Анигель по-прежнему была в широкополой шляпе Имму и в свободном кожаном плаще, который она накинула после того, как сошла на берег. С той поры решительность и уверенность оставили ее, и она повсюду следовала за Антаром.
Принц сам представился старейшинам.
— Вы должны помнить меня. Я — Антар, принц Лаборнока. Несколько дней назад я проплывал мимо вашего селения. Теперь я в услужении у этой госпожи, которая дважды спасла мне жизнь. Кроме меня, обет верности ей принесли и мои оставшиеся в живых люди. Все мы, невзирая на опасности, спешили вам на помощь. Прежде чем вы сдадитесь на милость победителя, я хотел бы объяснить вам, о какого рода помощи идет речь.
— Говори, — кивнул Састу-Ча. Голос его звучал совсем по-человечески, сильно и ясно. — Только заранее хочу сообщить, что на этот раз глисмакам удалось объединить большинство своих племен, и теперь их численность достигает нескольких тысяч бойцов. Примерно треть наших воинов захвачены в плен, некоторые уже, по-видимому, съедены. У нас больше нет сил сражаться.
— Это и не потребуется, — ответил принц. Он взял Анигель за руку и мягко поднял. Затем развязал у нее на груди завязки плаща, снял шляпу.
Вайвило ошеломленно уставились на корону, один из старейшин разрыдался.
— Боги! Да это же Трехглавое Чудовище! — всхлипывая, вымолвил он. — Хвала Триллиуму, она смогла добыть его. Как же дерево отдало этот дар?
— Этот талисман, — объявил принц, — сразил могущественного вождя глисмаков, внушил ужас его воинам. Молния ударила с небес и поразила злодея.
Састу-Ча обратился к Анигель:
— Так и было?
— Да, — ответила она. В ее глазах зажегся огонь, девушка почувствовала прилив сил. Черный цветок на короне засветился…
— Ты сможешь поразить этих зверей? Обрати их в головешки… — попросил самый старый, только что рыдавший вайвило.
— Проведите меня к месту схватки, — решительно сказала Анигель, — и вы сами увидите, на что способно Трехглавое Чудовище.
Все вместе они проследовали к дальней причальной стенке, за которой начинался узкий глубокий канал, отделявший селение от берега. Здесь, на небольшом водном, пространстве, сосредоточилась флотилия каноэ глисмаков, ожидавших сигнала для продолжения штурма. К тому моменту, как Анигель вышла на набережную, сюда уже были снесены мешки со съестными припасами, ящики с товарами. Здесь же расхаживал вождь глисмаков Хак-Са-Ому с помощниками и проверял грузы.
Около сотни глисмаков собрались на волнорезе, прикрывавшем причалы. Это были тяжеловооруженные воины, с их клыков капала кровь. Некоторые из дикарей, пригнувшись, бродили между домами, выискивая неосвежеванные трупы, другие сидели в каноэ… Большая часть орды скопилась за каналом в прибрежных зарослях. Они еще не вступали в дело и, смешав ряды, ожидали окончания переговоров и дележа добычи.
Глашатай Састу-Ча обратился к вождю глисмаков на местном наречии. Они начали отчаянно спорить — Анигель, не дожидаясь конца спора, вышла вперед. Она вновь была в шляпе и сняла ее только тогда, когда вплотную подошла к глисмаку. Янтарный медальон на короне засветился ярко, наплывами, словно в эту дождливую ночь на реке зажгли еще один бакен. Все людоеды, собравшиеся на моле, тихо, испуганно завывали…
— Замолчите! — крикнула Анигель, и все покорно стихли.
Затем она обратилась к нападавшим на общем языке, и принц Антар готов был поклясться, что дикари прекрасно понимали ее. Она сказала:
— Вы знаете, кто я. Ваши собратья, должно быть, поведали вам, что случилось на реке Ковуко. Талисман, предназначенный мне судьбою, у меня в руках. Теперь все вы, жители Тассалейских чащ, знаете, что я являюсь одним из лепестков Всемогущего Триллиума, дарующего жизнь. Но тем, кто замыслил недоброе, трудно рассчитывать на пощаду. Я пришла сюда, чтобы установить мир в лесу. Я не спрашиваю вашего согласия, я утверждаю — так будет!
Последние ее слова потонули в оглушающем реве, воплях, завываниях, свисте и даже шипении, которыми наградила ее армия глисмаков. На берегу вообще творилось что-то несусветное. Анигель невозмутимо выждала, подняла руку — низкие облака озарились вспышкой молнии, затем громовой раскат прокатился над рекой и прибрежными зарослями.
Теперь наступила полная тишина — гулкая, напряженная, даже дождь прекратился.
