Как репортер он знал, насколько широко распространились культы, особенно в больших городах и там, где находились колледжи. – Ты считаешь, что молодые ребята попробовали и слишком далеко зашли?
– Я не могу это утверждать. Мне, правда, известно, что наркотикам могут сопутствовать подобные вещи, но в этой части графства кроме нескольких случаев наркомании мы ни с чем таким не сталкивались. Когда мы учились в старших классах такое случалось чаще.
– Может быть, это какой-нибудь вероотступник. Человек, который спятил, начитавшись Кроули или наслушавшись группу «Черная суббота».
– Чтобы сделать то, что сделали с Биффом, нужен был не один человек. – Он размял сигарету. – Я ни секунды не верю, что пара подростков, просто слушая черный металл и подпевая, спятили бы настолько, чтобы натворить все это. В книгах их называют любителями, непосвященными. Но здесь уже не любительство.
– А я-то думал, что приехал домой на уик-энд спокойно отдохнуть.
– Извини. Послушай, я бы был очень признателен, если бы ты не рассказывал ничего этого Клер.
– Почему?
– Формально, она моя единственная свидетельница по делу Лайзы Макдональд, и я не хочу влиять на ее показания. А в личном плане, я не хочу, чтобы она еще больше расстраивалась.
Блейр задумчиво постучал пальцем по кофейной кружке.
– Сегодня утром она двадцать минут изучала во всех деталях этот кусок дерева.
Глаза Кэма засветились, он улыбнулся. – Правда?
– Подумать только, сколько денег я угрохал на цветы и драгоценности, ухаживая за женщинами.
– Ты никогда не обладал моим обаянием, Кимболл.
Может, замолвишь за меня словечко?
– Это новость для меня, что тебе нужен какой-то посредник.
– Никогда раньше это не было так важно для меня.
Так и не придумав в ответ шутки, Блейр встал, позванивая мелочью в кармане. – Ты действительно так серьезно к ней относишься?
– Чрезвычайно. – Он потер рукой там, где было сердце. – Бог мой, тут это так чувствуется.
– Знаешь, этот ее бывший муж был настоящий зануда. Он хотел, чтобы она давала шикарные приемы и научилась украшать интерьеры.
– Я уже его ненавижу. – Теперь он мог задать Блейру вопрос, который ему неловко было задавать Клер.—А зачем она за него вышла?
– Потому что убедила себя, что влюблена и что пора заводить семью. Выяснилось, правда, что он не очень-то и был заинтересован в семье. До того, как все кончилось, он убедил ее, что виноватой в том, что у них не получилось, была она. Она и на это купилась. И она все еще не совсем пришла в себя.
– Я так и понял. – Кэм почти улыбался. – Хочешь спросить, честные ли у меня намерения?
– Пошел ты к черту, Рафферти. – Он быстро поднял руку. – Только не говори, что предпочел бы сейчас оказаться в постели с моей сестрой.
– Сейчас бы я предпочел спокойно сесть и поговорить .с ней как с разумным человеком.
Блейр на секунду задумался. – Когда кончается твое дежурство?
– В таком маленьком городке дежурство никогда не кончается. Никогда не знаешь, когда потребуется прогнать мальчишку со скейтом с главной улицы или разнять драку игроков в шашки в парке.
– Старик Фогарти и Макграф все еще занимаются этим?
– Каждую неделю.
– От нашего дома ты точно так же доберешься до парка для своего третьего обхода. Почему бы тебе не подвезти меня домой, а там, может и жареный цыпленок подоспеет.
– Это очень по-добрососедски с твоей стороны, – сказал Кэм, усмехаясь.
Клер решила, что ее вовсе не огорчило его появление. Она обернулась на повторяющееся звяканье металла о металл и отметила, что Кэм только что промахнулся, бросая кольцо.
Она не сердилась на него. Вовсе нет. Она просто пыталась несколько отдалиться, иметь перед собой какую-то перспективу. Она слишком быстро потеряла контроль над всем, что было связано с Кэмом. Это проявилось в том, как они действовали друг другу на нервы после того несчастного случая.
