красотой, которую трудно передать на словах. Тот, кто поймет прелесть и увидит богатства этого замечательного края, полюбит его на всю жизнь.
Г л а в а II
ЛЕД
НЕОБЫЧАЙНЫЕ СОБЫТИЯ
Вернувшись из лыжного похода, я стал много читать о полярных путешествиях. Книги рассказывали об огромном мужестве людей, посвятивших свою жизнь изучению Арктики, об их воле и настойчивости, которую
они проявляли в борьбе с суровой, а порой и беспощадной природой страны холода и льда.
Я узнал о трагической гибели американского судна «Жанетта», дрейфовавшего с экспедицией Де Лонга в течение двух лет в Чукотском и Восточно-Сибирском морях и в 1881 году раздавленном льдами в районе Новосибирских островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Но вот проводы окончены. Мы в вагоне.
На вторые сутки поезд примчал нас в город северных сияний — Мурманск. Утро было морозное. От дыхания пар поднимался клубами. Огромные шапки белого, необыкновенно чистого снега лежали на крышах. Из труб шел, дым. Очевидно, утром во всех домах топили печи. Зима стояла величественная и красивая.
В те годы Мурманск был еще маленьким и тихим городком. После сутолоки и шума Ленинграда он поражал спокойствием и тишиной. Здесь никто никуда не спешил. Даже дым из труб выползал важно и медленно, очевидно, сознавая свою значимость в этом деревянном, печ-
ном городке. Каменных домов в то время почти еще не было, их только начинали строить.
У вокзала стояли легкие нарты с запряженными в них северными оленями. Олени смотрели на людей прекрасными, почему-то очень печальными глазами.
Часов в двенадцать дня на небе появилось небольшое красное солнце. Все жители выбежали из домов и стали поздравлять друг друга. Они кричали:
— Солнце, солнце! Здравствуй, солнце!
Мы не понимали, почему все кричат «солнце». Что тут особенного? Нам объяснили, что сегодня, после долгой полярной ночи, солнце показалось в первый раз. Все этому очень рады. Значит, кончилась полярная ночь и скоро начнется полярный день. Мы тоже обрадовались и всем говорили, что это мы привезли с собою солнце из Ленинграда. Люди смеялись и отвечали: «Вот за это вам спасибо» — и приветливо жали нам руки.
Вечером мы пошли на экскурсию — смотреть морской порт, рыболовецкую базу и завод. Здесь всюду была рыба. Ее разделывали, морозили, коптили; солили. Но кто царица — треска или селедка? Определить было трудно. К треске мы относились без уважения, — она надоела нам в студенческой столовой, но когда кто-то из нас вслух выразил свое пренебрежение к треске, экскурсовод прервал объяснение.
— Что! — воскликнул он. — Вы говорите, треска невкусная? А знаете ли, что нет в мире рыбы вкуснее, чем треска!
Мы рассмеялись.
Экскурсовод оказался человеком решительным, не любившим откладывать дело, как говорят, «в долгий ящик», и принял меры.
— Держу пари. Если вы съедите только одну порцию свежезажаренной трески и не попросите второй, — я признаю, что треска невкусная рыба. Согласны?
— Согласны! — хором ответили мы.
— Но если выиграю я, то вы поклянетесь в верности этой «царице рыб» на всю жизнь!
Он повел нас в рабочую столовую, находящуюся при заводе. И мы были посрамлены. То ли вдруг нам захотелось есть, то ли нас загипнотизировал экскурсовод или, может быть, действительно свежая треска великолепна, но мы съели каждый по три порции.
Экскурсовод торжествовал — он победил. Мы поклялись в верности треске.
Экскурсия продолжалась.
Когда мы вышли из цеха, была уже ночь, но небо светилось. По нему бежали разноцветные полосы. Они непрерывно меняли свою окраску: становились красными, зелеными, желтыми, оранжевыми! Зрелище было великолепное. Все даже ахнули от неожиданности и закричали:
— Ура! Мы увидели настоящее северное сияние!
