Видимо он неравнодушен к девушкам в туфлях на каучуке, так что я оставил его в надежных руках Труди. – Кэм взглянул на распахнутую блузку Клер. – У тебя там что-нибудь надето?
Она посмотрела вниз. – Возможно, что и нет. Я одевалась в такой спешке.
– Бог мой, Худышка, я просто с ума схожу, постоянно гадая, есть на тебе белье или нет.
Она улыбнулась, поигрывая двумя все еще застегнутыми пуговицами.
– А почему бы тебе самому не проверить это? Он поднял её и почти опустился с ней вниз по лестнице, как на площадке их встретил Блэйр.
– Оп-ля.
Сузив глаза, Кэм посмотрел на него. – Опять эти твои словечки.
– Извини. Я, ну, я просто зашел сказать, что у меня свидание.
– Тебе повезло. – Клер смахнула с лица волосы. – Ждать тебя вечером?
– Нет. Пойду сейчас приму душ.—^ Он сделал было несколько шагов. – Кстати, примерно через пятнадцать минут тебя будут показывать.
– Показывать где?
– По ТВ. Элис мне сказала. А если вы подождете разыгрывать Ретта и Скарлетт до моего ухода, я буду вам очень признателен. – Он закрыл за собой дверь в ванную.
– ТВ?
– О, ну это ерунда. – Клер снова уткнулась в шею Кэму. – Та встреча в Женском клубе.
– Я совсем забыл. Ну и как все прошло?
– Нормально прошло. Я сразу перестала чувствовать тошноту, как только увидела тех разлегшихся белых гипсовых львов.
– Не понял.
– Разлегшиеся белые гипсовые львы. Куда мы идем?
– Вниз, к телевизору.
– Тебе совсем не нужно это смотреть. Это чистая глупость.
– Но я хочу посмотреть. Так расскажи мне про львов.
– Это те невероятно уродливые статуи перед домом Атертонов.
– Перед домом Атертонов полно невероятно уродливых статуй.
– Ты мне еще объясняешь. Я говорю о тех львах – часовых, так привольно там лежащих. Я все время представляла себе, как они вскочат с постамента и сожрут всех пластиковых уток и деревянных овечек и загонят бедного парнишку-конюшего на дерево. После этого трудно было всерьез воспринимать все мероприятие. Кэм, я действительно терпеть не могу смотреть на себя по телевидению.
– Окей. – Он спустил её на пол. – Тогда я буду смотреть, а ты принеси мне что-нибудь выпить. Ты была там в этой блузке?
– Да.
– Вот в таком виде?
Наморщив нос, она начала застегивать пуговицы. – Конечно, нет. Я совсем расстегнула её для ТВ.
– Хорошо придумала. Так почему тебя тошнило до того, как ты увидела львов?
– Терпеть не могу выступать перед публикой.
– Тогда зачем ты это делала?
– Потому что я безвольная размазня.
– Нет, воля у тебя есть. Я это знаю, потому что ты просто бесишься, когда я задеваю её. Принеси коку или что-то в этом роде, хорошо? Я ведь на дежурстве.
– Конечно. Всегда рада обслужить гостей. – Она проскользнула на кухню, а он стал искать нужную программу по ТВ. Когда она вернулась, он сидел на диване, положив ноги на кофейный столик. – Извини, но я не приготовила поп-корн.
– Неважно. – Он притянул её к себе.
– Я действительно не хочу смотреть.
– Тогда закрой глаза. Бьюсь об заклад, ты их сразила наповал. Худышка.
– Они вежливо поаплодировали. – Она вытянула ноги рядом с ним. – Миссис Атертон заставила меня вернуться и захватить какую-нибудь вещь, над которой я сейчас работаю. О, черт, я совсем забыла. Я так и оставила её там.
– Что это за вещь?
– Резьба по дереву. Руки и плечи. Твои, кстати.
– О, Боже.
– Его совершенно искреннее огорчение вызвало у неё усмешку. – Пожалуй, кое-кто из дам тоже тебя узнали. Я совершенно определенно слышала, как они захихикали. Но в основном им хотелось узнать, вырезала ли я когда-нибудь из дерева цветочки или детишек. Мне кажется, что показанные мной руки и плечи вызвали у них чувство неловкости, потому что отсутствие головы наводило, их на мысль об обезглавливании, в то время как я пыталась изобразить мужественную силу и элегантность.
– Сейчас кажется стошнит меня.
– Ты еще и не видел этой вещи. – На секунду она заколебалась, представляя себе, как он будет огорчен, затем все-таки решилась признаться. – Кэм, кто-то украл одну из моих скульптур. Ту, из ночного кошмара.
Он не шелохнулся, но она почувствовала, как он весь напрягся. – Когда?
– Должно быть вчера ночью. Наверное, подростки…
– Чушь.
– Ладно, я не знаю, что и думать. Единственное, что я знаю, так это то, что она пропала.
– Они взломали дверь?
– Нет. – Она выставила вперед подбородок. – Можешь орать, если хочешь. Я забыла запереть гараж.