Роб всегда говорил, что в ссоре она прибегает к нечестным приемам, приводя нелогичные доводы, вспоминая старые обиды или замыкаясь в холодном молчании. Конечно, ей-то ее доводы казались совершенно логичными и… «Я снова принялась за это», – подумала Клер, и яростно ткнула вилкой для жаркого в цыпленка на вертеле. Роб принадлежал прошлому, и если она не прекратит мусолить эти воспоминания, она снова станет пациенткой доктора Яновски.
Если этого было недостаточно, чтобы она взяла себя в руки, то ничего уже не поможет.
«Кэм был новой страницей», – решила она. Ей не понравилось, что он сначала допрашивал ее как полийейский, а затем пытался уберечь ее от неприятностей как заботливый любовник. Она так ему и скажет. Позже.
А пока ей просто нужно было время, чтобы все обдумать. И тут он появляется. Сначала с этим куском дерева, который, как он прекрасно знал, растрогает ее. А затем появился сегодня на заднем дворе вместе с Блейром. Демонстрируя свое великолепное тело в ловко сидящих джинсах и в рубашке с рукавами, закатанными на загорелых и мускулистых руках.
Она ткнула цыпленка, перевернула его и заставила себя не поднимать глаза, когда послышались крики, смех мужчин и звяканье подков.
– У него потрясающий зад, – заметила Анжи и предложила Клер только что наполненный ею бокал вина.
– А я всегда восхищалась задницей Жан-Поля.
– Ну уж нет. Хотя и у него неплохая. – Она принюхалась к шипящему цыпленку. – А ты ловко скрывала этот свой талант, дорогая.
– Трудно готовить на вертеле под крышей.
– И это говорит женщина, которая занимается сварочными работами прямо в своей гостиной. Так ты что, так и упустишь его?
– Ты сегодня делаешь массу ложных выводов, Анжи.
– Так как?
– Я просто хочу подумать. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Послушай, бедняга Бад вздыхает по Элис, а та строит глазки Блейру.
– На кого же ты ставишь?
– На Бада. Он действует медленно, но верно. Блейр же всегда будет гостем в Эммитсборо.
– А ты?
Клер помолчала секунду, лишь поливая соусом зарумянившегося цыпленка. Она вдыхала аромат сирени, доносившийся от большого сучковатого куста, с цветков которого легкий ветерок срывал лепестки и разметывал подобно снежинкам. Во внутреннем дворике шла игра светотени. Из радиприемника лились старые мелодии тех милых и счастливых лет, когда ей еще не приходилось принимать решений или задумываться о будущем.
– Ты видела скульптуру, над которой я работала вчера вечером?
– Та, из меди? Она похожа на женщину, распростертую на алтаре, которую сейчас принесут в жертву.
– Даже страшно становится, как легко мне здесь работается. Я просто ощущаю потребность выплеснуть все, что у меня роится в голове. Я всегда считала, что создана для Нью-Йорка. – Она взглянула на подругу. – Теперь я в этом не уверена.
– Из-за своей работы или из-за той первоклассной задницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Я не могу это утверждать. Мне, правда, известно, что наркотикам могут сопутствовать подобные вещи, но в этой части графства кроме нескольких случаев наркомании мы ни с чем таким не сталкивались. Когда мы учились в старших классах такое случалось чаще.
– Может быть, это какой-нибудь вероотступник. Человек, который спятил, начитавшись Кроули или наслушавшись группу «Черная суббота».
– Чтобы сделать то, что сделали с Биффом, нужен был не один человек. – Он размял сигарету. – Я ни секунды не верю, что пара подростков, просто слушая черный металл и подпевая, спятили бы настолько, чтобы натворить все это. В книгах их называют любителями, непосвященными. Но здесь уже не любительство.
– А я-то думал, что приехал домой на уик-энд спокойно отдохнуть.
– Извини. Послушай, я бы был очень признателен, если бы ты не рассказывал ничего этого Клер.
– Почему?
– Формально, она моя единственная свидетельница по делу Лайзы Макдональд, и я не хочу влиять на ее показания. А в личном плане, я не хочу, чтобы она еще больше расстраивалась.
Блейр задумчиво постучал пальцем по кофейной кружке.
– Сегодня утром она двадцать минут изучала во всех деталях этот кусок дерева.
Глаза Кэма засветились, он улыбнулся. – Правда?
– Подумать только, сколько денег я угрохал на цветы и драгоценности, ухаживая за женщинами.
– Ты никогда не обладал моим обаянием, Кимболл.
