– Надо будет сообщить твоему руководителю занятий, – заметил Илмерран.
– Вот еще! – деланно возмутился студент Арамейльского университета. – Меня хоть раз кто-нибудь со шпаргалкой ловил?!
– Я буду первым, – пообещал Илмерран.
Аннехара, доселе слушавший молча, захохотал.
– Значит, Риэрн, – с бесконечным терпением вернулся к делу Лерметт. – Дальше идет Окандо, король Аккарф. Династические цвета – все оттенки лилового, коронные драгоценности – аметисты. Запомнил?
Если бы! В голове у Эннеари сверкали и вспыхивали бесконечные кольца и ожерелья с самыми разнообразными камнями, взлетали, словно в танце, разноцветные плащи… да если бы не умница Алани со своей шпаргалкой, быть бы сейчас Арьену кромешным дураком. Такое толпище королей с придворными… эльфу бы нипочем с ходу не разобраться, кто есть кто и откуда явился.
Эннеари незаметным движением, как учил его вчера Алани, отогнул манжету и заглянул в шпаргалку, делая вид, что просто хочет поправить волосы и поднял руку только для этого. Уф-ф… вроде бы получилось не слишком нарочито… хотя все равно, наверное, заметно – и как только студенты ухитряются, бедолаги? Впрочем, они как раз не бедолаги, а шустрые ребята – потому что бедолагой, для разнообразия, придется временно побыть ему самому. Нет, не станет он учиться в Арамейле – ведь для этого надо уметь пользоваться шпаргалкой, да еще незаметно… ему вовек не навостриться, и думать нечего.
По крайности, хоть что-то он успел в шпаргалке вычитать. Плащи цвета морской волны поверх золотистого – именно так, а не наоборот… это, значит, Юльм. А невысокий человек с крупным перстнем зеленого янтаря на правой руке, надо полагать, король Юльма Эвелль. Тот самый. Гроза пиратов. Лерметт вчера рассказывал, что Эвелль совсем еще молодым разнес на щепочки целую пиратскую эскадру – а пленных пиратов поставил перед выбором: висеть в петле на рее – или служить отныне Юльму верой и правдой. Другой бы этих головорезов поразвешивал, как праздничные гирлянды – но у Эвелля никогда и ничего в хозяйстве даром не пропадало. А потратить целую эскадру пиратов на украшение своих потрепанных в бою кораблей – это же бесхозяйственность, причем вопиющая. Эвелль никогда не разбрасывался имуществом, если только мог приспособить его к делу – и словом своим королевским тоже никогда не разбрасывался. Сказал, что с присягнувших за старое взыскивать не станет – значит, и не станет. Нет, пленники не колебались. Присяги не преступил ни один. Сколько уже лет с тех пор минуло, иные даже себе и рыцарское звание выслужить успели… а вот и они, к слову сказать. Все, у кого в гербе кайма из веревки с петлей понизу… как, и вот это – пираты?! Пусть даже и бывшие… Ну нипочем бы не подумал. Такие… такие добропорядочные, немного даже чопорные. Вон тот одноглазый, со шрамом поперек загорелой щеки – даже и он выглядит точь-в-точь как преподаватель изящных манер в монастырской школе для благородных дам и девиц. Ну, Эвелль!
Положительно, обладатель зеленого янтаря Арьену понравился. Жаль будет, если именно он вздумает упираться. Еще и потому жаль, что если Эвелль вздумает встать на крепкие швартовы, его и эскадра с места не сдернет – так, кажется, Лерметт выразился?
Основательно собрался в дорогу король Юльма, и эскорт с собой прихватил правильный – все как один спокойные, плечистые. Людей Адейны за их спинами и не различишь издали. Даже и короля не видать… только маячит какой-то совершенно уже невозможный головной убор… скорее всего, женский – значит, приехал не король, а принцесса Адейны? В любом случае, это Адейна, рубины, красное на розовом… цвета как цвета, но вот сам убор… неужели в Адейне и вправду такое носят? Ну и страшненькая же мода, право слово!
Вблизи от едва заметной Адейны теснились Риэрн и Окандо, пестрел немыслимым разноцветьем отряд Аффрали – но взгляд эльфа привлекли не испестренные вдоль и поперек плащи аффральцев. Цирконы и горный хрусталь в осыпи крохотных алмазов на серых плащах Эттарма… ох ты, красота какая – словно звезды сквозь туман светят! А рядом переливались суланские опалы, перемежаясь с лунными камнями, ниспадали с плеч белые плащи, расшитые зеленым… и все это неведомое надвигалось, приближаясь с каждым вдохом.
Эннеари чуть скосил глаза, окидывая взглядом своих сородичей… нет, никаких упущений. Очень даже достойный вид. Прямо гордиться можно таким посольством. Никто в грязь лицом не ударил. Новоприбывшие пока еще недостаточно приблизились, еще не разглядели их толком… зато вот когда разглядят, когда поверят собственным глазам… прав Лерметт – ошеломить гостей нужно крепко! А если им эльфов маловато окажется для душевного потрясения – извольте. Вот он, великий аргин великой степи, Аннехара – восседает на караковом жеребце по правую руку от Лерметта с таким видом, словно ничего естественнее и быть не может. И сам Лерметт верхом на Белогривом…
– Не отвлекайся, – вполголоса велел Илмерран, вроде бы ни к кому в особенности не обращаясь – но у Эннеари и вопроса не возникло, кому адресовано замечание.
– Да, – таким же тихим голосом ответил он и вновь повернулся к неспешно близящейся кавалькаде.
Там, где улица Восьми Королей упиралась в небольшую площадь перед дворцом, Лерметт предупреждающе поднял руку.
– В чем дело? – с плохо скрываемым недовольством поинтересовался молодой светловолосый придворный в цветах Риэрна.
– Повремените покидать седло. – На невежливость разодетого юнца, почти граничащую с грубостью, Лерметт решил внимания не обращать. – Мы ждем еще одну… особу. И встретить ее было бы предпочтительнее самым парадным образом. Не сходя с седла, не опуская малых знамен и не отстегивая плащей.
– А если, – осведомился Эвелль своим обычным глубоким баритоном, – эта особа запоздает?
В ответ Лерметт только улыбнулся.
– Эта особа никогда не опаздывает, – сообщил он и перевел глаза на мостовую, где тень дворца почти уже касалась края фонтана, разве что на волос не достигая ее.
И верно – едва только тень под звон колоколов дворцовой часовни коснулась края гранитной чаши, как точно в назначенный час, мгновение в мгновение, со стороны Осенней Аллеи тройка темно-серых рысаков вынесла на площадь карету с гербом Арамейльского университета на дверце. Еще миг, и кони остановились с такой лихой слаженностью, на которую способны только рысаки Луговины. А еще мгновением спустя открылась дверца, откинулась подножка кареты, и наружу явилась под невольный дружный вздох всей без исключения кавалькады особа, которая никогда не опаздывает.
Всякий раз, когда Лерметту доводилось видеть госпожу Мерани Алмеррайде, он думал, что бабушка Илмеррана, должно быть, в молодости была ослепительно хороша собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119