Она сжала амулет так, как схватила бы рукоятку меча перед решающим ударом, и взмолилась. Воли и силы просила она. Пусть наступит Божий суд…
— Владыки воздуха, молю вас. Наделите меня несокрушимой мощью, укрепите дух. Пусть те, кто сеет смерть, будут сами преданы смерти. Возьмите с них дань кровью, дозвольте мне отомстить им за все! — Кадия вытянула руку со снятым с шеи амулетом в сторону охваченной пожарами крепости.
Вопли пытаемых да рев какого-то жаждущего победителя, потребовавшего еще одну флягу вина, были ей ответом. Кадия так сжала губы, что они побелели.
— Не помогает! — с горечью вымолвила она и попыталась разжать пальцы. Не тут-то было! Видно, с такой страстью взывала она к небесам, такую боль испытала при виде мук и страданий побежденных, что теперь пальцы не подчинялись ей. Она ничего не могла поделать с ними.
— Это и не должно помочь, — тихо отозвался из темноты Джеган.
— Я же вложила в мольбу всю душу, всю страсть! Я пожелала так сильно, как и тогда, в колодце. — Она один за другим разжимала пальцы. — Или заклинание сработало? Оно поможет нам добраться до Белой Дамы?
Джеган по-доброму, кротко смотрел на нее…
— Попроси еще, — предложил он.
Вновь Кадия сжала медальон.
— Заклинаю всей данной тебе силой, о, священный Триллиум! Доставь нас к той, кто вручил тебя мне, — к Великой Волшебнице Бине!
Ночь на глазах сгущалась.
— Прошу, если ты заключаешь в себе какую-либо силу! Взываю к тебе, бесценный дар!
Никакого ответа.
— Ясно, — повесила голову Кадия. — Глупо мечтать о несбыточном. Значит, я лишилась той замечательной способности. Или сама обманывалась…
— Я в этом не очень-то разбираюсь, так что не жди от меня объяснений. Мне кажется, я был не прав, когда не поверил в то, что ты сказала мне насчет прыжка.
Девушка повесила медальон на шею, тот закачался на золотой цепочке.
— Потусторонние силы, Джеган, кажется, оставили нас в покое и больше не способствуют нам. Тем лучше, теперь во время перехода через Гиблые Топи нам следует надеяться только на самих себя.
Кадия много путешествовала по болотам, но каждый раз она передвигалась по давным-давно проложенным и хорошо освоенным оддлингами маршрутам. А ведь существовали и другие — тайные! — тропы, которые ревниво оберегались кланами аборигенов. Девушка погрустнела и тихо, угрюмо спросила:
— Теперь-то нас не будут преследовать?
Наполовину скрытый зарослями оддлинг обернулся и так же угрюмо ответил:
— Маг лаборнокцев вызвал скритеков. А также заручился поддержкой Пелана…
Джеган вскинул руку, призывая ее не повышать голоса.
Пелан, рувендианин, являлся одним из самых знаменитых проводников купеческих караванов. Следопыт по призванию, это был, по всем отзывам, благородный человек, верный своему слову — невозможно было поверить, что он стал изменником! С другой стороны, усмехнулась девушка, кто бы еще вчера мог поверить, что принцесса из королевского дома рувендиан будет вот так брести по грязи, отчаянно пытаясь спасти свою шкуру.
— Волтрик умеет находить нужных людей, — спокойно проговорил Джеган. — Или сломить тех, кто ему нужен…
Он медленно шел от одного выступающего из воды камня к другому, пока, наконец, не поднял со дна конец веревки. Он потянул за нее, заметно напрягаясь. Веревка уходила в густые камыши.
— Король Лаборнока обладает самым верным ключиком, способным отомкнуть любое сердце, — продолжил Джеган. — Этот ключик — богатство. Он сам трудился, не покладая рук, и других не щадил. Вспомни, его люди перерыли все горы в поисках драгоценных металлов, вырубили последние леса у себя на равнине, облазили все болота, разыскивая чудные, непонятные вещички, оставшиеся от древних. Такие парни, как Пелан, и насобирали ему сокровища. Он накопил такие богатства! Со всех промыслов, от торговли, от всех ремесленников ему шла доля. Теперь он может пожаловать кое-какие крохи тем, кто верно служит ему, и теперь эти крохи могут сделать человека очень богатым. Острый Глаз, — Джеган обратился к принцессе по прозвищу, которым Кадия страшно гордилась. Она получила его в знак уважения от болотных людей. — Острый Глаз, у нас впереди долгий путь.
Она не расслышала последние слова охотника — слишком ошеломляющей была мысль о предательстве Пелана. Как же так? Она была знакома с ним, и этот веселый, любезный человек как-то даже сопровождал ее в походе, который принцесса предприняла, чтобы осмотреть скрытые в болотах руины.
