..
Посреди заброшенной кухни неясно просматривалось огромное хрупкое
сооружение - нечто собранное на скорую руку из старых упаковочных ящиков,
этакий дом внутри дома.
- Подождите!
Шэрон нырнула куда-то в недра сооружения. Зажгла спичку. Родились два
огонька.
- Теперь можете зайти.
Когда я протиснулся внутрь, она была молчалива и торжественна.
Морская синева ее глаз напрочь растворилась в жутком мраке.
- Никто никогда не делал этого раньше. Кроме меня... Это Амагоя. -
Она немного подумала и, явно опасаясь, что я окажусь недостойным правды,
добавила: - Конечно, это не игра в "воображалки".
Это была игра и не игра. Дно перевернутого ящика изображало собой
алтарь. На импровизированном престоле (полка над ящиком) лежало то, что
всякий принял бы за тряпичную куклу.
- Амаг, - Шэрон кивнула на куклу, - просто образ, привыкший быть
куклой. Куклы - это так по-детски, не правда ли?
- Возможно, но фантазия - всегда реальна. То, что находится внутри
твоей головы, не менее реально, чем то, что окружает тебя снаружи. Просто
это другой тип реальности, вот и все.
Две горящие свечи стояли в карауле, оберегая предметы, лежащие на
ящике-алтаре. Обтрепанная мальчишеская кепка, перочинный нож, серебряный
доллар.
- Я и в самом деле единственный человек, кто видел это, Шэрон? А
Анжело?
- О нет! - она была потрясена. - Амагоя - это я, когда мне одиноко. И
теперь вот вы... Потому я и заставила вас поклясться. Ну потому, что вы не
смеетесь, когда это нельзя.
Увы, Дрозма, мне пришлось прожить триста сорок шесть лет, чтобы
услышать в свой адрес столь значительный комплимент.
- Доллар. Он получил его как школьную премию и подарил мне на
счастье. Перочинный нож, потому что я хотела и он сказал: "Держи!"
Слышали бы вы то выражение, с каким она произнесла местоимение
"он"!..
- Кепку он просто выбросил.
Любые комментарии были сейчас неуместны - даже вежливые, даже со
стороны марсианина. Впрочем, Шэрон и не ждала комментариев. Я глядел
почтительно, и ей этого было вполне достаточно. Она с облегчением сменила
тему, заговорила порывисто дыша и словно ни о чем.
- Отец вернулся с профсоюзного собрания пьяным. Устроил настоящее
сражение... Ударил крышкой подъемника по плите, просто чтобы наделать
шуму. Разнес ее ко всем чертям. Откровенно говоря, вы не поверите, с чем
мне приходится мириться. Откровенно говоря...
- Подожди-ка, Шэрон! Этот Билли Келл... Мне кажется, он повредил тебе
руку. Ты можешь сказать мне, что случилось?
- Я не могла позволить вам избить его. Откровенно говоря, я не могла
бы взять на себя такую ответственность.
- Я не избиваю людей. Я бы просто слегка припугнул его.
- Он не из пугливых, да и все равно я не боюсь его. Он на самом деле
не ломал мне палец, просто притворился, что сломает.
Она не была изобретательной во лжи, и я добился своего простым
молчаливым ожиданием.
- Ну, он пытался заставить меня сказать... кое-что, о чем я не скажу,
и все. При меня и Анжело. Билли может пойти утопиться. Он явный феномен,
мистер Майлз...
- А палец?
- Все в порядке, честно... Смотрите, как играют гамму.
Она продемонстрировала, прямо на полу. И я обнаружил, что ее рука
цела и невредима. А потом я обнаружил, что ее большой палец прекрасно
знает, как с абсолютной четкостью подкладываться под остальные пальцы. И
это после одного-единственного урока. Медленно, разумеется, но
правильно!..
Вы сами, Дрозма, благожелательно отзывались обо мне как о пианисте.
Но я знаю, что мы никогда не сможем сравниться с лучшими
музыкантами-людьми. И совсем не потому, что наши искусственные пятые
пальцы недостаточно подвижны для фортепиано... Вам никогда не приходило в
голову, что причина только в том, что человеческие существа, живущие столь
короткое время, всегда помнят об этом в своей музыке?
- Я озадачен, Шэрон. Сегодня утром Анжело говорил что-то о Билли
Келле. Вроде бы они друзья, как я понял.
В ее голосе зазвучала взрослая горечь:
- Он думает, что Билли ему друг. Однажды я пыталась доказать
обратное. Он мне не поверил. Ведь он считает, что все вокруг хорошие.
- Не знаю, Шэрон... Не думаю, чтобы кому-то, кто бы он ни был,
удалось дурачить Анжело достаточно долго.
Что ж, это была удачная мысль, и она, казалось, заставила Шэрон
почувствовать себя гораздо лучше.
Она снова искусно переменила тему:
- Если вы хотите, мы могли бы сделать Амагою космическим кораблем.