Может, замолвишь за меня словечко?
– Это новость для меня, что тебе нужен какой-то посредник.
– Никогда раньше это не было так важно для меня.
Так и не придумав в ответ шутки, Блейр встал, позванивая мелочью в кармане. – Ты действительно так серьезно к ней относишься?
– Чрезвычайно. – Он потер рукой там, где было сердце. – Бог мой, тут это так чувствуется.
– Знаешь, этот ее бывший муж был настоящий зануда. Он хотел, чтобы она давала шикарные приемы и научилась украшать интерьеры.
– Я уже его ненавижу. – Теперь он мог задать Блейру вопрос, который ему неловко было задавать Клер.—А зачем она за него вышла?
– Потому что убедила себя, что влюблена и что пора заводить семью. Выяснилось, правда, что он не очень-то и был заинтересован в семье. До того, как все кончилось, он убедил ее, что виноватой в том, что у них не получилось, была она. Она и на это купилась. И она все еще не совсем пришла в себя.
– Я так и понял. – Кэм почти улыбался. – Хочешь спросить, честные ли у меня намерения?
– Пошел ты к черту, Рафферти. – Он быстро поднял руку. – Только не говори, что предпочел бы сейчас оказаться в постели с моей сестрой.
– Сейчас бы я предпочел спокойно сесть и поговорить .с ней как с разумным человеком.
Блейр на секунду задумался. – Когда кончается твое дежурство?
– В таком маленьком городке дежурство никогда не кончается. Никогда не знаешь, когда потребуется прогнать мальчишку со скейтом с главной улицы или разнять драку игроков в шашки в парке.
– Старик Фогарти и Макграф все еще занимаются этим?
– Каждую неделю.
– От нашего дома ты точно так же доберешься до парка для своего третьего обхода. Почему бы тебе не подвезти меня домой, а там, может и жареный цыпленок подоспеет.
– Это очень по-добрососедски с твоей стороны, – сказал Кэм, усмехаясь.
Клер решила, что ее вовсе не огорчило его появление. Она обернулась на повторяющееся звяканье металла о металл и отметила, что Кэм только что промахнулся, бросая кольцо.
Она не сердилась на него. Вовсе нет. Она просто пыталась несколько отдалиться, иметь перед собой какую-то перспективу. Она слишком быстро потеряла контроль над всем, что было связано с Кэмом. Это проявилось в том, как они действовали друг другу на нервы после того несчастного случая.
Роб всегда говорил, что в ссоре она прибегает к нечестным приемам, приводя нелогичные доводы, вспоминая старые обиды или замыкаясь в холодном молчании. Конечно, ей-то ее доводы казались совершенно логичными и… «Я снова принялась за это», – подумала Клер, и яростно ткнула вилкой для жаркого в цыпленка на вертеле. Роб принадлежал прошлому, и если она не прекратит мусолить эти воспоминания, она снова станет пациенткой доктора Яновски.
Если этого было недостаточно, чтобы она взяла себя в руки, то ничего уже не поможет.
«Кэм был новой страницей», – решила она. Ей не понравилось, что он сначала допрашивал ее как полийейский, а затем пытался уберечь ее от неприятностей как заботливый любовник. Она так ему и скажет. Позже.
А пока ей просто нужно было время, чтобы все обдумать. И тут он появляется. Сначала с этим куском дерева, который, как он прекрасно знал, растрогает ее. А затем появился сегодня на заднем дворе вместе с Блейром. Демонстрируя свое великолепное тело в ловко сидящих джинсах и в рубашке с рукавами, закатанными на загорелых и мускулистых руках.
Она ткнула цыпленка, перевернула его и заставила себя не поднимать глаза, когда послышались крики, смех мужчин и звяканье подков.
– У него потрясающий зад, – заметила Анжи и предложила Клер только что наполненный ею бокал вина.
– А я всегда восхищалась задницей Жан-Поля.
– Ну уж нет. Хотя и у него неплохая. – Она принюхалась к шипящему цыпленку. – А ты ловко скрывала этот свой талант, дорогая.
– Трудно готовить на вертеле под крышей.
– И это говорит женщина, которая занимается сварочными работами прямо в своей гостиной. Так ты что, так и упустишь его?
– Ты сегодня делаешь массу ложных выводов, Анжи.
– Так как?
– