Сам же для нее ничего не жалеет: и кофточку купил прошлой осенью, когда ездил в отпуск, и золотой перстенек с камнем, и сумочку. Хотел даже отдавать часть зарплаты, да она отказалась наотрез, ведь не муж да жена, и сама прилично зарабатывает...
Встретились они в Москве, где оба учились. Он — в академии бронетанковых войск, она — в текстильном институте на факультете конструирования модельной женской одежды. В тот ясный зимний день оба случайно оказались на катке. Заметив, что девушка одна, Загоров поравнялся с ней, спросил:
— Разрешите составить вам компанию?
Высокий, плечистый, Алексей был тогда в шерстяном спортивном костюме, светло-розовой шапочке с кистью. Аня приняла его за спортсмена: он так уверенно держался на коньках, с такой легкостью мчался по сверкающему на солнце льду.
— Боюсь, это не доставит вам удовольствия. Как видите, я плохо катаюсь.— Аня говорила правду. Если бежала прямо, то еще ничего. Но лишь только пыталась повернуть, ее начинало безнадежно заносить и она нередко падала.
— Катаетесь вы вполне сносно,— весело заметил он.— У вас просто не наточены коньки. Давайте вашу руку.
Почувствовав опору, она пошла уверенней и даже на поворотах не теряла равновесия, точнее — напарник ловко и надежно подстраховывал ее... Так они начали встречаться. Сначала на катке и как бы случайно. А то, что он вызвался наточить ей коньки, так это было обычной любезностью молодого человека.
Вскоре Алексей и Аня обнаружили, что очень даже понимают друг друга. И не только на льду. Тем более,
что по случаю весны каток закрыли. Им обоим было близко то, что они видели в театре, кино, картинной галерее. И в судьбах их оказалось много общего. Он вырос сиротой. Она не помнила отца, который в октябре сорок первого ушел в московское ополчение и погиб в бою.
Ей хотелось узнать о нем все-все, до малой подробности, и она не уставала слушать его. Когда же сама рассказывала о себе, то встречала такое внимание и сочувствие, которое располагает к откровению. Они жили друг для друга, и настала пора определить свои отношения, тем более, что Алексей заканчивал акаде-мию, получил назначение и скоро должен был выехать к месту службы.
— Знаешь, Аннушка,— трудно начал он во время очередной встречи.— Мне бы хотелось, чтобы наши отношения не затягивались тиной обывательщины. Сегодня двум любящим можно и не связывать себя браком, совместным имуществом. Наши чувства настолько выше всего этого, что мы сможем пренебречь условностями. Итак, да здравствует союз двух влюбленных! — неуверенно улыбнулся он, ожидая ее решения.
Аня ждала этого разговора и побаивалась, что Алексей поведет речь о скорой и неотложной свадьбе. Ведь она еще не окончила институт, а мать еще не расила-тилась с долгами, в которые вошла, выдавая замуж старшую дочь Елену. К тому же не хотелось уезжать из Москвы, пугала самостоятельная жизнь...
И предложенное решение показалось ей великолепным. Она ведь тогда была лишена житейской предусмотрительности, не умела загадывать на будущее. И была романтична, хотя по женской своей интуиции знала, что п молодости проповедуют всякое, а жизнь потом берет свое.
— А знаешь, Алеша, ты здорово придумал! — втве-тила она тогда.
Эго его ободрило и он продолжал: - Я вот почему пришел к такой мысли. Мне, человеку поенному, всю жизнь придется быть на колесах, А в армии закон: куда тебя посылают, не отказывайся. Офицерская профессия тем и отличается от прочих, что ты не можешь располагать собой, тебя могут вызвать в любую минуту и направить в самые неожиданные
места. Девушка во всем согласилась с ним, котя в душе была убеждена, что со временем все переменится к лучшему. Она тогда еще не знала, что Алексей Загоров непреклонен в своих решениях,— он был из числа тех людей, которые упорно следуют собственным принципам.
Закончив академию и проведя с Аней прощальный вечер, он убыл служить по направлению. Каждую неделю слал своей возлюбленной пространные письма, дышавшие нежностью и обожанием. Она отвечала ему тем же.
На следующий год Аня закончила институт. Теперь уже сама жизнь заставляла думать, куда поехать. Алексей не настаивал, чтобы она брала направление в места, поближе к нему, однако в последнем письме сделал приписку: быть с ней вместе для него — величайшее счастье. И она приехала, поскольку счастливой могла быть только рядом с ним. Ее охотно приняли закройщицей в местном ателье. Загоров уступил ей свою холостяцкую квартиру, а сам перешел жить в офицерскую гостиницу.