— Я не виню вас, глисмаки. Вы слепы… Ваши родственники вайвило богаты. Вы грабите и убиваете их, потому что так повелось издревле. Не нами, как говорится, придумано, не нам и отменять. Вы до сих пор едите человеческое мясо — опять же это перешло к вам от предков. Но так больше не будет! Это говорю вам я, принцесса Анигель из королевского дома Рувенды, один из лепестков священного Триллиума, ваша урожденная владычица и хранительница. Пришли новые времена — я устанавливаю новый закон. Заветы предков умерли раз и навсегда!
Слушая принцессу, принц почувствовал, как по телу у него пробежали мурашки. На его глазах нежная, красивая девушка превращалась в существо божественного происхождения. То не был обман зрения — Антар готов был поклясться в этом. Анигель с каждым мгновением становилась все выше и выше. Изношенное рваное тряпье, в котором она путешествовала, чудесным образом растаяло — теперь она была облачена в платье из алых, багрово-зеленых, голубых и белых молний. Корона на голове ослепительно пылала. Голова ее возвышалась над коньком крыши самой высокой постройки в Лете. Голос звучал подобно перекатывающемуся грому. Антар едва удержался, чтобы не опуститься на колени, — только присутствие дикарей удержало его.
— С этой минуты я объявляю мир между вайвило и глисмаками. Мир между вашими племенами и людьми. Вы будете учиться. Ваши дети будут учиться. Профессия воина больше не будет для них единственно возможной — их ждет поприще мирного и созидательного труда. Убийство теперь будет считаться самым тяжким грехом, я буду строго наказывать за него. И никогда больше вы не отведаете чужой плоти!
Крики, робко прокатившиеся по рядам людоедов, тут же сошли на нет. Те, кто сидел в лодках, сразу повалились на дно, прикрывая головы руками. И по волнорезу, словно коса прошла — все глисмаки пали ниц. Удивительно! Антар, затаив дыхание, следил, как на противоположном берегу, будто под напором незримого ветра, валились на землю дикари. Только Хак-Са-Ому застыл, как столб. Челюсть его с длинными клыками отвисла, глаза выкатились из орбит…
— Товары, собранные на причале, останутся здесь, — объявила Анигель. — Все воины-глисмаки на этот раз разойдутся по домам с пустыми руками и весь сезон дождей будут обдумывать мои слова. Если какое-либо племя нарушит закон, его ждет неминуемая кара. — Три громовых раската сотрясли облачное, затихшее ночное небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Принц сам представился старейшинам.
— Вы должны помнить меня. Я — Антар, принц Лаборнока. Несколько дней назад я проплывал мимо вашего селения. Теперь я в услужении у этой госпожи, которая дважды спасла мне жизнь. Кроме меня, обет верности ей принесли и мои оставшиеся в живых люди. Все мы, невзирая на опасности, спешили вам на помощь. Прежде чем вы сдадитесь на милость победителя, я хотел бы объяснить вам, о какого рода помощи идет речь.
— Говори, — кивнул Састу-Ча. Голос его звучал совсем по-человечески, сильно и ясно. — Только заранее хочу сообщить, что на этот раз глисмакам удалось объединить большинство своих племен, и теперь их численность достигает нескольких тысяч бойцов. Примерно треть наших воинов захвачены в плен, некоторые уже, по-видимому, съедены. У нас больше нет сил сражаться.
— Это и не потребуется, — ответил принц. Он взял Анигель за руку и мягко поднял. Затем развязал у нее на груди завязки плаща, снял шляпу.
Вайвило ошеломленно уставились на корону, один из старейшин разрыдался.
— Боги! Да это же Трехглавое Чудовище! — всхлипывая, вымолвил он. — Хвала Триллиуму, она смогла добыть его. Как же дерево отдало этот дар?
— Этот талисман, — объявил принц, — сразил могущественного вождя глисмаков, внушил ужас его воинам. Молния ударила с небес и поразила злодея.
Састу-Ча обратился к Анигель:
— Так и было?
— Да, — ответила она. В ее глазах зажегся огонь, девушка почувствовала прилив сил. Черный цветок на короне засветился…
— Ты сможешь поразить этих зверей? Обрати их в головешки… — попросил самый старый, только что рыдавший вайвило.
— Проведите меня к месту схватки, — решительно сказала Анигель, — и вы сами увидите, на что способно Трехглавое Чудовище.
Все вместе они проследовали к дальней причальной стенке, за которой начинался узкий глубокий канал, отделявший селение от берега. Здесь, на небольшом водном, пространстве, сосредоточилась флотилия каноэ глисмаков, ожидавших сигнала для продолжения штурма. К тому моменту, как Анигель вышла на набережную, сюда уже были снесены мешки со съестными припасами, ящики с товарами. Здесь же расхаживал вождь глисмаков Хак-Са-Ому с помощниками и проверял грузы.