– Черт побери, Клер, раз я не могу положиться на то, что ты будешь запирать дверь, мне придется поместить тебя в камеру.
– Ну хорошо, я буду запирать эту чертову дверь. – Гораздо легче было сердиться на него, чем размышлять о пропаже скульптуры. О том, что совсем рядом находится тот, кто украл её. – Я установлю сигнализацию, если от этого зависит твое счастье.
– Переезжай ко мне. – Он нежно дотронулся до её щеки.—Мое счастье зависит от этого.
Она почувствовала, как что-то словно толкнуло её изнутри и отвернулась. – Я не нуждаюсь в подобных мерах безопасности.
– Я говорю совсем о другом, Худышка.
– Я знаю. – Она с трудом выдохнула. – Рафферти, прояви себя здесь как полицейский. Найди мою статую. – Секунду спустя она заставила себя взглянуть на него. – Не торопи меня, пожалуйста. И не злись.
– Я не злюсь. Я беспокоюсь.
– Все будет в порядке. – Уютно устроившись около него, она действительно так думала. – Давай немного отвлечемся и посмотрим, как я глупо выгляжу перед всей этой публикой. О, Боже, начинается. Кэм, почему бы нам…
Он закрыл ей рот рукой.
– Звезда из мира искусства в нашем округе, – объявила дикторша. – Клер Кимболл, знаменитая скульпторша…
– Фу. Скульпторша! – У неё вырвался негодующий возглас, хотя Кэм и зажимал ей рот.
– Замолчи.
–……сегодня в доме мэра Эммитсборо. Мисс Кимболл, уроженка Эммитсборо, добившаяся известности в Нью-Йорке.
– Всякое искусство есть выражение чувств. – Когда лицо Клер заполнило экран, она переместила ладонь Кэма к своим глазам. – Искусство скульптора очень часто носит более личный характер, так как здесь художник непосредственно связан со своим произведением через материал, который он обрабатывает своими собственными руками.
– Ты потрясающе выглядишь.
– Я говорю как настоящая зануда.
– Нет, ты и говоришь потрясающе. Я просто поражен. А это я?
Она взглянула на экран сквозь его пальцы и увидела деревянную скульптуру. – Да.
– Не так плохо, – сказал он довольным тоном.
– Это великолепно. – Она раздвинула его пальцы, чтобы лучше видеть.
– Скульптура, – продолжал объяснять её телевизионный двойник, – часто представляет собой осязаемое воплощение чувств, воспоминаний, надежд, разочарований и сновидений художника. Таким способом художник с помощью модели или своего воображения как бы освобождает реальность, расширяет и воспроизводит её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Она посмотрела вниз. – Возможно, что и нет. Я одевалась в такой спешке.
– Бог мой, Худышка, я просто с ума схожу, постоянно гадая, есть на тебе белье или нет.
Она улыбнулась, поигрывая двумя все еще застегнутыми пуговицами.
– А почему бы тебе самому не проверить это? Он поднял её и почти опустился с ней вниз по лестнице, как на площадке их встретил Блэйр.
– Оп-ля.
Сузив глаза, Кэм посмотрел на него. – Опять эти твои словечки.
– Извини. Я, ну, я просто зашел сказать, что у меня свидание.
– Тебе повезло. – Клер смахнула с лица волосы. – Ждать тебя вечером?
– Нет. Пойду сейчас приму душ.—^ Он сделал было несколько шагов. – Кстати, примерно через пятнадцать минут тебя будут показывать.
– Показывать где?
– По ТВ. Элис мне сказала. А если вы подождете разыгрывать Ретта и Скарлетт до моего ухода, я буду вам очень признателен. – Он закрыл за собой дверь в ванную.
– ТВ?
– О, ну это ерунда. – Клер снова уткнулась в шею Кэму. – Та встреча в Женском клубе.
– Я совсем забыл. Ну и как все прошло?
– Нормально прошло. Я сразу перестала чувствовать тошноту, как только увидела тех разлегшихся белых гипсовых львов.
– Не понял.
– Разлегшиеся белые гипсовые львы. Куда мы идем?
– Вниз, к телевизору.
– Тебе совсем не нужно это смотреть. Это чистая глупость.
– Но я хочу посмотреть. Так расскажи мне про львов.
– Это те невероятно уродливые статуи перед домом Атертонов.
– Перед домом Атертонов полно невероятно уродливых статуй.
– Ты мне еще объясняешь. Я говорю о тех львах – часовых, так привольно там лежащих. Я все время представляла себе, как они вскочат с постамента и сожрут всех пластиковых уток и деревянных овечек и загонят бедного парнишку-конюшего на дерево. После этого трудно было всерьез воспринимать все мероприятие. Кэм, я действительно терпеть не могу смотреть на себя по телевидению.
– Окей. – Он спустил её на пол. – Тогда я буду смотреть, а ты принеси мне что-нибудь выпить. Ты была там в этой блузке?
– Да.
– Вот в таком виде?
Наморщив нос, она начала застегивать пуговицы. – Конечно, нет. Я совсем расстегнула её для ТВ.
