—торжествовал Анатолий, ставя первую вешку.
Овраг сужался, делался глубже. На обрывистых, осыпающихся склонах не успевали прижиться кусты и трава. Зато заболоченное дно было затянуто жирной растительностью. Русинов обшаривал его шестом, указывая Индришунасу, где воткнуть очередную вешку. Он не случайно поручил это делать механику: его машина пойдет первой. С нее и бревна будут сбрасывать. Несколько дальше, за земляным изломом, танки могут свободно двигаться по склону оврага. Лишь в одном месте стена вздымается очень круто, придется подрыть ее и обрушить.
— Давай, Виноходов, приступай! — шепотом приказал Русинов.— Да только так, чтобы лопата ни разу не звякнула. Понял?
— Понял, товарищ лейтенант.
— Копай и прислушивайся. Чуть что — прячься.
Шагали дальше, прощупывая дно шестом, поглядывая на обрывистые, местами как бы отпиленные бока земляной щели. Работы было не так много — там подкопать, там бревно кинуть. Но вот вопрос, где танки могут выбраться из оврага?
Прошли метров двести, когда глинистая расщелина сильно сузилась, образуя теснину. Из левого берега мостовым быком торчал камень. Как раз выглянула луна, и камень был хорошо виден. Изъеденный временем, наполовину вымытый из грунта дождями, он начисто преграждал путь.
— Полезли бы — и попали в ловушку, — досадовал прапорщик.
— Да-а, обратно только задним ходом. Развернуться и не думай,— согласился лейтенат, опечаленный такой неожиданностью, почесал затылок. — Холера его возьми, этот камень! — ругнулся он и стал прощупывать дно, особенно топкое в этом месте.
Все-таки решили обследовать овраг до конца. Кое-как миновав препятствие, двинулись дальше. Дно медленно поднималось,— овраг почти перерезал взгорье и кончался пологим склоном, что порос кустами. Для выхода и сосредоточения танков место было прямо-таки идеальное. Неужели нельзя проскочить сходу?
Обследовав склон, разведчики снова вернулись к камню. Ощупали его со всех сторон.
— Что же делать? — мучительно размышлял вслух Анатолий.— Ежели б не эта холера, мы запросто провели бы танки по оврагу.
— А попробуем свалить его! — сказал прапорщик.
— А что, можно попробовать!.. Только шум будет, и западные раскроют наш замысел. Наверху наверняка есть кто-нибудь.
Надо сделать так, чтоб не заметили.
— Понял, понял! — Русинов быстро повернулся к Микульскому. — А знаешь что, Серафим Антонович, поднимись с Индришунасом наверх, да разведай, нет ли кого. А я скажу Виноходову, чтобы сбегал и притащил пару ломов. Лопатой ведь не сковырнешь эту холеру.
— И пусть отпилят два коротыша от бревна для ваги.
— Тоже верно! А то опоры тут никакой.
Русанов был рад: с бывалым прапорщиком можно любое дело сварганить. Не успевал один высказать стоющую мысль, как второй тут же ее развивал.
— Даже если не удастся ломами свалить, все равно пройдем,— уверенно говорил Микульский.— Подкопаем камень с той и с другой стороны, а потом зацепим тросом, и танк запросто свалит его.
— Нет, это надо сделать загодя. Заложить за него несколько взрывпакетов и вывернуть во время артподготовки... Ну, идите! Возвращайтесь сюда же, к камню. Да поосторожнее там!
— Не беспокойся, лейтенант: я еще на фронте ходил в разведку.
Микульский с: Индришунасом выбрались из оврага и растворились в вязких сумерках ночи. Анатолий прислушивался с минуту: сверху не доносилось ни звука. Тяжело опираясь на шест, подался назад. Ноги у него дергало от усталости, голова казалась чугунной.
Прошел сотни полторы метров, когда заметил в овраге знакомую фигуру. Виноходов курил: огонек папиросы то ярко светился, то тускнел, опускаясь вниз. Лейтенант подскочил к нему, зашипел:
— Сдурел, что ли? Брось сейчас же папиросу!.. Все там сделал?
— Так точно.— Виноходов затоптал окурок.— Танк свободно пройдет.
— Ну молодец. Старайся. Во время атаки сядешь за рычаги танка вместо Гафурова — он пока слабак. Не подведешь?
— Спасибо, товарищ лейтенант. Проведу как по ниточке.
— Хорошо... Иди сейчас к Адушкину. Отрежете от бревна с моей машины две полуметровые чурки да прихватите два лома. Камень там дорогу перегородил, надо сковырнуть. Пусть Адушкин выделит тебе в помощники Усачева.
Вернувшись к камню, Анатолий увидел там трех человек. Вначале удивился, но тут же понял, что разведчики взяли «языка». Все трое беспечно курили, пряча в горсти огоньки папирос.
— Курить запрещаю! — кинул лейтенант.
