Тяжело, когда твой ровесник блистателен и недостижим, словно звезда с небосклона – как обратиться к такому запросто? А вот обратиться к тому, кто старше, да еще и за советом – к такому ты привык, верно? Нерги так близок тебе годами и воспитанием, что заговорить с ним о чем-то важном впрямую невыносимо мучительно, почти невозможно. Зато степной чужак зрелых лет, наверняка старик по твоим меркам, так далек от тебя, что заговорить с ним гораздо легче.
Аннехара кивнул, показывая, что слушает.
– Это началось после бала, – крайнее волнение сделало голос Орвье почти спокойным. – Фрейлины, которых Иргитер взял с собой… Ну, не нравятся они мне!
Аннехара одобрительно улыбнулся. Девиц Иргитер с собой привез ну просто на подбор, одна другой противнее. Эти насквозь лживые ломаки с холодными змеиными глазами могли бы пленить разве что совсем неопытного юнца – как раз такого, как Орвье… вот только Орвье, видать, не такой зеленый, как кажется.
– И я им на самом деле тоже не нравлюсь, – с изумительной прямотой сообщил Орвье, как нечто, само собой разумеющееся. – По-настоящему – не нравлюсь. А в покое они меня не оставляют. Выходит, что-то им от меня нужно.
Вот как? До сих пор Аннехара считал Орвье наивным юнцом – даже не простодушным, а именно что наивным. За время пребывания в Найлиссе он не только узнал это слово, но и вполне постиг его значение. Теперь он отлично знал, чем отличается простодушие неискушенного степняка от наивности горожанина, тем более удивительной в принце. Да, юнцом Орвье был… но только не наивным. Наивный не поймет, что он не нравится женщине, и уж тем более не признается в этом с такой беспечной легкостью. Нет… наивные юнцы так наивно стараются строить из себя многоопытную зрелость, что сами эти потуги разоблачают их нещадно. Так можно ли признаться, что не нравишься – выходит, и не знаешь, как понравиться, желторотик?.. нет, о нет – язык не повернется. И уж тем более немыслимо прийти к простому и ясному, зато нелестному выводу: «От меня чего-то добиваются». Выходит, ошибся Аннехара, полагая Орвье несмышленышем. Выходит, житейская мудрость и опытность могут иметь разное обличье – даже и такое.
– Наверняка, – согласно кивнул Аннехара. Теперь его внимание уже не было наигранным.
– Одна девица так ко мне прилипла – ну, не отвяжешься ни в какую… но ведь я ей не нравлюсь, – повторил Орвье. – Она меня даже не хочет. Но очень хочет, чтобы я ее захотел. До чего дошло – сама предлагается… нет – навязывается.
Похоже, Орвье прав, и любовными делами здесь и не пахнет.
– Я хотел от нее вежливо избавиться… без резкости, – чуть улыбнулся Орвье.
– Понимаю, – отозвался Аннехара.
Он и в самом деле понимал, что двигало юношей. Орвье не из тех, кто любит оскорблять женщин… он и вообще не из тех, кто любит оскорблять – и опять-таки, свидетельствует это ну никак уж не о наивности или глупости. Эх, жеребенок – да ты просто-напросто силы своей не знаешь!
– Я на то сослался, что во дворце укромного уголка не сыскать. Повсюду народ толпится – одним словом, неловко, заметят, разговоры пойдут. – Орвье примолк на мгновение, и Аннехара опять слегка кивнул. – А она разулыбалась, будто вот-вот вся на мед изойдет, а потом и говорит, что если только за этим дело стало, то место подходящее есть – в лесу.
– На голой кочке у зайцев здешних под ногами? – хмыкнул великий аргин.
– Нет, – очень серьезно ответил Орвье. – В охотничьем домике. Тайном. Таком тайном, что в Найлиссе никто о нем не знает. Никто. Даже король.
Орвье был прав. Тысячу раз прав. Какая уж там наивность – годовичок, обогнавший взрослого коня, уже не жеребенок!
– Только соваться туда не во всякий день следует, – прежним тоном добавил Орвье, – потому что домик не пустует.
Аннехара поднялся так медленно, словно только что пробудился и увидел, что беспечно проспал целую ночь рядом с ядовитой змеей. Глупая девка по глупости и проболталась… но какое же счастье, что у Орвье хватило ума…
– Она сказала тебе, где этот домик? – глухо осведомился великий аргин.
Орвье понял его мгновенно.
– Не то чтобы точно, – ответил он. – Но найти, пожалуй, смогу.
– Тогда иди оденься потеплей, – велел Аннехара, – и оружие возьми – любое, какое твоей руке привычней.
– Да оно у меня скорее парадное, – слегка растерялся Орвье.
