– Вот теперь готов… кажется.
– Голова не кружится? – заботливо поинтересовался гном.
– Нет, – с вызовом ответствовал Алани.
– Значит, не «кажется», а готов, – заключил Илмерран. – Начинаем. Арьен – а тебя что, отдельно звать надо? Иди сюда, к столу.
Три головы – человека, эльфа и гнома – склонились над картой.
– Смотрите, – выдохнул гном. – Смотрите внимательно, мальчики.
– Рано еще смотреть, – заметил Алани. – Я еще не начал.
Он взял с полки, где во множестве стояли песочные часы, самые простые, снял крышку, осторожно разнял колбу и высыпал песок на стол вдоль верхнего края карты. Несколько тихих повелительных слов – и песок разгладился, замер широкой лентой, словно бы приподнялся чуть-чуть , когда его изнутри пронизала голубовато-белая молния, и вновь замер сияющей полосой стекла. И не просто стекла, а зеркального.
– Что это? – слегка сипло от восхищения и неожиданности спросил Эннеари.
– Зеркало Времени, – несколько отрешенным голосом ответил Алани. – Самый верный способ увидеть прошлое или возможное будущее.
– И самый опасный! – от возмущения Илмерран рявкнул густым басом. – Алани, ты что, рехнулся?
– Нет, – спокойно ответил паж. – Просто других способов я еще освоить не успел. А теперь смотрите. Пора.
Подушечкой указательного пальца он слегка пристукнул по краю карты там, где он смыкался с зеркалом.
Безмолвная рябь прошла по степи.
– Что это? – вновь спросил Арьен – на сей раз шепотом, чтобы не потревожить Алани: уж если избранный магом метод опасен, отвлекать его не следует ни в коем случае.
– Ветер, – еле слышно прошелестел Лерметт. – Я же тебе говорил. Сам сейчас все увидишь.
Даже шепот его был почти таким же отрешенным, как голос Алани. Лерметт был не здесь – он всей душой, всем разумом погрузился в зеркало и карту.
Ветер нес с собой вечную осень, ибо степь желтела. Желтела, увядала, иссыхала в ожидании весенних дождей… в тщетном ожидании. Весенний ветер нес с собой не живительную влагу, а смертоносный песок. Пустыня наползала неуклонно – сперва неуверенно, а после все быстрей и быстрей. Единственные капли влаги Эннеари видел в зеркале – капли слез, катившихся по лицам стариков, когда они гладили узловатыми пальцами черную от суховея траву, скукоженную, ломкую, рассыпающуюся в прах даже от такого легкого прикосновения. Первая кровь на этой траве, и та выглядела не настолько жуткой, как этот переживший себя прах… во всяком разе, поначалу. Зато потом… верно говорится, что кровь не вода: сколько ее ни лей, а землю она не напоит… так зачем же? Зачем?!
На карте медленно занимались алые искорки – маленькие, а потому вроде бы совсем не страшные… горела Риада, полыхал Ланн, корчился в огне Найлисс, и Эннеари оцепенелым от ужаса взглядом смотрел, смотрел, неотрывно смотрел в Зеркало Времени, где беззвучно ревел огонь, свистали неслышно сабли, и с немым предсмертным воплем валились наземь под копыта тощих, как пустые ножны, коней все новые и новые тела. Кто сказал, что война обновляет кровь мира? Соврал, мерзавец – то ли в неведении, то ли с холодным осознанием… Эннеари видел, как она выкашивает все, чем цвела земля – как убивают самых храбрых, самых мужественных и стойких, как гибнут самые бескорыстные и совестливые, как вешают самых хладнокровных и хитроумных, как расточается задолго до срока под раскаленным рабским тавром жизнь самых беззащитных… и даже те, кому привалило сомнительное счастье уцелеть среди крови и огня, никогда уже не будут прежними. Да и сколько тех уцелевших – хорошо еще если десятая доля по обе стороны войны! Не так вроде и много голодных ртов… но мало, слишком мало рук, способных их прокормить, погибельно мало. Он видел детей насильников и любовниц мародеров – так смотри же, эльф, смотри хорошенько! – вот она какая, война на выживание… что, не ожидал? А ты еще на лица их посмотри, на лица, а пуще того в глаза – вот в эти потускнелые, глубоко запавшие от голода глаза… понял теперь? Ты не отворачивайся, ты смотри прямо в глаза, смотри на жуткие в своей тупой решимости лица, на тонкие руки и ноги с ломкими движениями – ну, ни дать ни взять, саранча! И еще на землю посмотри… да нет, ты глаз не закрывай, ты посмотри, что оставляет за собой на этой земле эта саранча… ты ведь и представить себе не мог, что такое возможно – так смотри же!