— Да тут теперь никого нет! — заверил его прапорщик веселым голосом. В нем еще не уляглось возбуждение, вызванное удачной вылазкой.
— Сейчас нет — через минуту будет. Табачный дым ночью далеко чуется... Ладно, дайте и я затянусь разок.
Русинов присматривался к «пленному». Это был осеннего призыва курносый и круглолицый солдат в шинели и пилотке. Опечаленный тем, что его насильно увели с поста, он сидел нахохлившись.
— Как взяли его?
— Как на фронте! — со смехом отвечал прапорщик.— Пробираемся мы, значит, кустиками над склоном оврага, приглядываемся. Луна как раз вылупилась. Видим, будто маячит чья-то голова впереди. А он присел в окопчике и задремал. Подползли к нему сзади. Инд-ришунас навалился броском и пикнуть не дал.
— Ладонь вот укусил, — сказал механик, подняв крупную руку.
— Не брыкался?
— Да где ему!.. Автомат и ракетницу мы у него забрали, предупредили: если попытается кричать, заткнем рот его же пилоткой. Ну и пошел с нами, как миленький.
— Что ж, это хорошо.— Затоптав окурок, Анатолий приказал механику: — Отведи его на кухню, чаем напоить и спать уложить. Автомат верните, чтобы не переживал. А ракетницу оставим.
У лейтенанта появилась интересная мысль, но он пока че хотел выкладывать ее. Забрав ракетницу, сказал «пленному»:
— Не горюй, парень! Наступление начнется — с комфортом доставим снова на высоту.
Механик с солдатом ушли, а Русинов с Микульским налегли на лопаты: время было дорого. К счастью, камень сидел не так уж глубоко, и теперь стало ясно, что ловушка эта — для простаков. Наверное командир полка не один раз прикинул, прежде чем родился замысел...
Минут через сорок пришли уставшие Виноходов и Усачев. Первый держал под мышкой полуметровые чурки, второй нес на плече ломы. Чурки тут же пристроили, поддели камень ломами.
— Что ж, попробуем! — раззадорился прапорщик, поплевав на руки.— Индришунаса зря пустили: он бы навалился — дай боже... Налегли!
Глыба качнулась и снова подалась назад.
— Шевелится! — воскликнул Русинов, радуясь. — Виноходов! Бери лопату, и как только камень отшатнется, бросай за него землю... Готовы?.. И-и-и... ррраз!.. И-и-и... рраз!
Дело пошло. Камень постепенно расшатывался. А так как за него бросалась земля, то он после каждого качка отклонялся от глинистой стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Овраг сужался, делался глубже. На обрывистых, осыпающихся склонах не успевали прижиться кусты и трава. Зато заболоченное дно было затянуто жирной растительностью. Русинов обшаривал его шестом, указывая Индришунасу, где воткнуть очередную вешку. Он не случайно поручил это делать механику: его машина пойдет первой. С нее и бревна будут сбрасывать. Несколько дальше, за земляным изломом, танки могут свободно двигаться по склону оврага. Лишь в одном месте стена вздымается очень круто, придется подрыть ее и обрушить.
— Давай, Виноходов, приступай! — шепотом приказал Русинов.— Да только так, чтобы лопата ни разу не звякнула. Понял?
— Понял, товарищ лейтенант.
— Копай и прислушивайся. Чуть что — прячься.
Шагали дальше, прощупывая дно шестом, поглядывая на обрывистые, местами как бы отпиленные бока земляной щели. Работы было не так много — там подкопать, там бревно кинуть. Но вот вопрос, где танки могут выбраться из оврага?
Прошли метров двести, когда глинистая расщелина сильно сузилась, образуя теснину. Из левого берега мостовым быком торчал камень. Как раз выглянула луна, и камень был хорошо виден. Изъеденный временем, наполовину вымытый из грунта дождями, он начисто преграждал путь.
— Полезли бы — и попали в ловушку, — досадовал прапорщик.
— Да-а, обратно только задним ходом. Развернуться и не думай,— согласился лейтенат, опечаленный такой неожиданностью, почесал затылок. — Холера его возьми, этот камень! — ругнулся он и стал прощупывать дно, особенно топкое в этом месте.
Все-таки решили обследовать овраг до конца. Кое-как миновав препятствие, двинулись дальше. Дно медленно поднималось,— овраг почти перерезал взгорье и кончался пологим склоном, что порос кустами. Для выхода и сосредоточения танков место было прямо-таки идеальное. Неужели нельзя проскочить сходу?
Обследовав склон, разведчики снова вернулись к камню. Ощупали его со всех сторон.
— Что же делать? — мучительно размышлял вслух Анатолий.— Ежели б не эта холера, мы запросто провели бы танки по оврагу.
— А попробуем свалить его! — сказал прапорщик.
— А что, можно попробовать!.. Только шум будет, и западные раскроют наш замысел. Наверху наверняка есть кто-нибудь.
Надо сделать так, чтоб не заметили.
