» — мелькнуло у меня в голове. Я подскочил к уборщице, взял скребок и стал соскабливать лед. Тот легко отскакивал. — Что, если попробовать? Как это не пришло ему сразу в голову!» Мысли сменяли одна другую, проносились в голове, раз-
вивая возникшую идею. Надо на бульдозер насадить шипы, они и заменят рабочих. Только следует подобрать угол резки.
— Вы что так рано встали? — спросил меня Петр Петрович, виновато улыбаясь.
— Ваши доки спать не давали, — ответил я.
— Вот и мне они уже третий месяц спать не дают,— сокрушенно сказал он.
— Это и видно, — весело ответил я, вспоминая, как он безмятежно спал утром.
На железной печке стоял чайник с чаем, на столе были нарезаны хлеб и колбаса.
— Садитесь чай пить! — пригласил он.
Я разделся, вымыл руки и сел. Разговор сразу же перешел к замерзшим кубам.
— Знаете, ваша идея вывода замерзших доков в основном правильна. Именно этим путем и надо идти,— сказал я. Петр Петрович весь просиял. — Но надо просчитать несколько вариантов, а именно: сколько потребуется рабочих, чтобы скалывать лед, сколько надо взрывчатки, чтобы верхний слой взорвать, и, наконец, третий вариант. — Тут я остановился.
— Что третье? — с нетерпением спросил он.
— Попробовать приварить к бульдозеру резаки, с тем чтобы они скалывали лед.
— О, вот это идея! Тогда нам и не нужно никаких рабочих.
— Да, но надо подобрать такие резаки, чтобы они скалывали лед. Это уже попробовать на месте.
Сразу же после чая Петр Петрович сел за расчеты, а на следующий день мы поехали с ним к главному инженеру. Выслушав наши доводы, тот согласился и дал для пробы один бульдозер. Молодой инженер так горячо принялся за дело, что своей энергией заразил механиков гаража. Ему стали помогать кузнецы и рабочие. Скоро сколотился вокруг него творческий коллектив, и лед не устоял. Сделанные на конус стальные резаки впились в него и стали соскабливать его верхний слой. Петр Петрович прорубил по краю участка канаву, в которую бульдозер сбрасывал сколотый и превращенный в мелкую труху лед, а река подхватывала и уносила его. Техническое решение было найдено. Поставленные затем шесть бульдозеров довершили дело.
Когда лед достиг небольшой толщины, опасной для движения бульдозеров, его взорвали, а куски вытащили на поверхность. Это сделать было уже легко. Доки отвели в безопасное место.
Два месяца спустя могучая река взломала лед и вырвалась из его холодных объятий. Молодой начальник участка стоял на высоком берегу. Он смотрел, как внизу бушевал ледоход. За мысом были спрятаны ставшие теперь ему родными деревянные доки.
Первый барьер на его инженерном, еще только что начавшемся пути был взят.
Могучая северная река бушевала; она радовалась, что сбросила оковы льда и вырвалась на свободу.
Я не застал триумфа Петра Петровича. Вскоре после нашей встречи мне пришлось вылететь в Жиганск. Когда я узнал, что доки спасены, я послал ему приветственную телеграмму, поздравляя его со сдачей первого производственного экзамена.
Глава IX
СТРАНИЧКИ ИСТОРИИ
Мы возвращались из Арктики после навигации. Была уже осень. Погода стояла прескверная. Дул резкий, холодный ветер; он нес колючий снег, режущий до боли лицо. Разъяренные волны с ревом бросались на корабль, обдавая его брызгами и пеной. Брызги сразу же обледеневали. Корабль покрывался ледяной коркой и превращался в сосульку. На корабле было неуютно, сильно качало. Хотелось скорее домой, скорее вступить на твердую
землю.
— Ну и отвратительное это Баренцево море, — сказал штурман Михаил Иванович Семенов, входя в кают-компанию.
Мы, конечно, с ним согласились.
— Да, море противное!
— Нам нельзя жаловаться, — задумчиво произнес Василий Михайлович Пасецкий, ученый секретарь нашего института. — Мы плывем па современном теплоходе, а вот попробуйте представить себе, как по этому разбушевавшемуся морю плавали на своих маленьких
ладьях русские поморы триста пятьдесят лет назад или как совершил на лодках свой последний поход Вильям Баренц, имя которого и носит это море.
— Это верно! Какой надо было обладать смелостью, чтобы рискнуть пойти в неизвестную страну полярной ночью на маленьких кочах и лодках!
Невольно задумался и я. Пожалуй, мне надо дополнить книгу и написать немного об истории Арктики, которая очень богата героическими событиями.