— Думаешь, Джеган, ему хорошо заплатили? Или перепугали до смерти? У Пелана много родни, а мы с тобой убедились, на что способен этот убийца в королевской мантии. Страх, возможно, более сильное средство, чем магия или богатство. Разве не страх сломил Анигель?
— Не суди сгоряча, королевская дочь. Твоя сестра сдалась не по своей воле. От страха люди, случается, с ума сходят — что же их винить в этом…
— Все равно, слабость есть слабость, — невнятно, словно разговаривая сама с собой, заметила Кадия.
— И ты можешь поддаться слабости, и от страха ты не заговорена. Не суди, да не судима будешь! Золотые слова…
Джеган между тем все тянул и тянул веревку, пока камыши не раздвинуло большое серое пятно, постепенно очертившееся в крепкую широкую лодку. Потянувшись к ней и схватив плоскодонку за борт, принцесса заглянула внутрь и нашла там прочный шест, пару весел, какие-то мешки — все было крепко увязано, прикрыто от сырости.
— Поблагодари моего брата, — шепнул Джеган. — Видишь, он точно выполнил все указания Бины. Теперь у нас есть и средство передвижения, и еда, и сухая одежда.
В лодке и четырем пассажирам было бы просторно, и Кадия с острой болью вспомнила, что ни Анигель, ни Имму в далекий путь с ними уже не отправятся. Возможно, никогда и никуда уже не отправятся… Худо, ой, как худо, если их не убили сразу — губы у Кадии задрожали, она, проклиная все на свете, вытерла набежавшие слезы. Вспомнила и о Харамис. Что с ней? Этой ночью она осиротела… Значит, теперь она совсем одна, и ей предстоит в одиночку сражаться с ненавистными врагами?
Трудное дело…
Они влезли в лодку. Джеган установил за кормой рулевое весло. Кадия села за него. Суденышко двинулось в путь. Река в этой излучине огибала крепость с северо-востока. На мгновение клочья надвигающегося тумана разошлись, и перед ними, при лунном свете, во всем своем мрачном величии предстала гигантская скала, на которой возвышалась крепость. Чуть выше смутного контура главной башни горела крупная звезда, рядом еще одна, помельче…
Жуткое это было зрелище — от родных стен теперь веяло страшной угрозой, смертью… Вновь вспомнились сестры. Живы ли они?
НЕТ! Она обхватила голову руками, словно это могло помочь оборвать поток ужасных дум, мерзких картин, которые сами по себе, вызывая дрожь, проплывали перед ее взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
— Владыки воздуха, молю вас. Наделите меня несокрушимой мощью, укрепите дух. Пусть те, кто сеет смерть, будут сами преданы смерти. Возьмите с них дань кровью, дозвольте мне отомстить им за все! — Кадия вытянула руку со снятым с шеи амулетом в сторону охваченной пожарами крепости.
Вопли пытаемых да рев какого-то жаждущего победителя, потребовавшего еще одну флягу вина, были ей ответом. Кадия так сжала губы, что они побелели.
— Не помогает! — с горечью вымолвила она и попыталась разжать пальцы. Не тут-то было! Видно, с такой страстью взывала она к небесам, такую боль испытала при виде мук и страданий побежденных, что теперь пальцы не подчинялись ей. Она ничего не могла поделать с ними.
— Это и не должно помочь, — тихо отозвался из темноты Джеган.
— Я же вложила в мольбу всю душу, всю страсть! Я пожелала так сильно, как и тогда, в колодце. — Она один за другим разжимала пальцы. — Или заклинание сработало? Оно поможет нам добраться до Белой Дамы?
Джеган по-доброму, кротко смотрел на нее…
— Попроси еще, — предложил он.
Вновь Кадия сжала медальон.
— Заклинаю всей данной тебе силой, о, священный Триллиум! Доставь нас к той, кто вручил тебя мне, — к Великой Волшебнице Бине!
Ночь на глазах сгущалась.
— Прошу, если ты заключаешь в себе какую-либо силу! Взываю к тебе, бесценный дар!
Никакого ответа.
— Ясно, — повесила голову Кадия. — Глупо мечтать о несбыточном. Значит, я лишилась той замечательной способности. Или сама обманывалась…
— Я в этом не очень-то разбираюсь, так что не жди от меня объяснений. Мне кажется, я был не прав, когда не поверил в то, что ты сказала мне насчет прыжка.
Девушка повесила медальон на шею, тот закачался на золотой цепочке.
— Потусторонние силы, Джеган, кажется, оставили нас в покое и больше не способствуют нам. Тем лучше, теперь во время перехода через Гиблые Топи нам следует надеяться только на самих себя.
Кадия много путешествовала по болотам, но каждый раз она передвигалась по давным-давно проложенным и хорошо освоенным оддлингами маршрутам. А ведь существовали и другие — тайные! — тропы, которые ревниво оберегались кланами аборигенов. Девушка погрустнела и тихо, угрюмо спросила:
— Теперь-то нас не будут преследовать?
Наполовину скрытый зарослями оддлинг обернулся и так же угрюмо ответил:
— Маг лаборнокцев вызвал скритеков. А также заручился поддержкой Пелана…
Джеган вскинул руку, призывая ее не повышать голоса.
Пелан, рувендианин, являлся одним из самых знаменитых проводников купеческих караванов. Следопыт по призванию, это был, по всем отзывам, благородный человек, верный своему слову — невозможно было поверить, что он стал изменником! С другой стороны, усмехнулась девушка, кто бы еще вчера мог поверить, что принцесса из королевского дома рувендиан будет вот так брести по грязи, отчаянно пытаясь спасти свою шкуру.
— Волтрик умеет находить нужных людей, — спокойно проговорил Джеган. — Или сломить тех, кто ему нужен…
Он медленно шел от одного выступающего из воды камня к другому, пока, наконец, не поднял со дна конец веревки. Он потянул за нее, заметно напрягаясь. Веревка уходила в густые камыши.
— Король Лаборнока обладает самым верным ключиком, способным отомкнуть любое сердце, — продолжил Джеган. — Этот ключик — богатство. Он сам трудился, не покладая рук, и других не щадил. Вспомни, его люди перерыли все горы в поисках драгоценных металлов, вырубили последние леса у себя на равнине, облазили все болота, разыскивая чудные, непонятные вещички, оставшиеся от древних. Такие парни, как Пелан, и насобирали ему сокровища. Он накопил такие богатства! Со всех промыслов, от торговли, от всех ремесленников ему шла доля. Теперь он может пожаловать кое-какие крохи тем, кто верно служит ему, и теперь эти крохи могут сделать человека очень богатым. Острый Глаз, — Джеган обратился к принцессе по прозвищу, которым Кадия страшно гордилась. Она получила его в знак уважения от болотных людей. — Острый Глаз, у нас впереди долгий путь.
Она не расслышала последние слова охотника — слишком ошеломляющей была мысль о предательстве Пелана. Как же так? Она была знакома с ним, и этот веселый, любезный человек как-то даже сопровождал ее в походе, который принцесса предприняла, чтобы осмотреть скрытые в болотах руины.
— Думаешь, Джеган, ему хорошо заплатили? Или перепугали до смерти? У Пелана много родни, а мы с тобой убедились, на что способен этот убийца в королевской мантии. Страх, возможно, более сильное средство, чем магия или богатство. Разве не страх сломил Анигель?
— Не суди сгоряча, королевская дочь. Твоя сестра сдалась не по своей воле. От страха люди, случается, с ума сходят — что же их винить в этом…
— Все равно, слабость есть слабость, — невнятно, словно разговаривая сама с собой, заметила Кадия.
— И ты можешь поддаться слабости, и от страха ты не заговорена. Не суди, да не судима будешь! Золотые слова…
Джеган между тем все тянул и тянул веревку, пока камыши не раздвинуло большое серое пятно, постепенно очертившееся в крепкую широкую лодку. Потянувшись к ней и схватив плоскодонку за борт, принцесса заглянула внутрь и нашла там прочный шест, пару весел, какие-то мешки — все было крепко увязано, прикрыто от сырости.
— Поблагодари моего брата, — шепнул Джеган. — Видишь, он точно выполнил все указания Бины. Теперь у нас есть и средство передвижения, и еда, и сухая одежда.
В лодке и четырем пассажирам было бы просторно, и Кадия с острой болью вспомнила, что ни Анигель, ни Имму в далекий путь с ними уже не отправятся. Возможно, никогда и никуда уже не отправятся… Худо, ой, как худо, если их не убили сразу — губы у Кадии задрожали, она, проклиная все на свете, вытерла набежавшие слезы. Вспомнила и о Харамис. Что с ней? Этой ночью она осиротела… Значит, теперь она совсем одна, и ей предстоит в одиночку сражаться с ненавистными врагами?
Трудное дело…
Они влезли в лодку. Джеган установил за кормой рулевое весло. Кадия села за него. Суденышко двинулось в путь. Река в этой излучине огибала крепость с северо-востока. На мгновение клочья надвигающегося тумана разошлись, и перед ними, при лунном свете, во всем своем мрачном величии предстала гигантская скала, на которой возвышалась крепость. Чуть выше смутного контура главной башни горела крупная звезда, рядом еще одна, помельче…
Жуткое это было зрелище — от родных стен теперь веяло страшной угрозой, смертью… Вновь вспомнились сестры. Живы ли они?
НЕТ! Она обхватила голову руками, словно это могло помочь оборвать поток ужасных дум, мерзких картин, которые сами по себе, вызывая дрожь, проплывали перед ее взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165