– Лучше парадное, чем непривычное, – отрезал Аннехара. – Нож я тебе хороший дам, а остальное свое бери. Жди меня возле Северных Ворот – в объезд поедем. Чтобы в голову никому не пришло, что мы в лес собрались.
Орвье сосредоточенно кивнул.
– Ты был прав, – дернул уголком рта Аннехара, – с такими новостями ждать недосуг. Лерметт только к ночи освободится. Считай, до завтра толком ничего не узнать.
– А узнать надо, – подхватил Орвье. – Может, она все это нарочно сказала. Дескать, растрезвонит аффральский дурачок… опасно пустыми обвинениями бросаться.
Ты не дурачок, хотел сказать Аннехара – но сказал совсем другое.
– Пустыми – опасно, – кивнул он. – А если не пустыми… как знать, может, счет уже не на дни – на часы идет. Нельзя нам Лерметта дожидаться. Сами нынче же посмотрим, что за место такое и кто в том домике живет.
Джеланн шла по Коридору Ветвей, не таясь. Уж если ты что задумал, последнее это дело – таиться, подкрадываться и вообще делать себя заметным наиболее дурацким способом. Нужно просто идти там, где ты имеешь полное право находиться, идти спокойно и непринужденно с самым что ни на есть обыденным выражением лица. Так, словно бы ничего не изменилось, и ты направляешься не убивать, а просто воды испить – и лучше всего, если ты и впрямь привык утолять жажду именно в этот час. Все знают, что Джеланн не сидится в своих покоях. Что она нередко в самый даже поздний час засиживается в Гостиной Гобеленов или просто прогуливается по Коридору Ветвей, а то и вовсе любуется дворцом. Никто ничего не заподозрит, если случайно увидит ее в столь неурочный час – нет для нее неурочного часа.
И все же возле двери Арьена Джеланн на долю мгновения задержалась, чтобы оглянуться.
Никого.
Теперь только толкнуть слегка незапертую по эльфийскому обыкновению дверь и войти… и тогда уже обратной дороги не будет.
А разве она когда-нибудь была, эта обратная дорога? Разве она и вообще существует? Разве это не россказни слабаков, неспособных довершить единожды начатое?
Джеланн отворила дверь спокойно и уверенно. Она не боялась застать Арьена бодрствующим, не боялась и разбудить его. На такой случай у нее был заранее заготовлен разговор – вымышленный насквозь, зато тягостный и неотложный, из тех, что дозволяют будить в любое время суток. Даже если и придется морочить Арьену голову… какая разница! Все равно продлится эта беседа недолго… а потом эти глупости и вовсе не будут иметь никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Аннехара кивнул, показывая, что слушает.
– Это началось после бала, – крайнее волнение сделало голос Орвье почти спокойным. – Фрейлины, которых Иргитер взял с собой… Ну, не нравятся они мне!
Аннехара одобрительно улыбнулся. Девиц Иргитер с собой привез ну просто на подбор, одна другой противнее. Эти насквозь лживые ломаки с холодными змеиными глазами могли бы пленить разве что совсем неопытного юнца – как раз такого, как Орвье… вот только Орвье, видать, не такой зеленый, как кажется.
– И я им на самом деле тоже не нравлюсь, – с изумительной прямотой сообщил Орвье, как нечто, само собой разумеющееся. – По-настоящему – не нравлюсь. А в покое они меня не оставляют. Выходит, что-то им от меня нужно.
Вот как? До сих пор Аннехара считал Орвье наивным юнцом – даже не простодушным, а именно что наивным. За время пребывания в Найлиссе он не только узнал это слово, но и вполне постиг его значение. Теперь он отлично знал, чем отличается простодушие неискушенного степняка от наивности горожанина, тем более удивительной в принце. Да, юнцом Орвье был… но только не наивным. Наивный не поймет, что он не нравится женщине, и уж тем более не признается в этом с такой беспечной легкостью. Нет… наивные юнцы так наивно стараются строить из себя многоопытную зрелость, что сами эти потуги разоблачают их нещадно. Так можно ли признаться, что не нравишься – выходит, и не знаешь, как понравиться, желторотик?.. нет, о нет – язык не повернется. И уж тем более немыслимо прийти к простому и ясному, зато нелестному выводу: «От меня чего-то добиваются». Выходит, ошибся Аннехара, полагая Орвье несмышленышем. Выходит, житейская мудрость и опытность могут иметь разное обличье – даже и такое.
– Наверняка, – согласно кивнул Аннехара. Теперь его внимание уже не было наигранным.
– Одна девица так ко мне прилипла – ну, не отвяжешься ни в какую… но ведь я ей не нравлюсь, – повторил Орвье. – Она меня даже не хочет. Но очень хочет, чтобы я ее захотел. До чего дошло – сама предлагается… нет – навязывается.
