Поговаривали, что ей даже и сейчас назначают свидания, и не только гномы – невзирая на более чем явные следы возраста, невзирая даже на присущее гномам занудство, которым госпожа Мерани Алмеррайде отличалась в высшей степени. Все дело в той своеобразной красоте, которая отличает гномских женщин.
Женщины гномов, в отличие от мужчин, охоты к странствиям и неведомым краям не имеют, и путешествовать, если только этого можно избежать, не склонны. А оттого вдали от гномьих поселений видят их редко – настолько редко, что молва, привычная во всем видеть в первую очередь дурное и болезненное, приписала подобную нелюдимость уродству. Легенда, наградившая гномьих женщин бородами, еще не худшая из всех. Сам Лерметт, в Арамейле узревший гномок во множестве, не только знал твердо, что дело обстоит совершенно наоборот, но и был втихомолку уверен, что нелюбовь к странствиям проистекает у них как раз во многом из-за их внешности: ну не женское это занятие – отбиваться от поклонников при помощи двуручного меча или моргенштерна… а иначе нипочем не отобьешься. Даже и сейчас – взгляды, которыми встретили госпожу Мерани Алмеррайде, были не просто сплошь восхищенными – в глазах одного из пиратов Эвелля мелькнуло нечто такое, что заставляло предположить однозначно: гроза морей в отставке весьма и весьма не прочь приударить за гномьей бабушкой. Более того – Лерметт был готов голову прозакладывать, что госпожа Мерани Алмеррайде, как истинная женщина до мозга костей, уже заметила простодушную готовность бывшего разбойника и теперь мысленно прикидывает его шансы, хоть виду и не подает. Лерметт оценил бы эти шансы довольно высоко: отставные пираты отличались не только поистине чарующей, пусть и слегка старомодной галантностью, но и цепким умом – дураков Эвелль при себе не держал. Мерани же Алмеррайде – опять-таки, как и всякая истинная женщина – ни разу в жизни не пленилась дураком, зато наделенный умом мужчина мог смело рассчитывать если не на бурную страсть, то хотя бы на скоротечный роман. И если бывший пират не сглупит и поведет атаку по всем правилам, то через пару дней ему позволят преподносить букеты – а возможно, и петь серенады под окошком.
И ведь кривить душой, сочиняя серенады, вовсе не придется! Госпожа Мерани Алмеррайде воплощала в себе гномский тип женской красоты с наибольшей полнотой. Умопомрачительно тонкая талия при широких бедрах, высокая грудь, необычно сильные для женщин прямые плечи, переходящие в такие же сильные плавные руки с узкими запястьями и изящными маленькими кистями – и все это крепкое, как наилучший мрамор из гномьих каменоломен. Лерметт в жизни не видал ни одного жирного или даже рыхлого гнома, будь то мужчина или женщина. Да, ему попадались гномы совершенно квадратного телосложения, поперек себя шире – но всегда это были крепкие, отчетливо прорисованные мускулы, а не жир, не дряблая бессильная плоть. Именно такой, сильной и одновременно изящной, и была Мерани Алмеррайде – великолепная, торжествующая женственность, которая могла бы показаться почти гротескной, не будь она столь соразмерной. К тому же старость добрее к гномам, нежели к людям, и почти не касается их лиц тем неумолимым резцом, что оставляет на них морщины. В волосах Мерани Алмеррайде иные узенькие пряди уже сияли чистейшим серебром седины – но лицо ее могло бы принадлежать у людей женщине лет от силы сорока… да и того, пожалуй, много. Да, отнюдь не надо обладать извращенными склонностями натуры, чтобы приударить за такой женщиной. Среди людей, и особенно среди женщин, принято с возрастом начинать одеваться поскромнее и потемнее – но на госпоже Мерани Алмеррайде было надето ярко-синее с золотом платье, отделанное риадскими кружевами цвета слоновой кости, и она не выглядела в этом наряде смешной или не по годам расфуфыренной. Наоборот, узкий, в талию, традиционный среди гномьих женщин покрой платья только подчеркивал ее природную стать. Зато украшений, любимых гномками вплоть до потери чувства меры, на ней почти не было – только два перстня на правой руке и один на левой… а еще золотая цепь на груди, тяжелая витая цепь тончайшей работы с таким же узором, как и у Лерметта, но куда более массивная и изысканная – цепь ректора Арамейльского университета.
