Теперь я понимаю, почему эта леди от меня ни на шаг не отходит.
Но она не угадала. Как только дверь открылась, через порог ступил Альфонс Четвертый. Собственной его величества персоной. В парадных, усыпанных самоцветами, но – в доспехах. А на боку у короля висела шпага. Тоже парадная, но вполне боевая.
* * *
– Ваше высочество, ваша милость, примите мои извинения, – сказал Альфонс, отвешивая быстрые поклоны. – Я почти вломился в ваши покои, прервал вашу беседу. Очень сожалею.
– Что вы, сир, – искренне сказала Камея. – Поверьте, мне всегда приятно вас видеть.
– Верю, дитя мое, – как-то устало улыбнулся король. – Но увы, сейчас нам предстоит расстаться. Видите ли, по некоторым причинам для вас и ваших спутников будет безопаснее вернуться на один из кораблей Поммерна. Мне страшно жаль, но это нужно сделать немедленно.
Камея и герцог переглянулись.
– Хорошо, – сказала Камея.
Король поклонился.
– Благодарю, вас, принцесса. Не обижайтесь! Личные вещи пришлют вам при первой возможности.
Монарх посторонился, давая возможность гостям выйти первыми. Выглядел он не лучшим образом – постарел, осунулся, глаза запали.
Видимо, положение было и в самом деле неважным, поскольку в коридоре толпились вооруженные гвардейцы личной охраны Альфонса Четвертого. А леди Бельтрамоно со своим эскортом куда-то исчезла.
Камея не могла не ощутить тревогу. Уже то, что для вывода из замка померанской делегации потребовалось вмешательство самого повелителя Альбаниса, говорило о многом. Да и сам исход чрезвычайно напоминал бегство – сразу за королем, в пространстве между двумя шеренгами солдат гуськом следовали юные дамы в придворных нарядах, за ними шел герцог в шлафроке. Процессию замыкал камердинер в одной рубашке, но с парой чемоданов, куда он наспех побросал самые необходимые из вещей своего господина.
Они спустились в нижнюю галерею. Здесь пришлось немного задержаться, пропуская группу солдат, которые куда-то катили небольшую армейскую пушку. Потом мимо них провели человека в ручных кандалах и с завязанными глазами.
Пользуясь возникшей задержкой, Камея поравнялась с королем и тихо спросила:
– Можем ли мы чем-то помочь, ваше величество?
– Что? – спросил тот, очнувшись от своих мыслей. – Помочь? Да, дитя мое. Могли бы. Спасибо! Но давайте поговорим об этом чуть позже.
Все так же сопровождаемые гвардейцами, они спустились этажом ниже, потом миновали анфиладу полутемных и совершенно пустых залов. Затем свернули в еще менее освещенный поворот, после чего уткнулись в глухую стену.
Камея не сразу разглядела, что слева есть узкая, почти совсем неосвещенная лестница. На нижних ступенях этой лестницы стояли какие-то женщины с наброшенными на головы платками.
Перед ними Альфонс Четвертый остановился.
– Хочу попросить вас вот о чем, ваше высочество. Не согласитесь ли вы на некоторое время приютить королеву?
– Приютить? – ошеломленно переспросила Камея.
– Да. На «Поларштерне». Или на любом другом из кораблей вашей славной эскадры. Надеюсь, вы понимаете, почему я вас об этом прошу?
Камея ощутила странную сухость в горле.
– Думаю, что да, ваше величество. А как же вы?
– Обо мне речи быть не может, – твердо сказал король. – Я остаюсь в Карлеизе. Согласно своему положению, долгу и желанию. Не думаю, что опасность чрезмерно велика. Но лучше ее переоценить, чем недооценить.
– Альф, – дрогнувшим голосом сказала королева. – Помни свои обещания.
– Да, дорогая, – сказал Альфонс. – Я все помню, не волнуйся.
И он поцеловал руку жене. Потом несколько мгновений царственные супруги простояли молча, глядя друг другу в глаза. И Камея поняла, что за эти мгновения два пожилых человека успели вспомнить если не все, что их связывало, то очень многое. Они прощались.
* * *
Камея первой выпрыгнула из кареты и без промедления побежала к высившемуся над пирсом борту «Поларштерна». Серому, непарадному, но столь родному.
Часовые вскинули штуцеры «на караул».
– Ваше высочество?! – ахнул вахтенный офицер. – Вы?!
– Я, я.
– О, а кто это с вами?
– Пропустить немедля, вопросов не задавать! – отчеканила Камея невесть откуда взявшимся командирским голосом.
– Великолепно, – шепнул герцог.
– Что, и этих альбанских солдат тоже? – недоуменно спросил мичман Петроу.
– Да, и этих солдат – тоже.
– Яволь, – отозвался Петроу.
– Виталий, прошу вас срочно вызвать герра шаутбенахта на палубу, – несколько мягче сказала Камея.
