Я
боюсь уцелеть... дожить до конца войны и увидеть, что я осталась одна. Что
всех, кого я знала, больше нет.
- Джайна, этого не случится.
- Это уже происходит. Когда умер Энакин, мне казалось, что отрезали часть
меня самой, но с Джесином еще хуже. Насколько я себя помню - что бы ни
происходило, в какие бы проблемы я ни попадала, всегда был рядом Джесин. Нас
могло занести на какую-то тайную планету, мы могли потеряться в трущобах
Корусканта, могли лазить по диким уголкам Явина Четыре, куда никогда не
забредало ни одно мыслящее существо, и всегда со смной был Джесин. Мне никогда
не бывало скучно, я никогда ничего не боялась, я никогда не бывала одна. Когда
его не стало, меня как будто разрубили надвое. Моей половинки больше нет...
Из ее глаз полились слезы. Джайна вытерла их.
Лея покачала головой: - Джесин не мертв. Я бы узнала, что он в беде, но
он жив. Я бы почувствовала, что его не стало. Ведь почувствовала же, когда
умер Энакин.
Плечи Джайны не расслабились, но она не стала спорить. Вместо этого она
сказала: - У меня все время какие-то мысли... Что я должна планировать свое
будущее. В последнее время они... ну, в общем, участились. Это невыносимо. Я
не могу думать о доме на планете, которая завтра может прекратить
существование, о карьере в армии, которая может исчезнуть, не могу проводить
время с людьми, которые бросаются и бросаются на вонгов, пока не перестают
возвращаться.
- Я знаю. Так было много лет назад, когда казалось, что Палпатина не
остановить, и мы все время убегали, а твой отец был этаким смешным симпатягой,
который все собирался нас покинуть. И знаешь, что я поняла?
- Что?
- В такие времена ты строишь свое будущее, впуская других людей в свою
жизнь. Ты знаешь, что не все они выживут. Но те, кто выживут, остануться
твоими друзьями навсегда. Случиться может всякое, но когда ты упадешь, тебя
подымут; когда ты будешь голодна, тебя накормят; когда ты будешь ранена, тебя
вылечат. И ты сделаешь то же самое для них. Вот оно, твое будущее. У меня
отняли целые миры... но не будущее.
Джайна долго молчала - очевидно, раздумывала над словами Леи. Наконец она
перевернулась на спину и посмотрела матери в глаза: - Ты знаешь, я рада, что
ты пришла. Я приходила сюда еще и потому, что хотела тебе кое-что сказать. Я
хотела, чтобы ты знала: я наконец поняла.
- Ты поняла... поняла что?
- Я несколько дней назад разговаривала с Марой, и потом ходила сама не
своя. Мне это пришло в голову аж потом, после той драки в космосе, когда мы
чуть не потеряли Джага. Я поняла наконец, почему ты нас отослала, когда мы
были маленькими - Джесина, Энакина и меня. Почему ты никогда не бывала с нами,
даже когда мы жили на Корусканте. Я не дура, я всегда это знала.
Ответственность. - Джайна на секунду отвернулась и посмотрела вдаль. - Но я
никогда не догадывалась, как же от этого тебе было больно!
- О, моя маленькая. Конечно, мне было больно. Я пыталась сказать тебе,
раз за разом. Но ведь даже слов нет, чтобы описать эту боль.
- Я знаю. - Джайна села, и Лея отпустила ее. - Мне надо идти. Писать
отчеты, заниматься божественными делами и все такое.
Но, прежде чем уйти, она обняла Лею, яростно сжав ее: - Я люблю тебя,
мама.
- Я люблю тебя, Джайна.
Оккупация Борлейас. День 49
Ведж, сидя в "иксокрыле" Люка, описывал в вакууме ленивую дугу на низкой
планетарной орбите. Далеко внизу простирались сплошным ковром джунгли
Борлейас. Ведж рванул ручку на себя, и его траэктория вдруг превратилась в
быстрый круг. Он описал дугу в 360 градусов; звездное небо над фонарем кабины
сменилось джунглями, затем опять показались звезды, а центробежная сила,
переборов инерционный компенсатор "иксокрыла", вдавила пилота в кресло.
Выровнявшись, Ведж улыбнулся: - Хорошо разок выйти размяться, даже если
это не боевое задание. Правда?
Р2-Д2 что-то бибикнул в ответ; по экрану пульта связи побежали слова.
Похоже, дроид был согласен, хотя и не испытывал особого восторга.
- Не волнуйся, Эр-два. Люк вернется. Никто в галактике не умеет так
выживать в экстремальных ситуациях, как Люк Скайуокер.
Р2-Д2 опять бибикнул, на этот раз более жизнерадостно.
В комлинке раздался еще один голос. Тикхо.
- Генерал, на дисплее.
- Смотрю.
