Ваша привычка расстегивать верхнюю пуговицу воротника была замечена, а тем более ваше обыкновение низко наклоняться над пассажирами-мужчинами и пренебрежение нижним бельем, обязательным для «одинаковых» женского пола. При этом под одеждой выделялись очертания вашей фигуры. Кроме того, вы постоянно, хотя и почти незаметно, пользовались губной помадой. Нетрудно было понять тайную сущность вашей натуры.
— Все это совпадения! — закричала женщина. — О, как мне не повезло! Я не должна была идти в этот рейс, я согласилась в последнюю минуту! Даже корабль подменили, подсунули тот, в котором не работала система вентиляции! И зачем только я согласилась лететь? На таких кораблях я не работала уже несколько лет! И надо же было случиться так, что этот человек стал моим пассажиром!
— Невероятное стечение обстоятельств, — усмехнулся человек в маске.
Офицер вернулся в комнату, держа в руках длинный широкий плащ, в который с удовольствием завернулся Туво Авзоний. Запахнув широкие полы, он взглянул на Сеселлу Гарденер, которая стояла на коленях.
— Я не мог не заметить и не оставить без внимания ее неряшливый вид, нарушающий правила ношения одежды для экипажа, и ее вызывающее поведение, — произнес Туво Авзоний.
— Конечно, не могли, — ответил человек в маске.
— Вероятно, другой на моем месте не стал бы докладывать о ней, — продолжал Туво Авзоний. — Но только не я!
— Конечно, конечно.
— Что же со мной будет? — задрожала Сеселла Гарденер.
— Я отошлю вас в исправительную колонию, — объяснил человек в маске, — по обвинению в незаконной проституции.
Она в отчаянии взглянула на него.
— Но у вас есть оправдания, — продолжал он. — Во-первых, вы свободная женщина, а не рабыня. Таким образом, вас поместят не в колонию для рабынь, а вместе со свободными проститутками. Во-вторых, вы пришли к этому человеку, чтобы купить его молчание, а это уже уклонение от дисциплинарных взысканий.
— У меня была и другая причина, — возразила она, опустив голову.
— Я знаю об этом, — ответил человек в маске, и женщина подняла голову. — Как вы себя чувствуете в цепях?
— Они крепко держат меня.
— И о чем они свидетельствуют?
— Что я должна выполнять приказания, — прошептала женщина.
— Вам известно наказание за незаконную проституцию?
— Да, ваша светлость.
— Какое же оно?
— Обращение в рабство, — еле слышно произнесла женщина.
— Но в вашем случае я готов проявить снисходительность и отправить вас в исправительную колонию, — ответил человек в маске.
— Минимальный срок заключения в таком месте — двадцать лет, — заметила она.
— Да.
— Что же там делают заключенные?
— Охранники находят применение заключенным-женщинам, — усмехнулся человек в маске.
— И все они обвиняются в незаконной проституции?
— Да.
— Такой приговор будет ошибочным, при всем уважении к вам, ваша светлость, — вдруг сказала женщина.
— Почему же?
— Я не проститутка.
— Кто же вы?
— Я — рабыня, — объявила женщина. Туво Авзоний вздрогнул.
— На вас нет клейма, вы свободная женщина, — возразил человек в маске.
— В глубине души, ваша светлость, я знаю, что я рабыня, — ответила она. — Я знаю это уже несколько лет.
— Любопытно…
— Жалкая рабыня! — воскликнул Туво Авзоний.
— Я прошу вашего снисхождения, ваша светлость, в моем унижении и слабости. Но такие женщины существуют, и я — одна из них. Думаю, мне нет больше смысла отрицать это. Я хочу принадлежать, иметь единственную цель — повиновение. Я хочу любить и служить, самоотверженно, непрестанно, изо всех моих сил.
— Но вас ужасала мысль стать рабыней, — напомнил человек в маске.
— Такова уж я, — вздохнула женщина. — Я не знаю, что и думать. Я чувствую, что рабство — моя истинная свобода. Вряд ли я могу быть счастлива, живя другой жизнью.
— Вы рассуждаете неверно, — удивился Туво Авзоний.
— Вам бы хотелось, чтобы я рассуждала, как вы? — усмехнулась женщина. — Я всю жизнь прожила с такими же серыми, бессмысленными и пустыми мыслями, как ваши.
— Кошмар! — изумился Туво Авзоний.
— Некоторым женщинам надо знать наверняка, что они живут, — продолжала она. — Им нужны реальные, сильные ощущения.
— А как насчет нежности и чувственности? — спросил человек в маске.
— Эти качества очень ценны, — ответила Сеселла, — и, несомненно, рабыни дорожат ими, но они имеют значение только тогда, когда у женщины есть хозяин.
— Падшая шлюха! — воскликнул Туво Авзоний. Женщина сердито взглянула на него.
— Я не намерена извиняться за то, что я такая!
— Вы предпочитаете клеймо рабства двадцати годам заключения в исправительной колонии? — спросил человек в маске.
— Да.
— Почему?
— Я — рабыня.
— Думаю, я все же пошлю вас в колонию, — произнес человек в маске.
— Прошу вас, не надо! .
— Я могу делать то, что пожелаю.
— Да, — смутилась она и с дрожью опустила голову. — Власть в ваших руках.
— Как, по-вашему, я должен поступить, Туво Авзоний? — неожиданно спросил человек в маске.
— Мне трудно судить, ваша светлость, — ответил Туво Авзоний.
— Она хорошо сложена, — заметил человек в маске.
— Я из «одинаковых». Меня не интересуют женские фигуры, — напомнил Туво Авзоний.
— Конечно, заключение в исправительной колонии — одно из самых легких наказаний, — произнес человек в маске.
— Более легкого наказания достойны другие женщины, — возразил Туво Авзоний, — но здесь следует учесть ее порочную натуру и ничтожество.
— Верно.
— Кроме того, в качестве свободной женщины она никчемна, ни к чему не пригодна, — продолжал Туво Авзоний. — Как рабыня она еще может на что-нибудь сгодиться. К примеру, ее можно продать.
— Тоже верно, — подтвердил человек в маске и повернулся к Сеселле Гарденер, стюардессе компании «Межпланетные крылья». — Вы понимаете, что в качестве рабыни с вами будут обращаться, как с вещью? — спросил он. — Например, вас могут продать, и тогда вы будете всецело принадлежать тому, кто купит вас.
— Знаю, — сказала она.
— Вас может купить даже почтенный Туво Авзоний.
— О, нет! — воскликнула женщина. — Не надо так шутить, ваша светлость!
— Но такое действительно возможно, — возразил он.
Она беспомощно и отчаянно забилась, но не смогла даже подняться на ноги.
— После того, как я произнесу эти слова, вы будете причислены к подобным себе — к рабыням, — сказал человек в маске.
Женщина с дрожью смотрела на него.
— Ты — рабыня. Уведите ее, — приказал он. — Проследите, чтобы ее заклеймили до вечера.
Цепи рабыни отцепили от барьера, и ее поставили на ноги.
— Надейся, что ты попадешь в руки хорошего хозяина, — напутствовал ее человек к маске.
Рабыню вытолкнули из комнаты. На пороге ей удалось оглянуться через плечо на Туво Авзония.
— Она пришла к вам в комнату, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Все это совпадения! — закричала женщина. — О, как мне не повезло! Я не должна была идти в этот рейс, я согласилась в последнюю минуту! Даже корабль подменили, подсунули тот, в котором не работала система вентиляции! И зачем только я согласилась лететь? На таких кораблях я не работала уже несколько лет! И надо же было случиться так, что этот человек стал моим пассажиром!
— Невероятное стечение обстоятельств, — усмехнулся человек в маске.
Офицер вернулся в комнату, держа в руках длинный широкий плащ, в который с удовольствием завернулся Туво Авзоний. Запахнув широкие полы, он взглянул на Сеселлу Гарденер, которая стояла на коленях.
— Я не мог не заметить и не оставить без внимания ее неряшливый вид, нарушающий правила ношения одежды для экипажа, и ее вызывающее поведение, — произнес Туво Авзоний.
— Конечно, не могли, — ответил человек в маске.
— Вероятно, другой на моем месте не стал бы докладывать о ней, — продолжал Туво Авзоний. — Но только не я!
— Конечно, конечно.
— Что же со мной будет? — задрожала Сеселла Гарденер.
— Я отошлю вас в исправительную колонию, — объяснил человек в маске, — по обвинению в незаконной проституции.
Она в отчаянии взглянула на него.
— Но у вас есть оправдания, — продолжал он. — Во-первых, вы свободная женщина, а не рабыня. Таким образом, вас поместят не в колонию для рабынь, а вместе со свободными проститутками. Во-вторых, вы пришли к этому человеку, чтобы купить его молчание, а это уже уклонение от дисциплинарных взысканий.
— У меня была и другая причина, — возразила она, опустив голову.
— Я знаю об этом, — ответил человек в маске, и женщина подняла голову. — Как вы себя чувствуете в цепях?
— Они крепко держат меня.
— И о чем они свидетельствуют?
— Что я должна выполнять приказания, — прошептала женщина.
— Вам известно наказание за незаконную проституцию?
— Да, ваша светлость.
— Какое же оно?
— Обращение в рабство, — еле слышно произнесла женщина.
— Но в вашем случае я готов проявить снисходительность и отправить вас в исправительную колонию, — ответил человек в маске.
— Минимальный срок заключения в таком месте — двадцать лет, — заметила она.
— Да.
— Что же там делают заключенные?
— Охранники находят применение заключенным-женщинам, — усмехнулся человек в маске.
— И все они обвиняются в незаконной проституции?
— Да.
— Такой приговор будет ошибочным, при всем уважении к вам, ваша светлость, — вдруг сказала женщина.
— Почему же?
— Я не проститутка.
— Кто же вы?
— Я — рабыня, — объявила женщина. Туво Авзоний вздрогнул.
— На вас нет клейма, вы свободная женщина, — возразил человек в маске.
— В глубине души, ваша светлость, я знаю, что я рабыня, — ответила она. — Я знаю это уже несколько лет.
— Любопытно…
— Жалкая рабыня! — воскликнул Туво Авзоний.
— Я прошу вашего снисхождения, ваша светлость, в моем унижении и слабости. Но такие женщины существуют, и я — одна из них. Думаю, мне нет больше смысла отрицать это. Я хочу принадлежать, иметь единственную цель — повиновение. Я хочу любить и служить, самоотверженно, непрестанно, изо всех моих сил.
— Но вас ужасала мысль стать рабыней, — напомнил человек в маске.
— Такова уж я, — вздохнула женщина. — Я не знаю, что и думать. Я чувствую, что рабство — моя истинная свобода. Вряд ли я могу быть счастлива, живя другой жизнью.
— Вы рассуждаете неверно, — удивился Туво Авзоний.
— Вам бы хотелось, чтобы я рассуждала, как вы? — усмехнулась женщина. — Я всю жизнь прожила с такими же серыми, бессмысленными и пустыми мыслями, как ваши.
— Кошмар! — изумился Туво Авзоний.
— Некоторым женщинам надо знать наверняка, что они живут, — продолжала она. — Им нужны реальные, сильные ощущения.
— А как насчет нежности и чувственности? — спросил человек в маске.
— Эти качества очень ценны, — ответила Сеселла, — и, несомненно, рабыни дорожат ими, но они имеют значение только тогда, когда у женщины есть хозяин.
— Падшая шлюха! — воскликнул Туво Авзоний. Женщина сердито взглянула на него.
— Я не намерена извиняться за то, что я такая!
— Вы предпочитаете клеймо рабства двадцати годам заключения в исправительной колонии? — спросил человек в маске.
— Да.
— Почему?
— Я — рабыня.
— Думаю, я все же пошлю вас в колонию, — произнес человек в маске.
— Прошу вас, не надо! .
— Я могу делать то, что пожелаю.
— Да, — смутилась она и с дрожью опустила голову. — Власть в ваших руках.
— Как, по-вашему, я должен поступить, Туво Авзоний? — неожиданно спросил человек в маске.
— Мне трудно судить, ваша светлость, — ответил Туво Авзоний.
— Она хорошо сложена, — заметил человек в маске.
— Я из «одинаковых». Меня не интересуют женские фигуры, — напомнил Туво Авзоний.
— Конечно, заключение в исправительной колонии — одно из самых легких наказаний, — произнес человек в маске.
— Более легкого наказания достойны другие женщины, — возразил Туво Авзоний, — но здесь следует учесть ее порочную натуру и ничтожество.
— Верно.
— Кроме того, в качестве свободной женщины она никчемна, ни к чему не пригодна, — продолжал Туво Авзоний. — Как рабыня она еще может на что-нибудь сгодиться. К примеру, ее можно продать.
— Тоже верно, — подтвердил человек в маске и повернулся к Сеселле Гарденер, стюардессе компании «Межпланетные крылья». — Вы понимаете, что в качестве рабыни с вами будут обращаться, как с вещью? — спросил он. — Например, вас могут продать, и тогда вы будете всецело принадлежать тому, кто купит вас.
— Знаю, — сказала она.
— Вас может купить даже почтенный Туво Авзоний.
— О, нет! — воскликнула женщина. — Не надо так шутить, ваша светлость!
— Но такое действительно возможно, — возразил он.
Она беспомощно и отчаянно забилась, но не смогла даже подняться на ноги.
— После того, как я произнесу эти слова, вы будете причислены к подобным себе — к рабыням, — сказал человек в маске.
Женщина с дрожью смотрела на него.
— Ты — рабыня. Уведите ее, — приказал он. — Проследите, чтобы ее заклеймили до вечера.
Цепи рабыни отцепили от барьера, и ее поставили на ноги.
— Надейся, что ты попадешь в руки хорошего хозяина, — напутствовал ее человек к маске.
Рабыню вытолкнули из комнаты. На пороге ей удалось оглянуться через плечо на Туво Авзония.
— Она пришла к вам в комнату, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76