– На двадцать лет раньше! – горестно проскрежетал чей-то неузнаваемый голос – неужто Илмеррана? – Поверить не могу…
А потом саранча ринулась через Хохочущий Перевал, накрыв его черной колышущейся массой… нет, нет, нет! Видеть в зеркале еще и это… не судьба пристигла Долину Эльфов – нечто тысячекратно худшее! Эннеари в страшном сне бы не привиделось, что с его соплеменниками может сделаться такое… что мертвые будут проклинать немногих оставшихся в живых, готовых бестрепетно резать глотки спящим – да если бы только! На краткий миг ему показалось… нет, не показалось – он и в самом деле увидел в зеркале себя… увидел, что… нет, нет же, никогда, кровью своей клянусь – никогда, никогда, нет!
Рука Лерметта легла на его холодные пальцы и слегка сжала их. И это немое… нет, не сочувствие, не сострадание даже – понимание, такое надежное и неколебимое, обессилило Арьена враз. Оно высекло из глаз слезы, словно ветер в лицо.
– Довольно! – хрипло простонал Лерметт. – Не могу больше!
– Я тоже, – задыхающимся голосом ответил Алани и вновь стукнул указательным пальцем по краю карты.
Эннеари смигнул слезы и вскрикнул. Паж едва стоял, навалившись всем телом на тяжелый стол. Юноша был иссиня-бледным, губы и лунки ногтей посинели.
– Арьен, скорей! – вскричал Лерметт – но Эннеари уже и сам подхватил пажа под мышки, уложил поудобнее, опустился рядом на одно колено и прижал пальцы к белым вискам Алани. Знать бы еще, что с парнем стряслось…
– Это просто потеря крови, – сварливо пояснил Илмерран. – Очень сильная потеря крови.
Эннеари невольно обвел кабинет взглядом, но нигде не было ни кровинки – даже в зеркале.
– Плата за волшебство, – еще прерывистым, но куда более ровным голосом промолвил Алани.
Лерметт резко выдохнул.
– Именно так, – дернул бородой Илмерран. – За все надо платить. Чем больше крови льется в зеркале, тем больше ее теряет маг… если, конечно, он не мастер по Зеркалам Времени. Если бы я предполагал, что это случится так скоро и так кроваво, я бы запретил опыт.
– Вам бы это не удалось, Ваше Всезнайство! – Алани под руками Арьена заодно со здоровьем быстро обретал свое потаенное ехидство – а слабость сделала его из потаенного явным. – Вы не мой мастер-наставник.
– Но именно я подписываю для мастера твой отчет о летней работе, налаион! – взгремел Илмерран.
– Я тоже, – сухо осведомил пажа король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Голова не кружится? – заботливо поинтересовался гном.
– Нет, – с вызовом ответствовал Алани.
– Значит, не «кажется», а готов, – заключил Илмерран. – Начинаем. Арьен – а тебя что, отдельно звать надо? Иди сюда, к столу.
Три головы – человека, эльфа и гнома – склонились над картой.
– Смотрите, – выдохнул гном. – Смотрите внимательно, мальчики.
– Рано еще смотреть, – заметил Алани. – Я еще не начал.
Он взял с полки, где во множестве стояли песочные часы, самые простые, снял крышку, осторожно разнял колбу и высыпал песок на стол вдоль верхнего края карты. Несколько тихих повелительных слов – и песок разгладился, замер широкой лентой, словно бы приподнялся чуть-чуть , когда его изнутри пронизала голубовато-белая молния, и вновь замер сияющей полосой стекла. И не просто стекла, а зеркального.
– Что это? – слегка сипло от восхищения и неожиданности спросил Эннеари.
– Зеркало Времени, – несколько отрешенным голосом ответил Алани. – Самый верный способ увидеть прошлое или возможное будущее.
– И самый опасный! – от возмущения Илмерран рявкнул густым басом. – Алани, ты что, рехнулся?
– Нет, – спокойно ответил паж. – Просто других способов я еще освоить не успел. А теперь смотрите. Пора.
Подушечкой указательного пальца он слегка пристукнул по краю карты там, где он смыкался с зеркалом.
Безмолвная рябь прошла по степи.
– Что это? – вновь спросил Арьен – на сей раз шепотом, чтобы не потревожить Алани: уж если избранный магом метод опасен, отвлекать его не следует ни в коем случае.
– Ветер, – еле слышно прошелестел Лерметт. – Я же тебе говорил. Сам сейчас все увидишь.
Даже шепот его был почти таким же отрешенным, как голос Алани. Лерметт был не здесь – он всей душой, всем разумом погрузился в зеркало и карту.
Ветер нес с собой вечную осень, ибо степь желтела. Желтела, увядала, иссыхала в ожидании весенних дождей… в тщетном ожидании. Весенний ветер нес с собой не живительную влагу, а смертоносный песок. Пустыня наползала неуклонно – сперва неуверенно, а после все быстрей и быстрей. Единственные капли влаги Эннеари видел в зеркале – капли слез, катившихся по лицам стариков, когда они гладили узловатыми пальцами черную от суховея траву, скукоженную, ломкую, рассыпающуюся в прах даже от такого легкого прикосновения. Первая кровь на этой траве, и та выглядела не настолько жуткой, как этот переживший себя прах… во всяком разе, поначалу. Зато потом… верно говорится, что кровь не вода: сколько ее ни лей, а землю она не напоит… так зачем же? Зачем?!