Иногда я так делаю.
- Здравая идея.
Откуда-то из глубин мертвой кухни донеслись крадущиеся быстрые шаги.
- Не берите в голову, - сказала Шэрон. - Знаете, когда я ухожу
отсюда, я все закрываю другим ящиком. Чтобы не подпустить феноменов...
Когда я вернулся с космического корабля, на ступеньках крыльца меня
встретил нарядно одетый Анжело и передал приглашение хозяйки на чашечку
кофе. Ферман был уже внизу. Чашечка кофе, согласно воле Розы, состояла из
пиццы и полудюжины других соблазнительных блюд. Сама Роза в воскресном
наряде выглядела увядающей от чего-то более значительного, чем утренняя
жара.
- Вы хотели тишины и покоя, мистер Майлз, - произнесла она с
сожалением.
- Зовите меня Беном.
Я старался расслабиться, но не потерять чопорности "мистера Майлза".
Уж тот-то не имел никаких шансов сойтись с Шэрон поближе, подумалось мне.
Мы опять вспомнили альбомы с фотографиями. Ферман снова и снова
возвращался к одному и тому же вопросу: зачем они могли понадобиться вору?
- А у нас внизу ничего не пропало, - сказал Анжело. - Я проверял.
Через некоторое время Ферман нерешительно произнес:
- Анжело, Мак сказал мне, что он... ну... выкопает место. Во дворе.
Если ты хочешь, чтобы он это сделал.
Анжело поперхнулся:
- Если это позволит ему чувствовать себя лучше...
- Дорогой мой, - почти прошептала Роза. - Angelo mio... пожалуйста...
- Извините, но не передаст ли кто-нибудь Маку, что я уже вышел из
пеленок?
- Ну, сынок, - сказал Ферман. - Мак как раз подумал...
- Мак как раз не подумал!
Наступила натянутая тишина. Потом я не выдержал:
- Слушай, Анжело... Будь терпелив к людям. Они стараются.
Он с раздражением глянул на меня поверх симпатичного кухонного
столика, но раздражение это тут же исчезло. Теперь он казался озадаченным:
вероятно, его одолевали мысли о том, кто я и что я, какое место я занимаю
в его тайно расширяющимся мире. Справившись с собой, он извинился:
- Простите, дядя Джейкоб! Пусть Мак сделает это. Я обозлился, потому
что из-за моей поганой ноги не справляюсь с лопатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Посреди заброшенной кухни неясно просматривалось огромное хрупкое
сооружение - нечто собранное на скорую руку из старых упаковочных ящиков,
этакий дом внутри дома.
- Подождите!
Шэрон нырнула куда-то в недра сооружения. Зажгла спичку. Родились два
огонька.
- Теперь можете зайти.
Когда я протиснулся внутрь, она была молчалива и торжественна.
Морская синева ее глаз напрочь растворилась в жутком мраке.
- Никто никогда не делал этого раньше. Кроме меня... Это Амагоя. -
Она немного подумала и, явно опасаясь, что я окажусь недостойным правды,
добавила: - Конечно, это не игра в "воображалки".
Это была игра и не игра. Дно перевернутого ящика изображало собой
алтарь. На импровизированном престоле (полка над ящиком) лежало то, что
всякий принял бы за тряпичную куклу.
- Амаг, - Шэрон кивнула на куклу, - просто образ, привыкший быть
куклой. Куклы - это так по-детски, не правда ли?
- Возможно, но фантазия - всегда реальна. То, что находится внутри
твоей головы, не менее реально, чем то, что окружает тебя снаружи. Просто
это другой тип реальности, вот и все.
Две горящие свечи стояли в карауле, оберегая предметы, лежащие на
ящике-алтаре. Обтрепанная мальчишеская кепка, перочинный нож, серебряный
доллар.
- Я и в самом деле единственный человек, кто видел это, Шэрон? А
Анжело?
- О нет! - она была потрясена. - Амагоя - это я, когда мне одиноко. И
теперь вот вы... Потому я и заставила вас поклясться. Ну потому, что вы не
смеетесь, когда это нельзя.
Увы, Дрозма, мне пришлось прожить триста сорок шесть лет, чтобы
услышать в свой адрес столь значительный комплимент.
- Доллар. Он получил его как школьную премию и подарил мне на
счастье. Перочинный нож, потому что я хотела и он сказал: "Держи!"
Слышали бы вы то выражение, с каким она произнесла местоимение
"он"!..
- Кепку он просто выбросил.
Любые комментарии были сейчас неуместны - даже вежливые, даже со
стороны марсианина. Впрочем, Шэрон и не ждала комментариев. Я глядел
почтительно, и ей этого было вполне достаточно. Она с облегчением сменила
тему, заговорила порывисто дыша и словно ни о чем.