Лерметт пушинкой слетел с седла, галантно подал обернутую плащом руку госпоже ректору и довел ее до третьей ступеньки главной дворцовой лестницы, сам, впрочем, оставаясь на первой. Как и все, кто часто имел дело с гномами, подобную манеру обращения Лерметт усвоил почти бессознательно. В присутствии гномов он предпочитал или сидеть рядом с ними, или стоять вот так, как сейчас – на пару ступенек ниже… или не ступенек, один шут – какая разница, посредством чего устранить или уменьшить разницу в росте! Глядеть на собеседника сверху вниз на самом-то деле неприятно, это удовольствие для слабых духом, а предоставлять собеседнику для созерцания исключительно свой живот неприятно тем более. Только очень невоспитанные люди – правда, и такими земля не оскудела – в общении с гномами поступали подобным образом, да те, кто по недостатку опытности не успел приноровиться. Лерметт рос бок о бок с гномом, и для него таких проблем не возникало никогда.
– Рад приветствовать госпожу Мерани Алмеррайде в Найлиссе, – улыбнулся он снизу вверх. – Как довелось ехать?
Госпожа ректор взглянула на почетного доктора наук с высоты третьей ступеньки не без приязни.
– Неплохо, мальчик, неплохо, – жизнерадостно ответила она. – Если не считать того, что в этом дурацком коробе меня мотало от стенки к стенке, как последнюю дурную мысль в голове у пропойцы, очень даже сносно.
Лерметт и сам подивился, отчего Мерани Алмеррайде избрала для путешествия человеческую карету, а не гномью – легкую, узкую, изящную, маленькую и сверхъестественно удобную. Однако долго удивляться ему не пришлось: вослед за ректором из кареты показались трое людей. Да, человеку в гномьей карете ездить куда сложнее, нежели гному в человеческой… но кто эти люди и зачем они здесь?
– Позволь тебе представить. – Во властном тоне госпожи Мерани Алмеррайде не было ни малейшего намека ни на какое «позволь» – скорее уж это она милостиво давала Лерметту свое изволение на знакомство со своими спутниками. – Господа Тимил и Маратенги – наиболее уважаемые и известные маги-посредники.
Означенные господа церемонно поклонились. Лерметт готов был схватить в охапку и расцеловать бабушку Илмеррана прямо тут, при всех – и к черту этикет и дипломатический протокол! Он-то вызвал на большой королевский совет только госпожу ректора – а зря. Человеческая натура везде одинакова – и избыточной доверчивостью она не страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Женщины гномов, в отличие от мужчин, охоты к странствиям и неведомым краям не имеют, и путешествовать, если только этого можно избежать, не склонны. А оттого вдали от гномьих поселений видят их редко – настолько редко, что молва, привычная во всем видеть в первую очередь дурное и болезненное, приписала подобную нелюдимость уродству. Легенда, наградившая гномьих женщин бородами, еще не худшая из всех. Сам Лерметт, в Арамейле узревший гномок во множестве, не только знал твердо, что дело обстоит совершенно наоборот, но и был втихомолку уверен, что нелюбовь к странствиям проистекает у них как раз во многом из-за их внешности: ну не женское это занятие – отбиваться от поклонников при помощи двуручного меча или моргенштерна… а иначе нипочем не отобьешься. Даже и сейчас – взгляды, которыми встретили госпожу Мерани Алмеррайде, были не просто сплошь восхищенными – в глазах одного из пиратов Эвелля мелькнуло нечто такое, что заставляло предположить однозначно: гроза морей в отставке весьма и весьма не прочь приударить за гномьей бабушкой. Более того – Лерметт был готов голову прозакладывать, что госпожа Мерани Алмеррайде, как истинная женщина до мозга костей, уже заметила простодушную готовность бывшего разбойника и теперь мысленно прикидывает его шансы, хоть виду и не подает. Лерметт оценил бы эти шансы довольно высоко: отставные пираты отличались не только поистине чарующей, пусть и слегка старомодной галантностью, но и цепким умом – дураков Эвелль при себе не держал. Мерани же Алмеррайде – опять-таки, как и всякая истинная женщина – ни разу в жизни не пленилась дураком, зато наделенный умом мужчина мог смело рассчитывать если не на бурную страсть, то хотя бы на скоротечный роман. И если бывший пират не сглупит и поведет атаку по всем правилам, то через пару дней ему позволят преподносить букеты – а возможно, и петь серенады под окошком.
