Он встал прямо, спиной к
пожилому инструктору.
- Нам нужно было знать, где расположена их пассивная защита.
Пожилой йуужань-вонг отвел назад свой моток-змеежезл и резко выбросил его
вперед. Заостренный хвост дернулся вперед и вонзился в спину воина, пробив
дыру выше лопатки. Когда старик выдернул свой живой хлыст, из раны потекла
кровь.
- Сядь, - сказал старик. - То, что ты сейчас получил, называется меткой
Чулканга Ла. Все, кто у меня учатся, получают по нескольку таких меток. Это
символы почета, знак того, что вы прошли обучение у Чулканга Ла. Но самые
безнадежные из вас получают много отметин, бесчисленные отметины, и вместо
того чтобы быть символами почета, эти шрамы говорят другим офицерам, что такой
воин - идиот. Я советую вам не собирать на себе слишком много отметин. Итак,
кто ответит на мой вопрос?
Ни один не встал и не произнес ни слова.
Старый воин вздохнул.
- Всем встать - всем, кроме того, кто имел смелость и отважился на ответ.
Все студенты, за исключением первого, у которого все еще шла кровь,
поднялись. Чулканг Ла набросился на них, методично и ритмично пробивая у
каждого в спине по две дыры. Воины, которых он ударял, не кричали; в худшем
случае можно было услышать лишь кряхтенье. Но они запомнят этот день и то, как
их боязнь ответить неправильно навлекла на них гнев учителя.
Когда Чулканг Ла дошел до середины группы из тридцати студентов, один из
тех, кто еще не получил свое, произнес: - Нам нужно было знать, что противник
пожертвует всеми, чтобы спасти немногих. Нам нужно было знать, как они мыслят.
- Ты, сядь. - Чулканг Ла продолжил работать хлыстом, пропустив того, кто
только что говорил. Когда у всех, кроме одного, были окровавленные спины, он
сказал: - Всем сесть.
- А теперь все подумайте. Тудрат Дин прав. Мы должны были понять их
слабость... и их силу. Их умение готовить великолепных воинов, сочетающееся с
привередливостью в отношении смерти и боли. Их отвратительную любовь к
машинам... и их верную оценку эффективности этих машин. Нам нужно было это
знать. Иначе мы не побили бы их на Корусканте. Иначе мы не били бы их везде.
Поднялся воин с окровавленной спиной: - Могу ли я задать вопрос,
военачальник?
- Я не военачальник, - ответил Чулканг Ла. - И больше никогда им не буду.
Вопрос задать можно. Я караю за неправильные выводы, а не за любопытство.
Воин спросил: - Как можно понять противника, не научившись думать как
противник? А если кто-то начнет думать как противник, разве не заразится он
этими мыслями, не станет угрозой для йуужань-вонгов?
- Хороший вопрос. Сядь. - Чулканг Ла обошел ряды и остановился перед
студентами. - Ответ здесь тот самый, который ты высказал. Ибо для нашего
гипотетического тактика научиться думать как противник означает заразиться его
заблуждениями. Если заражение не очень велико, тактик может исцелиться путем
повторного посвящения в наши пути. Если заражение слишком велико, он может
изыскать способ умереть со славой, зная, что его жертва пойдет нам во благо.
Так что его заражение - не проблема, если только он не передаст заразу другим.
Запомните, и в этом суть сегодняшнего урока: противник на Корусканте не
понимал, что личное спасение ничего не значит. Когда вы сможете бесстрастно
добавить самих себя к тем, кого хотите послать на верную смерть, вы сделаете
еще один шаг к стратегической мудрости.
Он посмотрел поверх рядов студентов на некую фигуру - отдаленный силуэт,
который только что вошел в комнату с коралловыми скамьями.
- На сегодня мы закончили. Идите.
Они поднялись и зашагали к выходу, практически беззвучно переступая
босыми ногами, поглядывая, но не осмеливаясь смотреть прямо на посетителя,
который стоял сзади, в тени, закутанный в широкий плащ.
Когда все ушли, Чулканг Ла шагнул вперед: - Это ты?
Цавонг Ла распахнул плащ.
- Отец.
Чулканг Ла церемонно кивнул: - Сын. Или ты пришел как военачальник?
Цавонг Ла подошел к отцу.
- Как военачальник и как сын. Как сын я спрашиваю - все ли у тебя
благополучно?
Чулканг Ла обнажил зубы; когда-то их неровные изломанные ряды сверкали
сквозь порезанные губы, но теперь они просто торчали наружу.
- А как ты думаешь? Я стар. Если бы не мой усиленный панцирь, я едва ли
мог бы двигаться. Боли терзают меня, не имеющие ничего общего с отметинами,
которые я нанес себе за эти долгие годы. И здесь я не более чем почетный
пленник, который не способен командовать и которого сын упрашивает не умирать.
- Теперь это изменится.
- Ты больше не хочешь, чтобы я преподавал?
- Я хочу, чтобы ты командовал.
Чулканг Ла даже не потрудился скрыть свое изумление. Он отшатнулся от
сына, как будто дополнительные несколько сантиметров могли дать ему лучший
обзор.
- Расскажи мне.
- Мы потерпели в некотором смысле поражение от гарнизона, защищающего
одну планету на перекрестке гиперпространственных путей. Борлейас - я знаю, ты
о ней слышал.
- Система Пирия. Промежуточная точка для атаки на Корускант.
- Верно. Гарнизон обороняет планету с яростью и блестящим тактическим
мастерством. Зачем - мы не вполне уверены. Обследование одного из захваченных
нами технических объектов в системе указывает на то, что они что-то там
разрабатывают, какое-то новое оружие, которое собираются использовать против
нас. Но, к несчастью, перед тем как сбежать, их ученые сумели уничтожить
большую часть данных. Ресурсы, которыми они располагают, тактика, которую я не
могу объяснить - все указывает на то, что там что-то происходит. Нужно, чтобы
кто-то отправился туда, раскрыл эту тайну, а затем уничтожил гарнизон...
причем так, чтобы наше поражение было забыто, а их - вошло в легенду.
- Нет. Ищи кого-нибудь другого.
- Почему?
- Если я добьюсь успеха, это будет горькое послевкусие того, что я когда-
то знал. Я сделаю это только в том случае, если по окончании дела я останусь
командовать, вернусь к тому, что я умею делать лучше всего.
Цавонг Ла заколебался, и Чулканг Ла продолжил: - Ты боишься, что я
перетяну на себя верность офицеров и целых доменов и отберу у тебя звание,
которое ты однажды перенял от меня. Но я этого не сделаю. Я противостоял тебе
много лет назад, потому что был против того, чтобы мы входили в эту галактику,
воевали с этими неверными. Но сейчас мы здесь, и я не вижу причин
противостоять тебе, плести против тебя интриги. Все, что я требую - чтобы ты
дал мне цель, ради которой стоит жить.
Сын молчал еще какое-то время, затем кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
пожилому инструктору.
- Нам нужно было знать, где расположена их пассивная защита.
Пожилой йуужань-вонг отвел назад свой моток-змеежезл и резко выбросил его
вперед. Заостренный хвост дернулся вперед и вонзился в спину воина, пробив
дыру выше лопатки. Когда старик выдернул свой живой хлыст, из раны потекла
кровь.
- Сядь, - сказал старик. - То, что ты сейчас получил, называется меткой
Чулканга Ла. Все, кто у меня учатся, получают по нескольку таких меток. Это
символы почета, знак того, что вы прошли обучение у Чулканга Ла. Но самые
безнадежные из вас получают много отметин, бесчисленные отметины, и вместо
того чтобы быть символами почета, эти шрамы говорят другим офицерам, что такой
воин - идиот. Я советую вам не собирать на себе слишком много отметин. Итак,
кто ответит на мой вопрос?
Ни один не встал и не произнес ни слова.
Старый воин вздохнул.
- Всем встать - всем, кроме того, кто имел смелость и отважился на ответ.
Все студенты, за исключением первого, у которого все еще шла кровь,
поднялись. Чулканг Ла набросился на них, методично и ритмично пробивая у
каждого в спине по две дыры. Воины, которых он ударял, не кричали; в худшем
случае можно было услышать лишь кряхтенье. Но они запомнят этот день и то, как
их боязнь ответить неправильно навлекла на них гнев учителя.
Когда Чулканг Ла дошел до середины группы из тридцати студентов, один из
тех, кто еще не получил свое, произнес: - Нам нужно было знать, что противник
пожертвует всеми, чтобы спасти немногих. Нам нужно было знать, как они мыслят.
- Ты, сядь. - Чулканг Ла продолжил работать хлыстом, пропустив того, кто
только что говорил. Когда у всех, кроме одного, были окровавленные спины, он
сказал: - Всем сесть.
- А теперь все подумайте. Тудрат Дин прав. Мы должны были понять их
слабость... и их силу. Их умение готовить великолепных воинов, сочетающееся с
привередливостью в отношении смерти и боли. Их отвратительную любовь к
машинам... и их верную оценку эффективности этих машин. Нам нужно было это
знать. Иначе мы не побили бы их на Корусканте. Иначе мы не били бы их везде.