На карте медленно занимались алые искорки – маленькие, а потому вроде бы совсем не страшные… горела Риада, полыхал Ланн, корчился в огне Найлисс, и Эннеари оцепенелым от ужаса взглядом смотрел, смотрел, неотрывно смотрел в Зеркало Времени, где беззвучно ревел огонь, свистали неслышно сабли, и с немым предсмертным воплем валились наземь под копыта тощих, как пустые ножны, коней все новые и новые тела. Кто сказал, что война обновляет кровь мира? Соврал, мерзавец – то ли в неведении, то ли с холодным осознанием… Эннеари видел, как она выкашивает все, чем цвела земля – как убивают самых храбрых, самых мужественных и стойких, как гибнут самые бескорыстные и совестливые, как вешают самых хладнокровных и хитроумных, как расточается задолго до срока под раскаленным рабским тавром жизнь самых беззащитных… и даже те, кому привалило сомнительное счастье уцелеть среди крови и огня, никогда уже не будут прежними. Да и сколько тех уцелевших – хорошо еще если десятая доля по обе стороны войны! Не так вроде и много голодных ртов… но мало, слишком мало рук, способных их прокормить, погибельно мало. Он видел детей насильников и любовниц мародеров – так смотри же, эльф, смотри хорошенько! – вот она какая, война на выживание… что, не ожидал? А ты еще на лица их посмотри, на лица, а пуще того в глаза – вот в эти потускнелые, глубоко запавшие от голода глаза… понял теперь? Ты не отворачивайся, ты смотри прямо в глаза, смотри на жуткие в своей тупой решимости лица, на тонкие руки и ноги с ломкими движениями – ну, ни дать ни взять, саранча! И еще на землю посмотри… да нет, ты глаз не закрывай, ты посмотри, что оставляет за собой на этой земле эта саранча… ты ведь и представить себе не мог, что такое возможно – так смотри же!
– На двадцать лет раньше! – горестно проскрежетал чей-то неузнаваемый голос – неужто Илмеррана? – Поверить не могу…
А потом саранча ринулась через Хохочущий Перевал, накрыв его черной колышущейся массой… нет, нет, нет! Видеть в зеркале еще и это… не судьба пристигла Долину Эльфов – нечто тысячекратно худшее! Эннеари в страшном сне бы не привиделось, что с его соплеменниками может сделаться такое… что мертвые будут проклинать немногих оставшихся в живых, готовых бестрепетно резать глотки спящим – да если бы только! На краткий миг ему показалось… нет, не показалось – он и в самом деле увидел в зеркале себя… увидел, что… нет, нет же, никогда, кровью своей клянусь – никогда, никогда, нет!
Рука Лерметта легла на его холодные пальцы и слегка сжала их. И это немое… нет, не сочувствие, не сострадание даже – понимание, такое надежное и неколебимое, обессилило Арьена враз. Оно высекло из глаз слезы, словно ветер в лицо.
– Довольно! – хрипло простонал Лерметт. – Не могу больше!
– Я тоже, – задыхающимся голосом ответил Алани и вновь стукнул указательным пальцем по краю карты.
Эннеари смигнул слезы и вскрикнул. Паж едва стоял, навалившись всем телом на тяжелый стол. Юноша был иссиня-бледным, губы и лунки ногтей посинели.
– Арьен, скорей! – вскричал Лерметт – но Эннеари уже и сам подхватил пажа под мышки, уложил поудобнее, опустился рядом на одно колено и прижал пальцы к белым вискам Алани. Знать бы еще, что с парнем стряслось…
– Это просто потеря крови, – сварливо пояснил Илмерран. – Очень сильная потеря крови.
Эннеари невольно обвел кабинет взглядом, но нигде не было ни кровинки – даже в зеркале.
– Плата за волшебство, – еще прерывистым, но куда более ровным голосом промолвил Алани.
Лерметт резко выдохнул.
– Именно так, – дернул бородой Илмерран. – За все надо платить. Чем больше крови льется в зеркале, тем больше ее теряет маг… если, конечно, он не мастер по Зеркалам Времени. Если бы я предполагал, что это случится так скоро и так кроваво, я бы запретил опыт.
– Вам бы это не удалось, Ваше Всезнайство! – Алани под руками Арьена заодно со здоровьем быстро обретал свое потаенное ехидство – а слабость сделала его из потаенного явным. – Вы не мой мастер-наставник.
– Но именно я подписываю для мастера твой отчет о летней работе, налаион! – взгремел Илмерран.
– Я тоже, – сухо осведомил пажа король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119