Хэмил — плащ на нем был изодран в клочья — сражался с на удивление рослым уйзгу, пытавшимся достать врага копьем. Генерал ловким ударом выбил оружие из рук оддлинга и уже занес было меч, чтобы сразить его, но тут же лицом к лицу сошелся с Кадией, которая мгновенно приняла боевую стойку.
Потом Кадия не раз говорила — даже клялась, — что тот бой ей никогда не забыть. На что могла рассчитывать плохо обученная девчонка в стычке с опытным, хорошо вооруженным бойцом? Хэмил был одним из лучших фехтовальщиков в армии лаборнокцев, уступая в мастерстве разве только принцу Антару. Однако вселившийся в нее дух борьбы, боевое вдохновение, решительность и ловкость на какое-то время уравняли их шансы. Ей даже удалось развернуть генерала спиной к уйзгу, который попытался поразить врага копьем. Однако Хэмил выказал невероятную прыть — успел отразить нападение оддлинга, при этом, поймав его на ложном движении, едва уловимым взмахом срезал тому голову и сразу повернулся к Кадии. Ему хватило двух выпадов, чтобы заставить принцессу отступить. Он, по-видимому, успел все рассчитать и погнал ее именно туда, куда ему требовалось. Принцесса не заметила препятствия и споткнулась о мертвое тело. При падении она едва не выронила меч, однако успела схватить его за лезвие и, когда Хэмил занес руку для последнего удара, выставила вперед рукоять и закричала:
— Ты сам хотел этого! Гляди, человек, питающийся кровью!
Очи на набалдашнике открылись — Хэмила качнуло, он выронил меч. Глаза на рукояти полыхнули огнем, из них вырвалось адское пламя. Колени у генерала подогнулись — он застонал, а потом вскрикнул так, что принцессу бросило в дрожь.
С Хэмилом случилось то же, что с Голосом. Кадия, как завороженная, смотрела на кучку пылающих углей, принявших форму человеческого тела. Реальность вернулась к ней несколько мгновений спустя — победными возгласами уйзгу, паническими криками лаборнокцев, визгом топителей. Враги не выдержали напора оддлингов и бросились к реке, к оставленному утром лагерю.
Один из скритеков наскочил на Кадию — в тот же миг из набалдашника ударил луч света, и нападавший зашатался. Он разделил участь генерала.
— Госпожа Меча…
Кадия обернулась на зов — к ней подполз раненый ниссом.
— Джеган! — вырвалось у нее.
И тут же кто-то мысленно окликнул принцессу.
Доченька!
Голос явился из неимоверной дали, он был полон боли и раскаяния. Как только раненый застонал, голос деликатно умолк.
Кадия подняла голову, огляделась по сторонам. На туманной завесе, прикрывавшей вход в таинственный город, серебрился Триллиум. Над головами синдон развевались световые вымпелы. Или ей это только мерещится?
Кадия неожиданно для самой себя зарыдала. Возможно, когда-нибудь, через много лет, явятся другие, которые спасут народы Рувенды, — так уже случилось однажды на Гиблых Топях много-много лет назад. Она о них ничего не знает. Она и своего будущего не знает — верит только, что родина будет свободна. Раньше или позже, ее ли усилиями, или стараниями ее потомков. Это неважно… Главное сейчас — сделать все, что она может. Даже больше…
Я… Я должна довести дело до конца, подумала она.
Так тому и быть, — ответил тихий, явившийся издалека голос.
Но для этого мне самой надо измениться.
Ты изменишься.
Я многое должна изучить, многим овладеть.
Помех не будет.
Что нас ждет впереди?
Ответа не последовало. Итак, ей позволили заглянуть в нечто, не доступное обыкновенному человеку, что лежит за пределами нашего понимания. Ей показали краешек запредельного мира — возможно, указали путь туда… Харамис жаждала этого. Пытались найти силу, с помощью которой можно пробить туда брешь, и Хэмил, и Волтрик, и Орогастус… Но все они искали то, чего не существовало или, возможно, что не дается в грязные руки. Тьма уже осквернила ту силу, которая движет миром.
Слезы потекли по ее ободранному, в кровоподтеках, лицу. По-прежнему она сжимала в руке талисман. С укором подумала о том, что ее безрассудству и наивности нет предела — кто же распахнет ей дверь в будущее, кроме нее самой? Но для этого надо прожить жизнь. А минуты вдохновенного прозрения или случайного провидчества даром не даются. Вот, например, генерал Хэмил, жаждавший крови, — поле жертвоприношений лежало перед ней. Оно было обильно полито кровью.
Никому не дано, усмехнулась она, безнаказанно проникнуть в грядущее.
Никому!
Ее удел — исполнение долга. Вот ее будущее!
Наконец она обратила внимание, что звуки битвы стихли, странная тишина спустилась на землю. Взор прояснился. Неподалеку, выстроившись по родам и племенам, стояли оддлинги — ниссомы и уйзгу. Впереди всех — Джеган с рукой на перевязи. Заметив, что принцесса Кадия из королевского рода Рувенды смотрит на них, они издали приветственный клич и начали потрясать оружием. Это был победный салют. Перед ней плотными рядами стояли воины, сумевшие переступить через заветы предков, впервые за тысячи лет решительно встав на тропу войны. Отныне у них у всех — одна цель, один вождь, потому что, подумала Кадия, ее воля, ее призыв к сопротивлению сплотили их.
Кровь быстрее побежала по жилам. Теперь она не одна, теперь ей не надо прятаться в болотах, теперь у нее есть армия — отряд, стоявший перед ней, составлял лишь малую толику тех несметных дружин, которые собирались по всей Рувенде.
— Время пришло, — сказала она. — Выбор сделан!
Принцесса негромко вымолвила эти слова, но ее услышали в самых дальних рядах. Кадия вскинула меч и отсалютовала своему войску — всем, кто оставил родные хижины и на лодках, плотах, пешком, в одиночку и группами отправился в путь. Всем, кто перед дорогой проверил оружие, подточил острия дротиков, смазал свежим ядом стрелы для духовых трубок, уложил в вещмешок припасы, поцеловал родных и зашагал, заработал веслом, запел боевую песню. Кадия едва разбирала ее смысл, но в ней говорилось о том, что разлука будет недолгой, враг будет повержен, в замки Рувенды вернутся мир и спокойствие. Она не подпевала своим воинам, выстроенным на поле первой победы, — она высоко держала меч, и его ярко-зеленый клинок поблескивал в лучах полуденного солнца.
ГЛАВА 36
После того как принц Антар был представлен риморикам и ознакомился с их возможностями, он решил, что наибольшей скорости передвижения можно добиться, если использовать две плоскодонки, на которых лаборнокцы добрались до Ковуко, и лодчонку вайвило, принадлежащую Анигель. Запасов следовало взять самую малость. Никто в лагере не лег спать, пока из рваных кожаных плащей не была изготовлена новая сбруя для водяных животных — впрочем, когда сборы и приготовления закончились, на сон еще оставалось часов пять.
Пока риморики точно знали направление движения, вожжи были не нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Потом Кадия не раз говорила — даже клялась, — что тот бой ей никогда не забыть. На что могла рассчитывать плохо обученная девчонка в стычке с опытным, хорошо вооруженным бойцом? Хэмил был одним из лучших фехтовальщиков в армии лаборнокцев, уступая в мастерстве разве только принцу Антару. Однако вселившийся в нее дух борьбы, боевое вдохновение, решительность и ловкость на какое-то время уравняли их шансы. Ей даже удалось развернуть генерала спиной к уйзгу, который попытался поразить врага копьем. Однако Хэмил выказал невероятную прыть — успел отразить нападение оддлинга, при этом, поймав его на ложном движении, едва уловимым взмахом срезал тому голову и сразу повернулся к Кадии. Ему хватило двух выпадов, чтобы заставить принцессу отступить. Он, по-видимому, успел все рассчитать и погнал ее именно туда, куда ему требовалось. Принцесса не заметила препятствия и споткнулась о мертвое тело. При падении она едва не выронила меч, однако успела схватить его за лезвие и, когда Хэмил занес руку для последнего удара, выставила вперед рукоять и закричала:
— Ты сам хотел этого! Гляди, человек, питающийся кровью!
Очи на набалдашнике открылись — Хэмила качнуло, он выронил меч. Глаза на рукояти полыхнули огнем, из них вырвалось адское пламя. Колени у генерала подогнулись — он застонал, а потом вскрикнул так, что принцессу бросило в дрожь.
С Хэмилом случилось то же, что с Голосом. Кадия, как завороженная, смотрела на кучку пылающих углей, принявших форму человеческого тела. Реальность вернулась к ней несколько мгновений спустя — победными возгласами уйзгу, паническими криками лаборнокцев, визгом топителей. Враги не выдержали напора оддлингов и бросились к реке, к оставленному утром лагерю.
Один из скритеков наскочил на Кадию — в тот же миг из набалдашника ударил луч света, и нападавший зашатался. Он разделил участь генерала.
— Госпожа Меча…
Кадия обернулась на зов — к ней подполз раненый ниссом.
— Джеган! — вырвалось у нее.