Поднялся воин с окровавленной спиной: - Могу ли я задать вопрос,
военачальник?
- Я не военачальник, - ответил Чулканг Ла. - И больше никогда им не буду.
Вопрос задать можно. Я караю за неправильные выводы, а не за любопытство.
Воин спросил: - Как можно понять противника, не научившись думать как
противник? А если кто-то начнет думать как противник, разве не заразится он
этими мыслями, не станет угрозой для йуужань-вонгов?
- Хороший вопрос. Сядь. - Чулканг Ла обошел ряды и остановился перед
студентами. - Ответ здесь тот самый, который ты высказал. Ибо для нашего
гипотетического тактика научиться думать как противник означает заразиться его
заблуждениями. Если заражение не очень велико, тактик может исцелиться путем
повторного посвящения в наши пути. Если заражение слишком велико, он может
изыскать способ умереть со славой, зная, что его жертва пойдет нам во благо.
Так что его заражение - не проблема, если только он не передаст заразу другим.
Запомните, и в этом суть сегодняшнего урока: противник на Корусканте не
понимал, что личное спасение ничего не значит. Когда вы сможете бесстрастно
добавить самих себя к тем, кого хотите послать на верную смерть, вы сделаете
еще один шаг к стратегической мудрости.
Он посмотрел поверх рядов студентов на некую фигуру - отдаленный силуэт,
который только что вошел в комнату с коралловыми скамьями.
- На сегодня мы закончили. Идите.
Они поднялись и зашагали к выходу, практически беззвучно переступая
босыми ногами, поглядывая, но не осмеливаясь смотреть прямо на посетителя,
который стоял сзади, в тени, закутанный в широкий плащ.
Когда все ушли, Чулканг Ла шагнул вперед: - Это ты?
Цавонг Ла распахнул плащ.
- Отец.
Чулканг Ла церемонно кивнул: - Сын. Или ты пришел как военачальник?
Цавонг Ла подошел к отцу.
- Как военачальник и как сын. Как сын я спрашиваю - все ли у тебя
благополучно?
Чулканг Ла обнажил зубы; когда-то их неровные изломанные ряды сверкали
сквозь порезанные губы, но теперь они просто торчали наружу.
- А как ты думаешь? Я стар. Если бы не мой усиленный панцирь, я едва ли
мог бы двигаться. Боли терзают меня, не имеющие ничего общего с отметинами,
которые я нанес себе за эти долгие годы. И здесь я не более чем почетный
пленник, который не способен командовать и которого сын упрашивает не умирать.
- Теперь это изменится.
- Ты больше не хочешь, чтобы я преподавал?
- Я хочу, чтобы ты командовал.
Чулканг Ла даже не потрудился скрыть свое изумление. Он отшатнулся от
сына, как будто дополнительные несколько сантиметров могли дать ему лучший
обзор.
- Расскажи мне.
- Мы потерпели в некотором смысле поражение от гарнизона, защищающего
одну планету на перекрестке гиперпространственных путей. Борлейас - я знаю, ты
о ней слышал.
- Система Пирия. Промежуточная точка для атаки на Корускант.
- Верно. Гарнизон обороняет планету с яростью и блестящим тактическим
мастерством. Зачем - мы не вполне уверены. Обследование одного из захваченных
нами технических объектов в системе указывает на то, что они что-то там
разрабатывают, какое-то новое оружие, которое собираются использовать против
нас. Но, к несчастью, перед тем как сбежать, их ученые сумели уничтожить
большую часть данных. Ресурсы, которыми они располагают, тактика, которую я не
могу объяснить - все указывает на то, что там что-то происходит. Нужно, чтобы
кто-то отправился туда, раскрыл эту тайну, а затем уничтожил гарнизон...
причем так, чтобы наше поражение было забыто, а их - вошло в легенду.
- Нет. Ищи кого-нибудь другого.
- Почему?
- Если я добьюсь успеха, это будет горькое послевкусие того, что я когда-
то знал. Я сделаю это только в том случае, если по окончании дела я останусь
командовать, вернусь к тому, что я умею делать лучше всего.
Цавонг Ла заколебался, и Чулканг Ла продолжил: - Ты боишься, что я
перетяну на себя верность офицеров и целых доменов и отберу у тебя звание,
которое ты однажды перенял от меня. Но я этого не сделаю. Я противостоял тебе
много лет назад, потому что был против того, чтобы мы входили в эту галактику,
воевали с этими неверными. Но сейчас мы здесь, и я не вижу причин
противостоять тебе, плести против тебя интриги. Все, что я требую - чтобы ты
дал мне цель, ради которой стоит жить.
Сын молчал еще какое-то время, затем кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77