- Отец вернулся с профсоюзного собрания пьяным. Устроил настоящее
сражение... Ударил крышкой подъемника по плите, просто чтобы наделать
шуму. Разнес ее ко всем чертям. Откровенно говоря, вы не поверите, с чем
мне приходится мириться. Откровенно говоря...
- Подожди-ка, Шэрон! Этот Билли Келл... Мне кажется, он повредил тебе
руку. Ты можешь сказать мне, что случилось?
- Я не могла позволить вам избить его. Откровенно говоря, я не могла
бы взять на себя такую ответственность.
- Я не избиваю людей. Я бы просто слегка припугнул его.
- Он не из пугливых, да и все равно я не боюсь его. Он на самом деле
не ломал мне палец, просто притворился, что сломает.
Она не была изобретательной во лжи, и я добился своего простым
молчаливым ожиданием.
- Ну, он пытался заставить меня сказать... кое-что, о чем я не скажу,
и все. При меня и Анжело. Билли может пойти утопиться. Он явный феномен,
мистер Майлз...
- А палец?
- Все в порядке, честно... Смотрите, как играют гамму.
Она продемонстрировала, прямо на полу. И я обнаружил, что ее рука
цела и невредима. А потом я обнаружил, что ее большой палец прекрасно
знает, как с абсолютной четкостью подкладываться под остальные пальцы. И
это после одного-единственного урока. Медленно, разумеется, но
правильно!..
Вы сами, Дрозма, благожелательно отзывались обо мне как о пианисте.
Но я знаю, что мы никогда не сможем сравниться с лучшими
музыкантами-людьми. И совсем не потому, что наши искусственные пятые
пальцы недостаточно подвижны для фортепиано... Вам никогда не приходило в
голову, что причина только в том, что человеческие существа, живущие столь
короткое время, всегда помнят об этом в своей музыке?
- Я озадачен, Шэрон. Сегодня утром Анжело говорил что-то о Билли
Келле. Вроде бы они друзья, как я понял.
В ее голосе зазвучала взрослая горечь:
- Он думает, что Билли ему друг. Однажды я пыталась доказать
обратное. Он мне не поверил. Ведь он считает, что все вокруг хорошие.
- Не знаю, Шэрон... Не думаю, чтобы кому-то, кто бы он ни был,
удалось дурачить Анжело достаточно долго.
Что ж, это была удачная мысль, и она, казалось, заставила Шэрон
почувствовать себя гораздо лучше.
Она снова искусно переменила тему:
- Если вы хотите, мы могли бы сделать Амагою космическим кораблем.
Иногда я так делаю.
- Здравая идея.
Откуда-то из глубин мертвой кухни донеслись крадущиеся быстрые шаги.
- Не берите в голову, - сказала Шэрон. - Знаете, когда я ухожу
отсюда, я все закрываю другим ящиком. Чтобы не подпустить феноменов...
Когда я вернулся с космического корабля, на ступеньках крыльца меня
встретил нарядно одетый Анжело и передал приглашение хозяйки на чашечку
кофе. Ферман был уже внизу. Чашечка кофе, согласно воле Розы, состояла из
пиццы и полудюжины других соблазнительных блюд. Сама Роза в воскресном
наряде выглядела увядающей от чего-то более значительного, чем утренняя
жара.
- Вы хотели тишины и покоя, мистер Майлз, - произнесла она с
сожалением.
- Зовите меня Беном.
Я старался расслабиться, но не потерять чопорности "мистера Майлза".
Уж тот-то не имел никаких шансов сойтись с Шэрон поближе, подумалось мне.
Мы опять вспомнили альбомы с фотографиями. Ферман снова и снова
возвращался к одному и тому же вопросу: зачем они могли понадобиться вору?
- А у нас внизу ничего не пропало, - сказал Анжело. - Я проверял.
Через некоторое время Ферман нерешительно произнес:
- Анжело, Мак сказал мне, что он... ну... выкопает место. Во дворе.
Если ты хочешь, чтобы он это сделал.
Анжело поперхнулся:
- Если это позволит ему чувствовать себя лучше...
- Дорогой мой, - почти прошептала Роза. - Angelo mio... пожалуйста...
- Извините, но не передаст ли кто-нибудь Маку, что я уже вышел из
пеленок?
- Ну, сынок, - сказал Ферман. - Мак как раз подумал...
- Мак как раз не подумал!
Наступила натянутая тишина. Потом я не выдержал:
- Слушай, Анжело... Будь терпелив к людям. Они стараются.
Он с раздражением глянул на меня поверх симпатичного кухонного
столика, но раздражение это тут же исчезло. Теперь он казался озадаченным:
вероятно, его одолевали мысли о том, кто я и что я, какое место я занимаю
в его тайно расширяющимся мире. Справившись с собой, он извинился:
- Простите, дядя Джейкоб! Пусть Мак сделает это. Я обозлился, потому
что из-за моей поганой ноги не справляюсь с лопатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74