- Последние полчаса или около того наблюдаем на сенсорах какое-то
странное движение. Аномальные показания за пределами мертвой зоны. Все более и
более частые.
- Твои предположения?
- Я бы сказал, что атака началась. Они приближаются со всех сторон.
- Самое время. Предупреди команду Люка, пусть готовятся к отправлению;
они улетят в хаосе атаки. Я возвращаюсь.
Ведж развернул "иксокрыл" обратно в направлении биостанции.
- Ты уверен? - Люк скептически посмотрел на Лэндо.
Лэндо развязно кивнул: - Уверен. Слишком уж часто приходится напоминать
вселенной, что я тоже классный пилот. Когда рядом такие люди, как ты, Хан и
его дочь, все почему-то об этом забывают.
Они стояли в мертвой зоне возле "Рекордного времени" - десантного
транспорта, который участвовал в первой волне вторжения на планету.
Семь недель назад "Рекордное время" было старинным торговым судном,
служившим верно, несмотря на преклонный возраст. Потом оно приняло участие в
одной боевой операции - в высадке на Борлейас - и его изрешетили практически в
ошметки. Несколько недель механики гарнизона ремонтировали корабль, когда
позволяло время, и теперь стенки двух его главных секций были так густо усеяны
заплатками, что казались испачканными в грязи, а армирующие балки, приваренные
к узкой секции, соединявшей оба конца, лишь подчеркивали тот факт, что лоханка
готова развалиться надвое в любой момент.
- Кого ты пытаешься надуть? - скептически спросил Люк. - Ты один из двоих
людей, которые взорвали вторую Звезду Смерти. Тебе ничего не нужно доказывать.
Лэндо пожал плечами и провел рукой по тунике, разглаживая ткань. Это было
ржавокрасное одеяние с длинными рукавами, восхитительное на ощупь; оно стоило
больше, чем Лэндо зарабатывал за неудачный год. Одеяние великолепно дополнял
кремовый плащ до колен. Лэндо хотел выглядеть красиво на своих похоронах после
триумфального возвращения на Борлейас, что бы с ним не случилось.
- Ладно, ты меня раскусил. Я жульничаю, Люк.
- Обо мне ходят слухи, люди видят, что я делаю, и думают, что мной движет
лишь жажда наживы. Разумеется, я люблю богатство. Я люблю его настолько, что
временами готов ради него честно потрудиться. - Он притворно вздрогнул. - Но
это все второстепенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
боюсь уцелеть... дожить до конца войны и увидеть, что я осталась одна. Что
всех, кого я знала, больше нет.
- Джайна, этого не случится.
- Это уже происходит. Когда умер Энакин, мне казалось, что отрезали часть
меня самой, но с Джесином еще хуже. Насколько я себя помню - что бы ни
происходило, в какие бы проблемы я ни попадала, всегда был рядом Джесин. Нас
могло занести на какую-то тайную планету, мы могли потеряться в трущобах
Корусканта, могли лазить по диким уголкам Явина Четыре, куда никогда не
забредало ни одно мыслящее существо, и всегда со смной был Джесин. Мне никогда
не бывало скучно, я никогда ничего не боялась, я никогда не бывала одна. Когда
его не стало, меня как будто разрубили надвое. Моей половинки больше нет...
Из ее глаз полились слезы. Джайна вытерла их.
Лея покачала головой: - Джесин не мертв. Я бы узнала, что он в беде, но
он жив. Я бы почувствовала, что его не стало. Ведь почувствовала же, когда
умер Энакин.
Плечи Джайны не расслабились, но она не стала спорить. Вместо этого она
сказала: - У меня все время какие-то мысли... Что я должна планировать свое
будущее. В последнее время они... ну, в общем, участились. Это невыносимо. Я
не могу думать о доме на планете, которая завтра может прекратить
существование, о карьере в армии, которая может исчезнуть, не могу проводить
время с людьми, которые бросаются и бросаются на вонгов, пока не перестают
возвращаться.
- Я знаю. Так было много лет назад, когда казалось, что Палпатина не
остановить, и мы все время убегали, а твой отец был этаким смешным симпатягой,
который все собирался нас покинуть. И знаешь, что я поняла?
- Что?
- В такие времена ты строишь свое будущее, впуская других людей в свою
жизнь. Ты знаешь, что не все они выживут. Но те, кто выживут, остануться
твоими друзьями навсегда. Случиться может всякое, но когда ты упадешь, тебя
подымут; когда ты будешь голодна, тебя накормят; когда ты будешь ранена, тебя
вылечат. И ты сделаешь то же самое для них. Вот оно, твое будущее. У меня
отняли целые миры... но не будущее.
Джайна долго молчала - очевидно, раздумывала над словами Леи. Наконец она
перевернулась на спину и посмотрела матери в глаза: - Ты знаешь, я рада, что
ты пришла. Я приходила сюда еще и потому, что хотела тебе кое-что сказать. Я
хотела, чтобы ты знала: я наконец поняла.