Около сотни глисмаков собрались на волнорезе, прикрывавшем причалы. Это были тяжеловооруженные воины, с их клыков капала кровь. Некоторые из дикарей, пригнувшись, бродили между домами, выискивая неосвежеванные трупы, другие сидели в каноэ… Большая часть орды скопилась за каналом в прибрежных зарослях. Они еще не вступали в дело и, смешав ряды, ожидали окончания переговоров и дележа добычи.
Глашатай Састу-Ча обратился к вождю глисмаков на местном наречии. Они начали отчаянно спорить — Анигель, не дожидаясь конца спора, вышла вперед. Она вновь была в шляпе и сняла ее только тогда, когда вплотную подошла к глисмаку. Янтарный медальон на короне засветился ярко, наплывами, словно в эту дождливую ночь на реке зажгли еще один бакен. Все людоеды, собравшиеся на моле, тихо, испуганно завывали…
— Замолчите! — крикнула Анигель, и все покорно стихли.
Затем она обратилась к нападавшим на общем языке, и принц Антар готов был поклясться, что дикари прекрасно понимали ее. Она сказала:
— Вы знаете, кто я. Ваши собратья, должно быть, поведали вам, что случилось на реке Ковуко. Талисман, предназначенный мне судьбою, у меня в руках. Теперь все вы, жители Тассалейских чащ, знаете, что я являюсь одним из лепестков Всемогущего Триллиума, дарующего жизнь. Но тем, кто замыслил недоброе, трудно рассчитывать на пощаду. Я пришла сюда, чтобы установить мир в лесу. Я не спрашиваю вашего согласия, я утверждаю — так будет!
Последние ее слова потонули в оглушающем реве, воплях, завываниях, свисте и даже шипении, которыми наградила ее армия глисмаков. На берегу вообще творилось что-то несусветное. Анигель невозмутимо выждала, подняла руку — низкие облака озарились вспышкой молнии, затем громовой раскат прокатился над рекой и прибрежными зарослями.
Теперь наступила полная тишина — гулкая, напряженная, даже дождь прекратился.
— Я не виню вас, глисмаки. Вы слепы… Ваши родственники вайвило богаты. Вы грабите и убиваете их, потому что так повелось издревле. Не нами, как говорится, придумано, не нам и отменять. Вы до сих пор едите человеческое мясо — опять же это перешло к вам от предков. Но так больше не будет! Это говорю вам я, принцесса Анигель из королевского дома Рувенды, один из лепестков священного Триллиума, ваша урожденная владычица и хранительница. Пришли новые времена — я устанавливаю новый закон. Заветы предков умерли раз и навсегда!
Слушая принцессу, принц почувствовал, как по телу у него пробежали мурашки. На его глазах нежная, красивая девушка превращалась в существо божественного происхождения. То не был обман зрения — Антар готов был поклясться в этом. Анигель с каждым мгновением становилась все выше и выше. Изношенное рваное тряпье, в котором она путешествовала, чудесным образом растаяло — теперь она была облачена в платье из алых, багрово-зеленых, голубых и белых молний. Корона на голове ослепительно пылала. Голова ее возвышалась над коньком крыши самой высокой постройки в Лете. Голос звучал подобно перекатывающемуся грому. Антар едва удержался, чтобы не опуститься на колени, — только присутствие дикарей удержало его.
— С этой минуты я объявляю мир между вайвило и глисмаками. Мир между вашими племенами и людьми. Вы будете учиться. Ваши дети будут учиться. Профессия воина больше не будет для них единственно возможной — их ждет поприще мирного и созидательного труда. Убийство теперь будет считаться самым тяжким грехом, я буду строго наказывать за него. И никогда больше вы не отведаете чужой плоти!
Крики, робко прокатившиеся по рядам людоедов, тут же сошли на нет. Те, кто сидел в лодках, сразу повалились на дно, прикрывая головы руками. И по волнорезу, словно коса прошла — все глисмаки пали ниц. Удивительно! Антар, затаив дыхание, следил, как на противоположном берегу, будто под напором незримого ветра, валились на землю дикари. Только Хак-Са-Ому застыл, как столб. Челюсть его с длинными клыками отвисла, глаза выкатились из орбит…
— Товары, собранные на причале, останутся здесь, — объявила Анигель. — Все воины-глисмаки на этот раз разойдутся по домам с пустыми руками и весь сезон дождей будут обдумывать мои слова. Если какое-либо племя нарушит закон, его ждет неминуемая кара. — Три громовых раската сотрясли облачное, затихшее ночное небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165