Пьянящими от избытка радости были их встречи. Но встречи эти вели в неведомое. И после каждой из них у Ани оставалось чувство неопределенности, вызывающее смутную тревогу. Не сомневаясь, что Загорочек, как она его ласково называла, нежно любит ее, все-таки не могла подавить в себе эту неудовлетворенность.
Старшая сестра в своих письмах интересовалась судьбой младшенькой,— спрашивала, когда же позовет на свадьбу. Аня в шутку отвечала ей: свадьбой у них пока и не пахнет, отношения у них, можно сказать, школьные. А однажды получила такой ответ от Елены: «Слушай, глупенькая, не верю я в ваш безбрачный бред, да и не вижу в том проку. Есть вещи, понять и оценить которые можно только находясь замужем. А если вы до сих пор встречаетесь по-школьному, то тут следует одно из двух: или ты не женщина, или Алексей твой не мужчина. А может, кто-то из вас двоих с приветом? Тогда это трудный случай...»
До того забавным показался высказанный взгляд на их отношения, что девушка расхохоталась. И на другой день, когда пришел Алексей, на нее вдруг напал неудержимый смех. Ну словно бес в нее вселился! Едва пересилив себя, едва взглянув на оторопевшего майора, она
снова начала смеяться. Естественно, он обиделся. Непонимающе глядел на нее и требовал объяснения. Не над ним ли потешается она до слез?.. Кое-как успокоившись, сна вынуждена была все рассказать, а в подтверждение своих слов достала письмо.
Прочитав, он с минуту ошеломленно смотрел на нее. По его щекам разлился стыдливый румянец, в нем заговорило его мужское самолюбие. Ведь и Аня, судя по всему, разделяет взгляды своей сестры! Иначе на стала бы сообщать, в каких они отношениях...
— Да, Елена права,— начал он и замолчал. И было видно, что он теряет самообладание. Глаза его вспыхнули.
— Алешенька, это глупость! — молвила девушка, в на лице разгорался румянец, какая-то нервная дрожь сводила ей скулы.
— Нет, не глупость... Я знаю, Аннушка, ты лучшая из женщин. И ты сегодня узнаешь, можно ли назвать меня мужчиной.
Смеясь, она вырвалась из объятий, стала уклоняться от его ласковых призывных рук и все же покорилась неизбежному... Придя домой, Аня надела фартучек, помыла огурцы и помидоры, сложила их горкой в эмалированную миску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Встретились они в Москве, где оба учились. Он — в академии бронетанковых войск, она — в текстильном институте на факультете конструирования модельной женской одежды. В тот ясный зимний день оба случайно оказались на катке. Заметив, что девушка одна, Загоров поравнялся с ней, спросил:
— Разрешите составить вам компанию?
Высокий, плечистый, Алексей был тогда в шерстяном спортивном костюме, светло-розовой шапочке с кистью. Аня приняла его за спортсмена: он так уверенно держался на коньках, с такой легкостью мчался по сверкающему на солнце льду.
— Боюсь, это не доставит вам удовольствия. Как видите, я плохо катаюсь.— Аня говорила правду. Если бежала прямо, то еще ничего. Но лишь только пыталась повернуть, ее начинало безнадежно заносить и она нередко падала.
— Катаетесь вы вполне сносно,— весело заметил он.— У вас просто не наточены коньки. Давайте вашу руку.
Почувствовав опору, она пошла уверенней и даже на поворотах не теряла равновесия, точнее — напарник ловко и надежно подстраховывал ее... Так они начали встречаться. Сначала на катке и как бы случайно. А то, что он вызвался наточить ей коньки, так это было обычной любезностью молодого человека.
Вскоре Алексей и Аня обнаружили, что очень даже понимают друг друга. И не только на льду. Тем более,
что по случаю весны каток закрыли. Им обоим было близко то, что они видели в театре, кино, картинной галерее. И в судьбах их оказалось много общего. Он вырос сиротой. Она не помнила отца, который в октябре сорок первого ушел в московское ополчение и погиб в бою.
Ей хотелось узнать о нем все-все, до малой подробности, и она не уставала слушать его. Когда же сама рассказывала о себе, то встречала такое внимание и сочувствие, которое располагает к откровению. Они жили друг для друга, и настала пора определить свои отношения, тем более, что Алексей заканчивал акаде-мию, получил назначение и скоро должен был выехать к месту службы.