И тут же кто-то мысленно окликнул принцессу.
Доченька!
Голос явился из неимоверной дали, он был полон боли и раскаяния. Как только раненый застонал, голос деликатно умолк.
Кадия подняла голову, огляделась по сторонам. На туманной завесе, прикрывавшей вход в таинственный город, серебрился Триллиум. Над головами синдон развевались световые вымпелы. Или ей это только мерещится?
Кадия неожиданно для самой себя зарыдала. Возможно, когда-нибудь, через много лет, явятся другие, которые спасут народы Рувенды, — так уже случилось однажды на Гиблых Топях много-много лет назад. Она о них ничего не знает. Она и своего будущего не знает — верит только, что родина будет свободна. Раньше или позже, ее ли усилиями, или стараниями ее потомков. Это неважно… Главное сейчас — сделать все, что она может. Даже больше…
Я… Я должна довести дело до конца, подумала она.
Так тому и быть, — ответил тихий, явившийся издалека голос.
Но для этого мне самой надо измениться.
Ты изменишься.
Я многое должна изучить, многим овладеть.
Помех не будет.
Что нас ждет впереди?
Ответа не последовало. Итак, ей позволили заглянуть в нечто, не доступное обыкновенному человеку, что лежит за пределами нашего понимания. Ей показали краешек запредельного мира — возможно, указали путь туда… Харамис жаждала этого. Пытались найти силу, с помощью которой можно пробить туда брешь, и Хэмил, и Волтрик, и Орогастус… Но все они искали то, чего не существовало или, возможно, что не дается в грязные руки. Тьма уже осквернила ту силу, которая движет миром.
Слезы потекли по ее ободранному, в кровоподтеках, лицу. По-прежнему она сжимала в руке талисман. С укором подумала о том, что ее безрассудству и наивности нет предела — кто же распахнет ей дверь в будущее, кроме нее самой? Но для этого надо прожить жизнь. А минуты вдохновенного прозрения или случайного провидчества даром не даются. Вот, например, генерал Хэмил, жаждавший крови, — поле жертвоприношений лежало перед ней. Оно было обильно полито кровью.
Никому не дано, усмехнулась она, безнаказанно проникнуть в грядущее.
Никому!
Ее удел — исполнение долга. Вот ее будущее!
Наконец она обратила внимание, что звуки битвы стихли, странная тишина спустилась на землю. Взор прояснился. Неподалеку, выстроившись по родам и племенам, стояли оддлинги — ниссомы и уйзгу. Впереди всех — Джеган с рукой на перевязи. Заметив, что принцесса Кадия из королевского рода Рувенды смотрит на них, они издали приветственный клич и начали потрясать оружием. Это был победный салют. Перед ней плотными рядами стояли воины, сумевшие переступить через заветы предков, впервые за тысячи лет решительно встав на тропу войны. Отныне у них у всех — одна цель, один вождь, потому что, подумала Кадия, ее воля, ее призыв к сопротивлению сплотили их.
Кровь быстрее побежала по жилам. Теперь она не одна, теперь ей не надо прятаться в болотах, теперь у нее есть армия — отряд, стоявший перед ней, составлял лишь малую толику тех несметных дружин, которые собирались по всей Рувенде.
— Время пришло, — сказала она. — Выбор сделан!
Принцесса негромко вымолвила эти слова, но ее услышали в самых дальних рядах. Кадия вскинула меч и отсалютовала своему войску — всем, кто оставил родные хижины и на лодках, плотах, пешком, в одиночку и группами отправился в путь. Всем, кто перед дорогой проверил оружие, подточил острия дротиков, смазал свежим ядом стрелы для духовых трубок, уложил в вещмешок припасы, поцеловал родных и зашагал, заработал веслом, запел боевую песню. Кадия едва разбирала ее смысл, но в ней говорилось о том, что разлука будет недолгой, враг будет повержен, в замки Рувенды вернутся мир и спокойствие. Она не подпевала своим воинам, выстроенным на поле первой победы, — она высоко держала меч, и его ярко-зеленый клинок поблескивал в лучах полуденного солнца.
ГЛАВА 36
После того как принц Антар был представлен риморикам и ознакомился с их возможностями, он решил, что наибольшей скорости передвижения можно добиться, если использовать две плоскодонки, на которых лаборнокцы добрались до Ковуко, и лодчонку вайвило, принадлежащую Анигель. Запасов следовало взять самую малость. Никто в лагере не лег спать, пока из рваных кожаных плащей не была изготовлена новая сбруя для водяных животных — впрочем, когда сборы и приготовления закончились, на сон еще оставалось часов пять.
Пока риморики точно знали направление движения, вожжи были не нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165