– Слушаюсь.
На борт поднялась Лилония и сопровождавшие ее дамы. Все они шли под густой вуалью. Трое альбанских гвардейцев несли небольшой багаж королевы.
– Мадам, – сказала Камея. – Герцогиня проводит вас в мои покои. Теперь они – ваши. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Королева молча кивнула.
Последовав за Инджин, она вместе со своей небольшой свитой скрылась в кормовой надстройке. Но перед тем, как перешагнуть коммингс, Лилония повернулась в сторону Карлеиза, возвышающемуся над бухтой, и дважды взмахнула платком.
– Неужели ее можно оттуда видеть? – удивилась Изольда.
– Почему же нет? – ответил герцог. – Еще не совсем стемнело, достаточно иметь обычную подзорную трубу.
– Но это значит, что из замка кто угодно может рассматривать нашу палубу?
– Безусловно. Мы здесь – как на ладони.
От этого диалога ощущение безопасности, испытываемое Камеей с момента возвращения на яхту, исчезло. Напротив, опять вспыхнула тревога, чувство надвигающихся невзгод, бороться с которыми было неизвестно как. «Поларштерн» в этой чужой, готовой сойти с ума стране, оказался одиноким и беззащитным островком благополучия. Ведь можно было так легко ворваться на него с берега…
– Кхэм… Принцесса? Ваше высочество?
Камея с облегчением обернулась.
* * *
Свант оставался все таким же, каким был всегда – белоснежным, отутюженным, пахнущим цветочным мылом, пышущим здоровьем, излучающим спокойствие и уверенность. Камея совершенно некстати подумала о том, что, наверное, хорошо быть женой такого человека. Тут же смутилась, подозвала герцога и попросила рассказать белоснежному Сванту о том, что в действительности творилось в Карлеизе и в Кингстауне.
Свант думал недолго. Взглянул на кормовой флаг и сказал:
– Ну что ж, ветерок есть. Разрешите выйти в бухту? Видите ли, ваше высочество, так оно, пожалуй, надежнее будет. Чем у берега.
От его рассудительности и невозмутимости Камее стало легче. В конце концов, эскадре пока ничто не угрожало. Ну, если не считать притаившегося у выхода из Большого Эльта покаянского флота.
– А как же мой отец? – встревожилась Изольда. – Он ведь остался в городе!
– Ничего страшного, – сказал Свант. – Его подождут. У пирса будет дежурить шлюпка с несколькими матросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Но она не угадала. Как только дверь открылась, через порог ступил Альфонс Четвертый. Собственной его величества персоной. В парадных, усыпанных самоцветами, но – в доспехах. А на боку у короля висела шпага. Тоже парадная, но вполне боевая.
* * *
– Ваше высочество, ваша милость, примите мои извинения, – сказал Альфонс, отвешивая быстрые поклоны. – Я почти вломился в ваши покои, прервал вашу беседу. Очень сожалею.
– Что вы, сир, – искренне сказала Камея. – Поверьте, мне всегда приятно вас видеть.
– Верю, дитя мое, – как-то устало улыбнулся король. – Но увы, сейчас нам предстоит расстаться. Видите ли, по некоторым причинам для вас и ваших спутников будет безопаснее вернуться на один из кораблей Поммерна. Мне страшно жаль, но это нужно сделать немедленно.
Камея и герцог переглянулись.
– Хорошо, – сказала Камея.
Король поклонился.
– Благодарю, вас, принцесса. Не обижайтесь! Личные вещи пришлют вам при первой возможности.
Монарх посторонился, давая возможность гостям выйти первыми. Выглядел он не лучшим образом – постарел, осунулся, глаза запали.
Видимо, положение было и в самом деле неважным, поскольку в коридоре толпились вооруженные гвардейцы личной охраны Альфонса Четвертого. А леди Бельтрамоно со своим эскортом куда-то исчезла.
Камея не могла не ощутить тревогу. Уже то, что для вывода из замка померанской делегации потребовалось вмешательство самого повелителя Альбаниса, говорило о многом. Да и сам исход чрезвычайно напоминал бегство – сразу за королем, в пространстве между двумя шеренгами солдат гуськом следовали юные дамы в придворных нарядах, за ними шел герцог в шлафроке. Процессию замыкал камердинер в одной рубашке, но с парой чемоданов, куда он наспех побросал самые необходимые из вещей своего господина.
Они спустились в нижнюю галерею. Здесь пришлось немного задержаться, пропуская группу солдат, которые куда-то катили небольшую армейскую пушку. Потом мимо них провели человека в ручных кандалах и с завязанными глазами.
Пользуясь возникшей задержкой, Камея поравнялась с королем и тихо спросила:
– Можем ли мы чем-то помочь, ваше величество?