Я расскажу только о некоторых событиях, особенно поразивших меня. Прежде всего о Вильяме Баренце, замечательном голландском путешественнике, три раза побывавшем в Арктике.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГУЛЬДЕНОЗ
Это было осенью 1596 года. Заседание сената торгового города Амстердама подходило к концу. Кажется, господа голландские коммерсанты соглашались направить в Китай экспедицию через Северный Ледовитый океан. На всех, кто находился в зале, произвело огромное впечатление горячее выступление стоящего на трибуне человека. Он говорил с таким жаром и убеждением, что казалось, неизведанная страна находится тут, за стенами ратуши и все присутствующие ее знают. Говоривший был смелым человеком. Он умел дерзать. Вот это-то его дерзание и смущало господ коммерсантов. Пожалуй, все же прав был адмирал Корнелий Ней, который охарактеризовал выступавшего человека как «безрассудного, готового очертя голову броситься навстречу неизвестности». И это несколько сдерживало купцов,— он больше будет интересоваться новыми землями, чем торговлей. Да, но все же совсем отказываться от экспедиции нельзя. Очень заманчиво проникнуть в Китай и начать там торговлю. Правда, англичанам не повезло,— экспедиция Виллоуби погибла, да и две голландские экспедиции вернулись, не дойдя до Китая. Риск большой, но в торговом деле разве без риска можно? Особенно когда ведешь торговлю через моря. И все же заманчиво!
Так думали сидящие в зале купцы. Потом они стали думать и о том, что вообще Голландии нужно выходить
на мировые дороги. Город Амстердам становился портом. Уже начали строиться огромные шлюзы Оранье, закрывавшие доступ морю во внутренние воды порта. А каналы Осертах и Ванстертах, а гавань Флот Ховен и Эйх-свен! А верфи! Какие верфи созданы в Ротердаме и какие выросли голландские корабельные мастера! Нет, Голландия великая морская держава, и она должна не бояться всяких рискованных предприятий. Недаром ее древний герб — лев, сражающийся с морем, и надпись на гербе: «Борюсь и побеждаю».
В сенате заседали самые именитые и самые богатые граждане Амстердама. Они давно сами уже находились в том возрасте, когда тихая, спокойная жизнь в кругу своих больших семей становится вознаграждением за беспокойно прожитые годы. Конечно, никто из них не поехал бы в эту страну холода. Но человек, говоривший с кафедры, высоко ценил их роль в этом важном деле, и он убедил их раскрыть свои туго набитые кошельки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
вивая возникшую идею. Надо на бульдозер насадить шипы, они и заменят рабочих. Только следует подобрать угол резки.
— Вы что так рано встали? — спросил меня Петр Петрович, виновато улыбаясь.
— Ваши доки спать не давали, — ответил я.
— Вот и мне они уже третий месяц спать не дают,— сокрушенно сказал он.
— Это и видно, — весело ответил я, вспоминая, как он безмятежно спал утром.
На железной печке стоял чайник с чаем, на столе были нарезаны хлеб и колбаса.
— Садитесь чай пить! — пригласил он.
Я разделся, вымыл руки и сел. Разговор сразу же перешел к замерзшим кубам.
— Знаете, ваша идея вывода замерзших доков в основном правильна. Именно этим путем и надо идти,— сказал я. Петр Петрович весь просиял. — Но надо просчитать несколько вариантов, а именно: сколько потребуется рабочих, чтобы скалывать лед, сколько надо взрывчатки, чтобы верхний слой взорвать, и, наконец, третий вариант. — Тут я остановился.
— Что третье? — с нетерпением спросил он.
— Попробовать приварить к бульдозеру резаки, с тем чтобы они скалывали лед.
— О, вот это идея! Тогда нам и не нужно никаких рабочих.
— Да, но надо подобрать такие резаки, чтобы они скалывали лед. Это уже попробовать на месте.
Сразу же после чая Петр Петрович сел за расчеты, а на следующий день мы поехали с ним к главному инженеру. Выслушав наши доводы, тот согласился и дал для пробы один бульдозер. Молодой инженер так горячо принялся за дело, что своей энергией заразил механиков гаража. Ему стали помогать кузнецы и рабочие. Скоро сколотился вокруг него творческий коллектив, и лед не устоял. Сделанные на конус стальные резаки впились в него и стали соскабливать его верхний слой. Петр Петрович прорубил по краю участка канаву, в которую бульдозер сбрасывал сколотый и превращенный в мелкую труху лед, а река подхватывала и уносила его. Техническое решение было найдено. Поставленные затем шесть бульдозеров довершили дело.
Когда лед достиг небольшой толщины, опасной для движения бульдозеров, его взорвали, а куски вытащили на поверхность. Это сделать было уже легко. Доки отвели в безопасное место.