– Хорошо придумала. Так почему тебя тошнило до того, как ты увидела львов?
– Терпеть не могу выступать перед публикой.
– Тогда зачем ты это делала?
– Потому что я безвольная размазня.
– Нет, воля у тебя есть. Я это знаю, потому что ты просто бесишься, когда я задеваю её. Принеси коку или что-то в этом роде, хорошо? Я ведь на дежурстве.
– Конечно. Всегда рада обслужить гостей. – Она проскользнула на кухню, а он стал искать нужную программу по ТВ. Когда она вернулась, он сидел на диване, положив ноги на кофейный столик. – Извини, но я не приготовила поп-корн.
– Неважно. – Он притянул её к себе.
– Я действительно не хочу смотреть.
– Тогда закрой глаза. Бьюсь об заклад, ты их сразила наповал. Худышка.
– Они вежливо поаплодировали. – Она вытянула ноги рядом с ним. – Миссис Атертон заставила меня вернуться и захватить какую-нибудь вещь, над которой я сейчас работаю. О, черт, я совсем забыла. Я так и оставила её там.
– Что это за вещь?
– Резьба по дереву. Руки и плечи. Твои, кстати.
– О, Боже.
– Его совершенно искреннее огорчение вызвало у неё усмешку. – Пожалуй, кое-кто из дам тоже тебя узнали. Я совершенно определенно слышала, как они захихикали. Но в основном им хотелось узнать, вырезала ли я когда-нибудь из дерева цветочки или детишек. Мне кажется, что показанные мной руки и плечи вызвали у них чувство неловкости, потому что отсутствие головы наводило, их на мысль об обезглавливании, в то время как я пыталась изобразить мужественную силу и элегантность.
– Сейчас кажется стошнит меня.
– Ты еще и не видел этой вещи. – На секунду она заколебалась, представляя себе, как он будет огорчен, затем все-таки решилась признаться. – Кэм, кто-то украл одну из моих скульптур. Ту, из ночного кошмара.
Он не шелохнулся, но она почувствовала, как он весь напрягся. – Когда?
– Должно быть вчера ночью. Наверное, подростки…
– Чушь.
– Ладно, я не знаю, что и думать. Единственное, что я знаю, так это то, что она пропала.
– Они взломали дверь?
– Нет. – Она выставила вперед подбородок. – Можешь орать, если хочешь. Я забыла запереть гараж.
– Черт побери, Клер, раз я не могу положиться на то, что ты будешь запирать дверь, мне придется поместить тебя в камеру.
– Ну хорошо, я буду запирать эту чертову дверь. – Гораздо легче было сердиться на него, чем размышлять о пропаже скульптуры. О том, что совсем рядом находится тот, кто украл её. – Я установлю сигнализацию, если от этого зависит твое счастье.
– Переезжай ко мне. – Он нежно дотронулся до её щеки.—Мое счастье зависит от этого.
Она почувствовала, как что-то словно толкнуло её изнутри и отвернулась. – Я не нуждаюсь в подобных мерах безопасности.
– Я говорю совсем о другом, Худышка.
– Я знаю. – Она с трудом выдохнула. – Рафферти, прояви себя здесь как полицейский. Найди мою статую. – Секунду спустя она заставила себя взглянуть на него. – Не торопи меня, пожалуйста. И не злись.
– Я не злюсь. Я беспокоюсь.
– Все будет в порядке. – Уютно устроившись около него, она действительно так думала. – Давай немного отвлечемся и посмотрим, как я глупо выгляжу перед всей этой публикой. О, Боже, начинается. Кэм, почему бы нам…
Он закрыл ей рот рукой.
– Звезда из мира искусства в нашем округе, – объявила дикторша. – Клер Кимболл, знаменитая скульпторша…
– Фу. Скульпторша! – У неё вырвался негодующий возглас, хотя Кэм и зажимал ей рот.
– Замолчи.
–……сегодня в доме мэра Эммитсборо. Мисс Кимболл, уроженка Эммитсборо, добившаяся известности в Нью-Йорке.
– Всякое искусство есть выражение чувств. – Когда лицо Клер заполнило экран, она переместила ладонь Кэма к своим глазам. – Искусство скульптора очень часто носит более личный характер, так как здесь художник непосредственно связан со своим произведением через материал, который он обрабатывает своими собственными руками.
– Ты потрясающе выглядишь.
– Я говорю как настоящая зануда.
– Нет, ты и говоришь потрясающе. Я просто поражен. А это я?
Она взглянула на экран сквозь его пальцы и увидела деревянную скульптуру. – Да.
– Не так плохо, – сказал он довольным тоном.
– Это великолепно. – Она раздвинула его пальцы, чтобы лучше видеть.
– Скульптура, – продолжал объяснять её телевизионный двойник, – часто представляет собой осязаемое воплощение чувств, воспоминаний, надежд, разочарований и сновидений художника. Таким способом художник с помощью модели или своего воображения как бы освобождает реальность, расширяет и воспроизводит её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131