— Знаешь, Аннушка,— трудно начал он во время очередной встречи.— Мне бы хотелось, чтобы наши отношения не затягивались тиной обывательщины. Сегодня двум любящим можно и не связывать себя браком, совместным имуществом. Наши чувства настолько выше всего этого, что мы сможем пренебречь условностями. Итак, да здравствует союз двух влюбленных! — неуверенно улыбнулся он, ожидая ее решения.
Аня ждала этого разговора и побаивалась, что Алексей поведет речь о скорой и неотложной свадьбе. Ведь она еще не окончила институт, а мать еще не расила-тилась с долгами, в которые вошла, выдавая замуж старшую дочь Елену. К тому же не хотелось уезжать из Москвы, пугала самостоятельная жизнь...
И предложенное решение показалось ей великолепным. Она ведь тогда была лишена житейской предусмотрительности, не умела загадывать на будущее. И была романтична, хотя по женской своей интуиции знала, что п молодости проповедуют всякое, а жизнь потом берет свое.
— А знаешь, Алеша, ты здорово придумал! — втве-тила она тогда.
Эго его ободрило и он продолжал: - Я вот почему пришел к такой мысли. Мне, человеку поенному, всю жизнь придется быть на колесах, А в армии закон: куда тебя посылают, не отказывайся. Офицерская профессия тем и отличается от прочих, что ты не можешь располагать собой, тебя могут вызвать в любую минуту и направить в самые неожиданные
места. Девушка во всем согласилась с ним, котя в душе была убеждена, что со временем все переменится к лучшему. Она тогда еще не знала, что Алексей Загоров непреклонен в своих решениях,— он был из числа тех людей, которые упорно следуют собственным принципам.
Закончив академию и проведя с Аней прощальный вечер, он убыл служить по направлению. Каждую неделю слал своей возлюбленной пространные письма, дышавшие нежностью и обожанием. Она отвечала ему тем же.
На следующий год Аня закончила институт. Теперь уже сама жизнь заставляла думать, куда поехать. Алексей не настаивал, чтобы она брала направление в места, поближе к нему, однако в последнем письме сделал приписку: быть с ней вместе для него — величайшее счастье. И она приехала, поскольку счастливой могла быть только рядом с ним. Ее охотно приняли закройщицей в местном ателье. Загоров уступил ей свою холостяцкую квартиру, а сам перешел жить в офицерскую гостиницу.
Пьянящими от избытка радости были их встречи. Но встречи эти вели в неведомое. И после каждой из них у Ани оставалось чувство неопределенности, вызывающее смутную тревогу. Не сомневаясь, что Загорочек, как она его ласково называла, нежно любит ее, все-таки не могла подавить в себе эту неудовлетворенность.
Старшая сестра в своих письмах интересовалась судьбой младшенькой,— спрашивала, когда же позовет на свадьбу. Аня в шутку отвечала ей: свадьбой у них пока и не пахнет, отношения у них, можно сказать, школьные. А однажды получила такой ответ от Елены: «Слушай, глупенькая, не верю я в ваш безбрачный бред, да и не вижу в том проку. Есть вещи, понять и оценить которые можно только находясь замужем. А если вы до сих пор встречаетесь по-школьному, то тут следует одно из двух: или ты не женщина, или Алексей твой не мужчина. А может, кто-то из вас двоих с приветом? Тогда это трудный случай...»
До того забавным показался высказанный взгляд на их отношения, что девушка расхохоталась. И на другой день, когда пришел Алексей, на нее вдруг напал неудержимый смех. Ну словно бес в нее вселился! Едва пересилив себя, едва взглянув на оторопевшего майора, она
снова начала смеяться. Естественно, он обиделся. Непонимающе глядел на нее и требовал объяснения. Не над ним ли потешается она до слез?.. Кое-как успокоившись, сна вынуждена была все рассказать, а в подтверждение своих слов достала письмо.
Прочитав, он с минуту ошеломленно смотрел на нее. По его щекам разлился стыдливый румянец, в нем заговорило его мужское самолюбие. Ведь и Аня, судя по всему, разделяет взгляды своей сестры! Иначе на стала бы сообщать, в каких они отношениях...
— Да, Елена права,— начал он и замолчал. И было видно, что он теряет самообладание. Глаза его вспыхнули.
— Алешенька, это глупость! — молвила девушка, в на лице разгорался румянец, какая-то нервная дрожь сводила ей скулы.
— Нет, не глупость... Я знаю, Аннушка, ты лучшая из женщин. И ты сегодня узнаешь, можно ли назвать меня мужчиной.
Смеясь, она вырвалась из объятий, стала уклоняться от его ласковых призывных рук и все же покорилась неизбежному... Придя домой, Аня надела фартучек, помыла огурцы и помидоры, сложила их горкой в эмалированную миску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87