Два месяца спустя могучая река взломала лед и вырвалась из его холодных объятий. Молодой начальник участка стоял на высоком берегу. Он смотрел, как внизу бушевал ледоход. За мысом были спрятаны ставшие теперь ему родными деревянные доки.
Первый барьер на его инженерном, еще только что начавшемся пути был взят.
Могучая северная река бушевала; она радовалась, что сбросила оковы льда и вырвалась на свободу.
Я не застал триумфа Петра Петровича. Вскоре после нашей встречи мне пришлось вылететь в Жиганск. Когда я узнал, что доки спасены, я послал ему приветственную телеграмму, поздравляя его со сдачей первого производственного экзамена.
Глава IX
СТРАНИЧКИ ИСТОРИИ
Мы возвращались из Арктики после навигации. Была уже осень. Погода стояла прескверная. Дул резкий, холодный ветер; он нес колючий снег, режущий до боли лицо. Разъяренные волны с ревом бросались на корабль, обдавая его брызгами и пеной. Брызги сразу же обледеневали. Корабль покрывался ледяной коркой и превращался в сосульку. На корабле было неуютно, сильно качало. Хотелось скорее домой, скорее вступить на твердую
землю.
— Ну и отвратительное это Баренцево море, — сказал штурман Михаил Иванович Семенов, входя в кают-компанию.
Мы, конечно, с ним согласились.
— Да, море противное!
— Нам нельзя жаловаться, — задумчиво произнес Василий Михайлович Пасецкий, ученый секретарь нашего института. — Мы плывем па современном теплоходе, а вот попробуйте представить себе, как по этому разбушевавшемуся морю плавали на своих маленьких
ладьях русские поморы триста пятьдесят лет назад или как совершил на лодках свой последний поход Вильям Баренц, имя которого и носит это море.
— Это верно! Какой надо было обладать смелостью, чтобы рискнуть пойти в неизвестную страну полярной ночью на маленьких кочах и лодках!
Невольно задумался и я. Пожалуй, мне надо дополнить книгу и написать немного об истории Арктики, которая очень богата героическими событиями.
Я расскажу только о некоторых событиях, особенно поразивших меня. Прежде всего о Вильяме Баренце, замечательном голландском путешественнике, три раза побывавшем в Арктике.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГУЛЬДЕНОЗ
Это было осенью 1596 года. Заседание сената торгового города Амстердама подходило к концу. Кажется, господа голландские коммерсанты соглашались направить в Китай экспедицию через Северный Ледовитый океан. На всех, кто находился в зале, произвело огромное впечатление горячее выступление стоящего на трибуне человека. Он говорил с таким жаром и убеждением, что казалось, неизведанная страна находится тут, за стенами ратуши и все присутствующие ее знают. Говоривший был смелым человеком. Он умел дерзать. Вот это-то его дерзание и смущало господ коммерсантов. Пожалуй, все же прав был адмирал Корнелий Ней, который охарактеризовал выступавшего человека как «безрассудного, готового очертя голову броситься навстречу неизвестности». И это несколько сдерживало купцов,— он больше будет интересоваться новыми землями, чем торговлей. Да, но все же совсем отказываться от экспедиции нельзя. Очень заманчиво проникнуть в Китай и начать там торговлю. Правда, англичанам не повезло,— экспедиция Виллоуби погибла, да и две голландские экспедиции вернулись, не дойдя до Китая. Риск большой, но в торговом деле разве без риска можно? Особенно когда ведешь торговлю через моря. И все же заманчиво!
Так думали сидящие в зале купцы. Потом они стали думать и о том, что вообще Голландии нужно выходить
на мировые дороги. Город Амстердам становился портом. Уже начали строиться огромные шлюзы Оранье, закрывавшие доступ морю во внутренние воды порта. А каналы Осертах и Ванстертах, а гавань Флот Ховен и Эйх-свен! А верфи! Какие верфи созданы в Ротердаме и какие выросли голландские корабельные мастера! Нет, Голландия великая морская держава, и она должна не бояться всяких рискованных предприятий. Недаром ее древний герб — лев, сражающийся с морем, и надпись на гербе: «Борюсь и побеждаю».
В сенате заседали самые именитые и самые богатые граждане Амстердама. Они давно сами уже находились в том возрасте, когда тихая, спокойная жизнь в кругу своих больших семей становится вознаграждением за беспокойно прожитые годы. Конечно, никто из них не поехал бы в эту страну холода. Но человек, говоривший с кафедры, высоко ценил их роль в этом важном деле, и он убедил их раскрыть свои туго набитые кошельки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57