- Ты поняла... поняла что?
- Я несколько дней назад разговаривала с Марой, и потом ходила сама не
своя. Мне это пришло в голову аж потом, после той драки в космосе, когда мы
чуть не потеряли Джага. Я поняла наконец, почему ты нас отослала, когда мы
были маленькими - Джесина, Энакина и меня. Почему ты никогда не бывала с нами,
даже когда мы жили на Корусканте. Я не дура, я всегда это знала.
Ответственность. - Джайна на секунду отвернулась и посмотрела вдаль. - Но я
никогда не догадывалась, как же от этого тебе было больно!
- О, моя маленькая. Конечно, мне было больно. Я пыталась сказать тебе,
раз за разом. Но ведь даже слов нет, чтобы описать эту боль.
- Я знаю. - Джайна села, и Лея отпустила ее. - Мне надо идти. Писать
отчеты, заниматься божественными делами и все такое.
Но, прежде чем уйти, она обняла Лею, яростно сжав ее: - Я люблю тебя,
мама.
- Я люблю тебя, Джайна.
Оккупация Борлейас. День 49
Ведж, сидя в "иксокрыле" Люка, описывал в вакууме ленивую дугу на низкой
планетарной орбите. Далеко внизу простирались сплошным ковром джунгли
Борлейас. Ведж рванул ручку на себя, и его траэктория вдруг превратилась в
быстрый круг. Он описал дугу в 360 градусов; звездное небо над фонарем кабины
сменилось джунглями, затем опять показались звезды, а центробежная сила,
переборов инерционный компенсатор "иксокрыла", вдавила пилота в кресло.
Выровнявшись, Ведж улыбнулся: - Хорошо разок выйти размяться, даже если
это не боевое задание. Правда?
Р2-Д2 что-то бибикнул в ответ; по экрану пульта связи побежали слова.
Похоже, дроид был согласен, хотя и не испытывал особого восторга.
- Не волнуйся, Эр-два. Люк вернется. Никто в галактике не умеет так
выживать в экстремальных ситуациях, как Люк Скайуокер.
Р2-Д2 опять бибикнул, на этот раз более жизнерадостно.
В комлинке раздался еще один голос. Тикхо.
- Генерал, на дисплее.
- Смотрю.
- Последние полчаса или около того наблюдаем на сенсорах какое-то
странное движение. Аномальные показания за пределами мертвой зоны. Все более и
более частые.
- Твои предположения?
- Я бы сказал, что атака началась. Они приближаются со всех сторон.
- Самое время. Предупреди команду Люка, пусть готовятся к отправлению;
они улетят в хаосе атаки. Я возвращаюсь.
Ведж развернул "иксокрыл" обратно в направлении биостанции.
- Ты уверен? - Люк скептически посмотрел на Лэндо.
Лэндо развязно кивнул: - Уверен. Слишком уж часто приходится напоминать
вселенной, что я тоже классный пилот. Когда рядом такие люди, как ты, Хан и
его дочь, все почему-то об этом забывают.
Они стояли в мертвой зоне возле "Рекордного времени" - десантного
транспорта, который участвовал в первой волне вторжения на планету.
Семь недель назад "Рекордное время" было старинным торговым судном,
служившим верно, несмотря на преклонный возраст. Потом оно приняло участие в
одной боевой операции - в высадке на Борлейас - и его изрешетили практически в
ошметки. Несколько недель механики гарнизона ремонтировали корабль, когда
позволяло время, и теперь стенки двух его главных секций были так густо усеяны
заплатками, что казались испачканными в грязи, а армирующие балки, приваренные
к узкой секции, соединявшей оба конца, лишь подчеркивали тот факт, что лоханка
готова развалиться надвое в любой момент.
- Кого ты пытаешься надуть? - скептически спросил Люк. - Ты один из двоих
людей, которые взорвали вторую Звезду Смерти. Тебе ничего не нужно доказывать.
Лэндо пожал плечами и провел рукой по тунике, разглаживая ткань. Это было
ржавокрасное одеяние с длинными рукавами, восхитительное на ощупь; оно стоило
больше, чем Лэндо зарабатывал за неудачный год. Одеяние великолепно дополнял
кремовый плащ до колен. Лэндо хотел выглядеть красиво на своих похоронах после
триумфального возвращения на Борлейас, что бы с ним не случилось.
- Ладно, ты меня раскусил. Я жульничаю, Люк.
- Обо мне ходят слухи, люди видят, что я делаю, и думают, что мной движет
лишь жажда наживы. Разумеется, я люблю богатство. Я люблю его настолько, что
временами готов ради него честно потрудиться. - Он притворно вздрогнул. - Но
это все второстепенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77