Людям и оддлингам было за что идти в бой — прежде всего за землю и воду. Их первый удар был страшен. В полном молчании отряды уйзгу и ниссомов, высланные вперед, просочились сквозь прорехи во внешних оборонительных сооружениях. Неодолимый натиск рыцарей и свободных рувендиан, также без воплей и криков бросившихся в атаку, смял первую линию лаборнокцев, засевших в предмостных укреплениях.
…Хилуро кружил над Цитаделью и, только дождавшись приказа госпожи, мягко спланировал к главной башне, где вцепился когтями в парапет. Так и завис, пока принцесса не спустилась на каменные плиты наблюдательной площадки, не обернулась, не обняла склоненную к ней бородатую голову с гигантским изогнутым клювом. Харамис запустила руки под перья, пощекотала кожу исполинской птице, прижалась к шее.
— Не знаю, доведется ли нам встретиться снова. Я благословляю тебя, Хилуро, и молю небеса о том, чтобы тебе были ниспосланы счастье и покой. Ты — верный и надежный друг. Я так к тебе привязалась…
Птица изобразила нечто похожее на кивок — клюв ее едва не ударил по плитам на полу.
Я всегда готов служить тебе, Белая Дама.
Потом он расправил крылья, слегка оттолкнувшись, спланировал вниз и только на некотором удалении от башни ударил ими. Одного взмаха ему было достаточно, чтобы набрать высоту. Густую облачность уже растянуло шквалистыми порывами ветра — теперь обнажилась серебристая дымка, сквозь которую, не моргая, смотрели на землю звезды, а свет Трех Лун серебрил стены крепости. Это ясное призрачное сияние смешивалось с буйством огня, пламенем костров. Снизу отчетливо доносились вопли обороняющихся, потом неожиданно у главных ворот полыхнуло голубоватым огнем, на мгновение шум битвы затих, после чего возродился с прежней силой.
Харамис видела все, но бестрепетно наблюдать за сражением не было сил. Вера и страх боролись в ней — и вот этого смятения чувств, гнева и ярости следовало избежать во что бы то ни стало.
Триединый Боже, успокой душу, избавь от беспочвенных надежд и тревоги, от ненависти и слезливого милосердия, дай ясность, укрепи дух… Помоги мне!
Со словами молитвы на устах она приблизилась к откинутому люку, ведущему внутрь башни. Смотри-ка, удивилась она, крышку тоже успели починить. Помнится, в тот день, когда они с Узуном сходили здесь с ума от отчаяния, лаборнокцы в щепки изрубили прежнюю дощатую крышку.
Харамис спустилась по приставной лестнице. Картины прошлого еще мерещились ей, но она усилием воли отогнала их и тихо, величаво начала спускаться по каменным, спиралью огибавшим внутренний ствол башни ступеням. Первый пост, повстречавшийся ей, был выставлен возле королевской сокровищницы. Солдаты не обратили никакого внимания на принцессу, хотя она прошла в элсе от них. Усиленный наряд контролировал коридор, который соединял все башни замка. Принцесса незамеченной миновала пятерых лаборнокских рыцарей, собравшихся у окна и что-то жадно высматривавших внизу.
Надо же, поразилась Харамис, в родном доме брожу, словно привидение. Неужели Орогастус приказал не обращать на меня внимания или мой талисман действительно сделал меня невидимой?
Неужели я так и буду зрителем этой грандиозной драмы? Неужели моя участь — вечно оставаться не у дел, как некогда Белая Дама? В этом и заключается мудрость, недостаток которой так заботил ее? Тогда как быть с той частью предсказания, согласно которой каждой из нас, Лепестков Триллиума, отведена своя роль? В чем же мое предназначение?
Вопросы, вопросы… Они могут окончательно свести с ума. Сохраняй спокойствие и ясность духа. Твой час придет…
Шаг за шагом, в раздумьях и наблюдениях она добралась до расположенного на солнечной стороне зала. По-видимому, эта комната была заранее приготовлена для встречи с ней — в камине потрескивали поленья, на стенах в бронзовых канделябрах горели свечи, у распахнутых окон, ведущих на балкон, стоял небольшой столик с изогнутыми ножками — на нем теплился, отсвечивая густо-рубиновым содержимым, графин с вином, радужно искрились хрустальные бокалы.
В зале, с детства родном для нее, многое изменилось, разве что плафоны на высоких сводчатых потолках остались прежними — видно, наглые захватчики еще не успели добраться до них. Прежде этот зал, как и балкон, смотрящий на юг, был искусно оформлен в золотистых тонах — теперь же вместо густо-желтых портьер висели вишневые. Даже обивку мебели лаборнокцы поменяли: все кресла, диваны, банкетки были перетянуты кроваво-красным бархатом, и некогда навевавшее легкие праздничные мысли помещение превратилось в подобие берлоги. Если добавить сюда сполохи костров, дрожащими отблесками ложившиеся на стены, впечатление создавалось совсем жуткое.
Харамис вышла на балкон, взглянула вниз, и сердце у нее замерло. На внешнем дворе крепости перед парадным крыльцом, ведущим во внутренние покои королевского замка и дальше в главную наблюдательную башню, были выстроены каре. Тысячи тяжеловооруженных воинов стояли свободными рядами, разбитые по полкам и корпусам. Вдоль шеренг прохаживались рыцари — проверяли вооружение, останавливались у разложенных на брусчатой мостовой кострах. Напротив главных ворот была выстроена баррикада с проходом в центре, где установили одно из страшных орудий Орогастуса. Возле него копошились люди в черных одеяниях. По-видимому, слуги колдуна. На четырех массивных платформах по флангам — еще четыре машины с обслуживающим персоналом. Все в полной боевой готовности. Вдоль баррикады и на стенах были выстроены арбалетчики вперемежку с батареями катапульт, тоже снаряженные и ждущие команды. На башнях, между которыми крепились центральные ворота, виднелись огромные кучи булыжников — одно движение рычага, и вся эта каменная масса рухнет вниз. Странно, что преграда ляжет внутри крепости, а не снаружи…
— Бесполезно, — прошептала она. — Все бесполезно…
Принцесса моментально уловила суть плана лаборнокцев, и сделанное открытие не вызвало в ней ничего, кроме отчаяния.
Все у врагов продумано до мелочей, и эта обстоятельность, спокойная уверенность, что с подобным сбродом они всегда сумеют разделаться, беспокоила больше всего. План был прост и гениален, он предусматривал все возможные повороты сражения. Не смогут штурмующие одолеть главные ворота — хорошо, смогут — еще лучше. Ворвавшись на внутренний двор, они неминуемо попадут в подготовленную ловушку. Как только площадь перед баррикадой окажется заполненной атакующими, груды камней и бревна перекроют выход, и следом в действие вступят машины Орогастуса, батареи катапульт и лучники. Если Кадия и Анигель все же прорвутся через выставленные в подземельях караулы, их небольшой отряд лоб в лоб столкнется с многотысячным войском лаборнокцев, которым стоит только отдать приказ, и задние ряды, повернувшись, окружат сестер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165