Но меня ждала новая неожиданность. Когда я посмотрел в сторону бухты, то остолбенел.
Передо мною, освещенный прожекторами, на фоне северного сияния стоял тот самый корабль, который я видел в детстве на картинке старой «Нивы». Конечно, это был не тот корабль, но он пришел из того таинственного мира — царства вечного холода. Он был весь покрыт льдом. С него также свешивались сосульки; обледенели мачты, реи и растяжки, а капитанская рубка выглядела как ледяная пещера.
Снова в мою жизнь ворвалось манящее видение. Обледенелый корабль словно говорил: «Идем со мной в страну мужества; я покажу тебе Ледовитый океан. Там искрятся, как в сказке, ледяные замки. Ты узнаешь тайны Арктики. Только смелые духом люди идут их раскрывать. Если ты сильный человек, иди со мной!»
И снова, как когда-то в детстве во сне, я видел себя в звериной шкуре у обледенелого корабля.
Через несколько дней мы, попрощавшись с Мурманском, вышли в поход. Впереди нас, выполняя функции завхоза, с огромными чемоданами, набитыми продуктами, мчался на поезде Марк. Он останавливался в условленном месте, организовывал ночлег, ужин и встречал нас. К вечеру, подходя к полустанку, мы знали, что нас ждет тепло и отдых. Мы уславливались с Марком о следующем пункте нашей ночевки, и он на рассвете уезжал дальше. Так продолжалось несколько дней. Мы легко стали проходить в день тридцать — сорок километров. Но тут произошло одно непредвиденное обстоятельство,— неожиданно грянули морозы. Спасаясь от холода, мы достали из рюкзаков полотенца и обмотали лицо, так как защитных масок у нас не было. Мороз до
30—35° на Кольском полуострове бывает очень редко. В этот год даже замерзла обычно незамерзавшая бухта. Обледенели сразу и мы. Покрылись белым инеем фуфайки и стали как броня из льда. А в наших лыжных ботинках, приспособленных скорее к ленинградским прогулкам, а не к путешествию по тундре, появилась по всей подошве прослойка льда. Вот тут-то нам и пригодились валенки.
— Ты молодец, что надоумил нас их взять! — сказали ребята. Только красавчик Лева не хотел надевать валенки. Он находил их очень некрасивыми, за что и поплатился. Зима его наказала. Он отморозил большой палец левой ноги и правое ухо.
Когда мы пришли на ночевку, ухо и палец у Левы были белые и твердые, как ледышки. Кое-как их оттерли снегом. Ухо распухло и стало огромным, как у слона. На лыжах он уже идти не мог. Пришлось его отправлять на поезде вместе с Марком, чему тот был очень рад. Особенно печален был Лева, когда мы пришли в город Ки-ровск. Туда на каникулы собралось много студентов, по вечерам устраивали танцы, а наш главный танцор и красавец стоял в стороне. Он стеснялся «проклятого огромного уха», — ведь его никуда не спрячешь.
Поход прошел очень хорошо. Шуршание лыж, скрип палок и сверкающие на солнце снежинки врезались в память на всю жизнь. Я решил, что обязательно еще побываю в этих краях. Какая там природа! Север прекрасен своей особой красотой, которую трудно передать на словах. Тот, кто поймет прелесть и увидит богатства этого замечательного края, полюбит его на всю жизнь.
Г л а в а II
ЛЕД
НЕОБЫЧАЙНЫЕ СОБЫТИЯ
Вернувшись из лыжного похода, я стал много читать о полярных путешествиях. Книги рассказывали об огромном мужестве людей, посвятивших свою жизнь изучению Арктики, об их воле и настойчивости, которую
они проявляли в борьбе с суровой, а порой и беспощадной природой страны холода и льда.
Я узнал о трагической гибели американского судна «Жанетта», дрейфовавшего с экспедицией Де Лонга в течение двух лет в Чукотском и Восточно-Сибирском морях и в 1881 году раздавленном льдами в районе Новосибирских островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57