– Что? – спросил тот, очнувшись от своих мыслей. – Помочь? Да, дитя мое. Могли бы. Спасибо! Но давайте поговорим об этом чуть позже.
Все так же сопровождаемые гвардейцами, они спустились этажом ниже, потом миновали анфиладу полутемных и совершенно пустых залов. Затем свернули в еще менее освещенный поворот, после чего уткнулись в глухую стену.
Камея не сразу разглядела, что слева есть узкая, почти совсем неосвещенная лестница. На нижних ступенях этой лестницы стояли какие-то женщины с наброшенными на головы платками.
Перед ними Альфонс Четвертый остановился.
– Хочу попросить вас вот о чем, ваше высочество. Не согласитесь ли вы на некоторое время приютить королеву?
– Приютить? – ошеломленно переспросила Камея.
– Да. На «Поларштерне». Или на любом другом из кораблей вашей славной эскадры. Надеюсь, вы понимаете, почему я вас об этом прошу?
Камея ощутила странную сухость в горле.
– Думаю, что да, ваше величество. А как же вы?
– Обо мне речи быть не может, – твердо сказал король. – Я остаюсь в Карлеизе. Согласно своему положению, долгу и желанию. Не думаю, что опасность чрезмерно велика. Но лучше ее переоценить, чем недооценить.
– Альф, – дрогнувшим голосом сказала королева. – Помни свои обещания.
– Да, дорогая, – сказал Альфонс. – Я все помню, не волнуйся.
И он поцеловал руку жене. Потом несколько мгновений царственные супруги простояли молча, глядя друг другу в глаза. И Камея поняла, что за эти мгновения два пожилых человека успели вспомнить если не все, что их связывало, то очень многое. Они прощались.
* * *
Камея первой выпрыгнула из кареты и без промедления побежала к высившемуся над пирсом борту «Поларштерна». Серому, непарадному, но столь родному.
Часовые вскинули штуцеры «на караул».
– Ваше высочество?! – ахнул вахтенный офицер. – Вы?!
– Я, я.
– О, а кто это с вами?
– Пропустить немедля, вопросов не задавать! – отчеканила Камея невесть откуда взявшимся командирским голосом.
– Великолепно, – шепнул герцог.
– Что, и этих альбанских солдат тоже? – недоуменно спросил мичман Петроу.
– Да, и этих солдат – тоже.
– Яволь, – отозвался Петроу.
– Виталий, прошу вас срочно вызвать герра шаутбенахта на палубу, – несколько мягче сказала Камея.
– Слушаюсь.
На борт поднялась Лилония и сопровождавшие ее дамы. Все они шли под густой вуалью. Трое альбанских гвардейцев несли небольшой багаж королевы.
– Мадам, – сказала Камея. – Герцогиня проводит вас в мои покои. Теперь они – ваши. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Королева молча кивнула.
Последовав за Инджин, она вместе со своей небольшой свитой скрылась в кормовой надстройке. Но перед тем, как перешагнуть коммингс, Лилония повернулась в сторону Карлеиза, возвышающемуся над бухтой, и дважды взмахнула платком.
– Неужели ее можно оттуда видеть? – удивилась Изольда.
– Почему же нет? – ответил герцог. – Еще не совсем стемнело, достаточно иметь обычную подзорную трубу.
– Но это значит, что из замка кто угодно может рассматривать нашу палубу?
– Безусловно. Мы здесь – как на ладони.
От этого диалога ощущение безопасности, испытываемое Камеей с момента возвращения на яхту, исчезло. Напротив, опять вспыхнула тревога, чувство надвигающихся невзгод, бороться с которыми было неизвестно как. «Поларштерн» в этой чужой, готовой сойти с ума стране, оказался одиноким и беззащитным островком благополучия. Ведь можно было так легко ворваться на него с берега…
– Кхэм… Принцесса? Ваше высочество?
Камея с облегчением обернулась.
* * *
Свант оставался все таким же, каким был всегда – белоснежным, отутюженным, пахнущим цветочным мылом, пышущим здоровьем, излучающим спокойствие и уверенность. Камея совершенно некстати подумала о том, что, наверное, хорошо быть женой такого человека. Тут же смутилась, подозвала герцога и попросила рассказать белоснежному Сванту о том, что в действительности творилось в Карлеизе и в Кингстауне.
Свант думал недолго. Взглянул на кормовой флаг и сказал:
– Ну что ж, ветерок есть. Разрешите выйти в бухту? Видите ли, ваше высочество, так оно, пожалуй, надежнее будет. Чем у берега.
От его рассудительности и невозмутимости Камее стало легче. В конце концов, эскадре пока ничто не угрожало. Ну, если не считать притаившегося у выхода из Большого Эльта покаянского флота.
– А как же мой отец? – встревожилась Изольда. – Он ведь остался в городе!
– Ничего страшного, – сказал Свант. – Его подождут. У пирса будет дежурить шлюпка с несколькими матросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131