– Для наследного принца в пажах разгуливать – не по чину занятие, – посмеиваясь, пояснил Лерметт. – Больно уж чистенькое. Щеголяй себе в новеньком майлете да кружевных манжетах… нет. Уверяю тебя, если бы можно было отправить с посольством кого другого, а не меня, отец бы так и сделал. Потому как нечего малолетним высокородиям прежде времени нос задирать.
– П… понятно, – пробормотал ошеломленный Арьен.
– Будь Алани всего только магом, – безжалостно присовокупил Лерметт, – он бы у меня все лето котлы драил и дрова рубил. Пажом он служит не как маг, а как студент Арамейля. Надо же парню время оставить для летнего задания.
– Я его уже выполнил! – оскорбился Алани.
– Это тебе только кажется, – усмехнулся Илмерран. Взгляд гнома неотрывно следил за картой, вышедшей из-под пера Лерметта: просохла ли?
Вот оно как… что же, тогда все становится на свои места. Арамейльский университет возрастом своих студентов не считается. Может и дряхлого старца в обучение принять, может и ребенка, едва только наловчившегося ходить, поименовать студентом. Годы – ерунда, внешнее. Другое важно – на что ты способен… а сметливый Алани наверняка способен на многое. В том числе и на учебу в Арамейле. Навряд ли он успел проучиться больше года – но и за год в Арамейле можно узнать уйму всякого разного, если времени даром не терять. А уж по части магии… да лучших магов, чем те, что преподают в Арамейле, нигде не сыщешь!
– Так ты на отделении магии учишься? – понимающе спросил пажа Эннеари.
– Да нет, – к величайшему изумлению Арьена, ответствовал Алани. – И не собирался даже. На курс магии меня записали дополнительно. Распоряжением ректора. Я на отделение прикладной математики поступил. А магия – это так, разве что удовольствия ради…
– Это тебе только кажется, – отрезал Илмерран.
Еще бы! Перепутать свой основной дар с дополнительным – случай нередкий. Сколько же иной раз лет впустую уходит, покуда жизнь все расставит на свои места – подумать страшно. Со стороны оно виднее – да только кто станет слушать советы стороннего! Вот и происходят подобные ошибки повсеместно… за исключением Арамейля. Уж если ректор своим распоряжением зачисляет кого на отделение магии – значит, этого властительно требует его талант. Тот самый, основной, еще неосознанный. Об заклад биться можно – быть мальчишке магом, да притом из лучших… а вот развлекаться на досуге он будет как раз математикой. Прикладной.
– По-моему, просохло, – заметил Лерметт. – Можно начинать.
– Согласен, – кивнул Илмерран и обернулся к Алани. – А ты что скажешь?
Алани придирчиво исследовал карту.
– Можно, – одобрил он после недолгого молчания. Лицо его было серьезным и сосредоточенным, в глазах не осталось ни смешинки, рот отвердел. Даже нахальная ямочка на подбородке сделалась жесткой и властной.
– Давай-ка, помогай, – бросил Лерметт Арьену, взявшись за найденный Илмерраном пергамент. – Укладывай ее.
– Куда? – удивился Эннеари.
– На стол, – нетерпеливо скомандовал Лерметт. – Поверх моей. Уголок к уголку, ровнехонько. Чтоб ни на волос в сторону. Давай, лучник. У тебя глазомер получше моего будет.
Спустя некоторое время совместными усилиями эльфа и короля карта была наконец-то уложена правильно. Алани в этом участия не принимал. Он стоял, сложив ладони вместе, и поминутно вякал: дескать, неровно… и опять неровно.
– Годится, – изрек он отсутствующим тоном, когда Лерметт от излишнего усердия едва не сдернул нечаянно пергамент на пол.
– Тогда приступай, – скомандовал Илмерран.
– Я уже приступил, – прежним, чуть рассеянным и вместе с тем сосредоточенным голосом отозвался Алани.
В кабинете сделалось необыкновенно тихо. Казалось, напряги слух – и услышишь, как струится вверх пламя свеч, поставленных в высокие шандалы. Алани развел слегка сомкнутые прежде ладони, потом округлил их, словно держа на весу незримую чашу. Пальцы и запястья его понемногу напрягались: невидимая чаша явственно тяжелела. А потом Алани, занеся руки над столом, сжал пальцы, ухватывая несуществующую чашу за края, и резким коротким движением разломил ее, изливая таинственное ее содержимое прямо на карту.
Эннеари еле слышно ахнул.
Он почти уже начинал догадываться, что именно делает Алани… всего лишь почти – но тем неожиданнее оказался эффект.
Карта ожила – словно бы распластанные по пергаменту образы вновь обрели плоть.
Медленно воздвиглись из недр рисунка Пограничные Горы; их головы забелели искристым снегом, темные каменные плечи оделись кудрявым бархатом леса. Медленно, как если бы спросонок, разлилась по степи слегка тронутая уже легкой желтизной предосенняя зелень высокотравья. Неслышно вздохнула сахарная белизна известковых скал Сулана, задумчиво нахмурились прибрежные дюны Юльма. На речных волнах заплясал переменчивый своенравный блеск. Крохотные города вздергивали кверху башенные зубцы, выблескивали огоньками обливной черепицы, тыкали в небо острыми шпилями. И совсем уже крохотными, едва различимыми огоньками высверкивали изредка доспехи пограничных разъездов.
И только в левом нижнем углу карты рисунок так и остался на пергаменте.
– Что это такое? – грозно осведомился Илмерран, сдвинув брови.
– Не знаю, – смущенно промолвил Лерметт. – Смазалось, наверное.
– Да? – Илмерран посмотрел на короля в упор.
Лерметт покраснел, приотвернул злополучный уголок, покраснел еще сильнее, взял перо и тщательно довел две несомкнутые линии. Уголок карты выскользнул из его руки, плотно прильнул к карте нижней и мигом вспух гранитной плотью.
– То-то же, – наставительно изрек Илмерран. – Ну как так можно! Серьезное ведь дело делаем – и вдруг такая расхлябанность! Один опаздывает, другой болтает попусту, третий и вовсе небрежничает, работает как попало – а еще почетный доктор наук. Налеа. Все трое.
– Ладно еще, что это всего лишь я ошибся, – заметил Лерметт, откладывая перо. – Я было испугался, что ошибка в самой карте. Тогда ничего нельзя было бы знать наверняка.
– Не для того все по десять раз считалось и пересчитывалось, – вздернул бороду Илмерран, – чтобы карта оказалась с ошибкой. А вот мы себе сейчас не можем позволить ошибиться ни в малейшей мелочи – ясно?
– Да. – Лерметт покаянно потупил глаза – ну ни дать ни взять ученик, не приготовивший урока.
– Слишком дорого за сегодняшние ошибки платить придется, – проворчал Илмерран, слегка смягчившись. – Может, даже и непомерно. Соберись, Лериме. Арьен, это и тебя касается. Алани, ты отдохнул?
– Сейчас. – Паж аккуратно свернул и отложил в сторону белый шелковый платок, которым он вытирал руки после волшебства, взял с узкого поставца чашу, в которой темнело суланское вино пополам с травяным отваром, и осушил ее в два глотка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119