Похоже, Орвье прав, и любовными делами здесь и не пахнет.
– Я хотел от нее вежливо избавиться… без резкости, – чуть улыбнулся Орвье.
– Понимаю, – отозвался Аннехара.
Он и в самом деле понимал, что двигало юношей. Орвье не из тех, кто любит оскорблять женщин… он и вообще не из тех, кто любит оскорблять – и опять-таки, свидетельствует это ну никак уж не о наивности или глупости. Эх, жеребенок – да ты просто-напросто силы своей не знаешь!
– Я на то сослался, что во дворце укромного уголка не сыскать. Повсюду народ толпится – одним словом, неловко, заметят, разговоры пойдут. – Орвье примолк на мгновение, и Аннехара опять слегка кивнул. – А она разулыбалась, будто вот-вот вся на мед изойдет, а потом и говорит, что если только за этим дело стало, то место подходящее есть – в лесу.
– На голой кочке у зайцев здешних под ногами? – хмыкнул великий аргин.
– Нет, – очень серьезно ответил Орвье. – В охотничьем домике. Тайном. Таком тайном, что в Найлиссе никто о нем не знает. Никто. Даже король.
Орвье был прав. Тысячу раз прав. Какая уж там наивность – годовичок, обогнавший взрослого коня, уже не жеребенок!
– Только соваться туда не во всякий день следует, – прежним тоном добавил Орвье, – потому что домик не пустует.
Аннехара поднялся так медленно, словно только что пробудился и увидел, что беспечно проспал целую ночь рядом с ядовитой змеей. Глупая девка по глупости и проболталась… но какое же счастье, что у Орвье хватило ума…
– Она сказала тебе, где этот домик? – глухо осведомился великий аргин.
Орвье понял его мгновенно.
– Не то чтобы точно, – ответил он. – Но найти, пожалуй, смогу.
– Тогда иди оденься потеплей, – велел Аннехара, – и оружие возьми – любое, какое твоей руке привычней.
– Да оно у меня скорее парадное, – слегка растерялся Орвье.
– Лучше парадное, чем непривычное, – отрезал Аннехара. – Нож я тебе хороший дам, а остальное свое бери. Жди меня возле Северных Ворот – в объезд поедем. Чтобы в голову никому не пришло, что мы в лес собрались.
Орвье сосредоточенно кивнул.
– Ты был прав, – дернул уголком рта Аннехара, – с такими новостями ждать недосуг. Лерметт только к ночи освободится. Считай, до завтра толком ничего не узнать.
– А узнать надо, – подхватил Орвье. – Может, она все это нарочно сказала. Дескать, растрезвонит аффральский дурачок… опасно пустыми обвинениями бросаться.
Ты не дурачок, хотел сказать Аннехара – но сказал совсем другое.
– Пустыми – опасно, – кивнул он. – А если не пустыми… как знать, может, счет уже не на дни – на часы идет. Нельзя нам Лерметта дожидаться. Сами нынче же посмотрим, что за место такое и кто в том домике живет.
Джеланн шла по Коридору Ветвей, не таясь. Уж если ты что задумал, последнее это дело – таиться, подкрадываться и вообще делать себя заметным наиболее дурацким способом. Нужно просто идти там, где ты имеешь полное право находиться, идти спокойно и непринужденно с самым что ни на есть обыденным выражением лица. Так, словно бы ничего не изменилось, и ты направляешься не убивать, а просто воды испить – и лучше всего, если ты и впрямь привык утолять жажду именно в этот час. Все знают, что Джеланн не сидится в своих покоях. Что она нередко в самый даже поздний час засиживается в Гостиной Гобеленов или просто прогуливается по Коридору Ветвей, а то и вовсе любуется дворцом. Никто ничего не заподозрит, если случайно увидит ее в столь неурочный час – нет для нее неурочного часа.
И все же возле двери Арьена Джеланн на долю мгновения задержалась, чтобы оглянуться.
Никого.
Теперь только толкнуть слегка незапертую по эльфийскому обыкновению дверь и войти… и тогда уже обратной дороги не будет.
А разве она когда-нибудь была, эта обратная дорога? Разве она и вообще существует? Разве это не россказни слабаков, неспособных довершить единожды начатое?
Джеланн отворила дверь спокойно и уверенно. Она не боялась застать Арьена бодрствующим, не боялась и разбудить его. На такой случай у нее был заранее заготовлен разговор – вымышленный насквозь, зато тягостный и неотложный, из тех, что дозволяют будить в любое время суток. Даже если и придется морочить Арьену голову… какая разница! Все равно продлится эта беседа недолго… а потом эти глупости и вовсе не будут иметь никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119