— Понял, понял! — Русинов быстро повернулся к Микульскому. — А знаешь что, Серафим Антонович, поднимись с Индришунасом наверх, да разведай, нет ли кого. А я скажу Виноходову, чтобы сбегал и притащил пару ломов. Лопатой ведь не сковырнешь эту холеру.
— И пусть отпилят два коротыша от бревна для ваги.
— Тоже верно! А то опоры тут никакой.
Русанов был рад: с бывалым прапорщиком можно любое дело сварганить. Не успевал один высказать стоющую мысль, как второй тут же ее развивал.
— Даже если не удастся ломами свалить, все равно пройдем,— уверенно говорил Микульский.— Подкопаем камень с той и с другой стороны, а потом зацепим тросом, и танк запросто свалит его.
— Нет, это надо сделать загодя. Заложить за него несколько взрывпакетов и вывернуть во время артподготовки... Ну, идите! Возвращайтесь сюда же, к камню. Да поосторожнее там!
— Не беспокойся, лейтенант: я еще на фронте ходил в разведку.
Микульский с: Индришунасом выбрались из оврага и растворились в вязких сумерках ночи. Анатолий прислушивался с минуту: сверху не доносилось ни звука. Тяжело опираясь на шест, подался назад. Ноги у него дергало от усталости, голова казалась чугунной.
Прошел сотни полторы метров, когда заметил в овраге знакомую фигуру. Виноходов курил: огонек папиросы то ярко светился, то тускнел, опускаясь вниз. Лейтенант подскочил к нему, зашипел:
— Сдурел, что ли? Брось сейчас же папиросу!.. Все там сделал?
— Так точно.— Виноходов затоптал окурок.— Танк свободно пройдет.
— Ну молодец. Старайся. Во время атаки сядешь за рычаги танка вместо Гафурова — он пока слабак. Не подведешь?
— Спасибо, товарищ лейтенант. Проведу как по ниточке.
— Хорошо... Иди сейчас к Адушкину. Отрежете от бревна с моей машины две полуметровые чурки да прихватите два лома. Камень там дорогу перегородил, надо сковырнуть. Пусть Адушкин выделит тебе в помощники Усачева.
Вернувшись к камню, Анатолий увидел там трех человек. Вначале удивился, но тут же понял, что разведчики взяли «языка». Все трое беспечно курили, пряча в горсти огоньки папирос.
— Курить запрещаю! — кинул лейтенант.
— Да тут теперь никого нет! — заверил его прапорщик веселым голосом. В нем еще не уляглось возбуждение, вызванное удачной вылазкой.
— Сейчас нет — через минуту будет. Табачный дым ночью далеко чуется... Ладно, дайте и я затянусь разок.
Русинов присматривался к «пленному». Это был осеннего призыва курносый и круглолицый солдат в шинели и пилотке. Опечаленный тем, что его насильно увели с поста, он сидел нахохлившись.
— Как взяли его?
— Как на фронте! — со смехом отвечал прапорщик.— Пробираемся мы, значит, кустиками над склоном оврага, приглядываемся. Луна как раз вылупилась. Видим, будто маячит чья-то голова впереди. А он присел в окопчике и задремал. Подползли к нему сзади. Инд-ришунас навалился броском и пикнуть не дал.
— Ладонь вот укусил, — сказал механик, подняв крупную руку.
— Не брыкался?
— Да где ему!.. Автомат и ракетницу мы у него забрали, предупредили: если попытается кричать, заткнем рот его же пилоткой. Ну и пошел с нами, как миленький.
— Что ж, это хорошо.— Затоптав окурок, Анатолий приказал механику: — Отведи его на кухню, чаем напоить и спать уложить. Автомат верните, чтобы не переживал. А ракетницу оставим.
У лейтенанта появилась интересная мысль, но он пока че хотел выкладывать ее. Забрав ракетницу, сказал «пленному»:
— Не горюй, парень! Наступление начнется — с комфортом доставим снова на высоту.
Механик с солдатом ушли, а Русинов с Микульским налегли на лопаты: время было дорого. К счастью, камень сидел не так уж глубоко, и теперь стало ясно, что ловушка эта — для простаков. Наверное командир полка не один раз прикинул, прежде чем родился замысел...
Минут через сорок пришли уставшие Виноходов и Усачев. Первый держал под мышкой полуметровые чурки, второй нес на плече ломы. Чурки тут же пристроили, поддели камень ломами.
— Что ж, попробуем! — раззадорился прапорщик, поплевав на руки.— Индришунаса зря пустили: он бы навалился — дай боже... Налегли!
Глыба качнулась и снова подалась назад.
— Шевелится! — воскликнул Русинов, радуясь. — Виноходов! Бери лопату, и как только камень отшатнется, бросай за него землю... Готовы?.. И-и-и... ррраз!.. И-и-и... рраз!
Дело пошло. Камень постепенно расшатывался. А так как за него бросалась земля, то он после каждого качка отклонялся от глинистой стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87