И ведь кривить душой, сочиняя серенады, вовсе не придется! Госпожа Мерани Алмеррайде воплощала в себе гномский тип женской красоты с наибольшей полнотой. Умопомрачительно тонкая талия при широких бедрах, высокая грудь, необычно сильные для женщин прямые плечи, переходящие в такие же сильные плавные руки с узкими запястьями и изящными маленькими кистями – и все это крепкое, как наилучший мрамор из гномьих каменоломен. Лерметт в жизни не видал ни одного жирного или даже рыхлого гнома, будь то мужчина или женщина. Да, ему попадались гномы совершенно квадратного телосложения, поперек себя шире – но всегда это были крепкие, отчетливо прорисованные мускулы, а не жир, не дряблая бессильная плоть. Именно такой, сильной и одновременно изящной, и была Мерани Алмеррайде – великолепная, торжествующая женственность, которая могла бы показаться почти гротескной, не будь она столь соразмерной. К тому же старость добрее к гномам, нежели к людям, и почти не касается их лиц тем неумолимым резцом, что оставляет на них морщины. В волосах Мерани Алмеррайде иные узенькие пряди уже сияли чистейшим серебром седины – но лицо ее могло бы принадлежать у людей женщине лет от силы сорока… да и того, пожалуй, много. Да, отнюдь не надо обладать извращенными склонностями натуры, чтобы приударить за такой женщиной. Среди людей, и особенно среди женщин, принято с возрастом начинать одеваться поскромнее и потемнее – но на госпоже Мерани Алмеррайде было надето ярко-синее с золотом платье, отделанное риадскими кружевами цвета слоновой кости, и она не выглядела в этом наряде смешной или не по годам расфуфыренной. Наоборот, узкий, в талию, традиционный среди гномьих женщин покрой платья только подчеркивал ее природную стать. Зато украшений, любимых гномками вплоть до потери чувства меры, на ней почти не было – только два перстня на правой руке и один на левой… а еще золотая цепь на груди, тяжелая витая цепь тончайшей работы с таким же узором, как и у Лерметта, но куда более массивная и изысканная – цепь ректора Арамейльского университета.
Лерметт пушинкой слетел с седла, галантно подал обернутую плащом руку госпоже ректору и довел ее до третьей ступеньки главной дворцовой лестницы, сам, впрочем, оставаясь на первой. Как и все, кто часто имел дело с гномами, подобную манеру обращения Лерметт усвоил почти бессознательно. В присутствии гномов он предпочитал или сидеть рядом с ними, или стоять вот так, как сейчас – на пару ступенек ниже… или не ступенек, один шут – какая разница, посредством чего устранить или уменьшить разницу в росте! Глядеть на собеседника сверху вниз на самом-то деле неприятно, это удовольствие для слабых духом, а предоставлять собеседнику для созерцания исключительно свой живот неприятно тем более. Только очень невоспитанные люди – правда, и такими земля не оскудела – в общении с гномами поступали подобным образом, да те, кто по недостатку опытности не успел приноровиться. Лерметт рос бок о бок с гномом, и для него таких проблем не возникало никогда.
– Рад приветствовать госпожу Мерани Алмеррайде в Найлиссе, – улыбнулся он снизу вверх. – Как довелось ехать?
Госпожа ректор взглянула на почетного доктора наук с высоты третьей ступеньки не без приязни.
– Неплохо, мальчик, неплохо, – жизнерадостно ответила она. – Если не считать того, что в этом дурацком коробе меня мотало от стенки к стенке, как последнюю дурную мысль в голове у пропойцы, очень даже сносно.
Лерметт и сам подивился, отчего Мерани Алмеррайде избрала для путешествия человеческую карету, а не гномью – легкую, узкую, изящную, маленькую и сверхъестественно удобную. Однако долго удивляться ему не пришлось: вослед за ректором из кареты показались трое людей. Да, человеку в гномьей карете ездить куда сложнее, нежели гному в человеческой… но кто эти люди и зачем они здесь?
– Позволь тебе представить. – Во властном тоне госпожи Мерани Алмеррайде не было ни малейшего намека ни на какое «позволь» – скорее уж это она милостиво давала Лерметту свое изволение на знакомство со своими спутниками. – Господа Тимил и Маратенги – наиболее уважаемые и известные маги-посредники.
Означенные господа церемонно поклонились. Лерметт готов был схватить в охапку и расцеловать бабушку Илмеррана прямо тут, при всех – и к черту этикет и дипломатический протокол! Он-то вызвал на большой королевский совет только госпожу ректора – а зря. Человеческая натура везде одинакова – и избыточной доверчивостью она не страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119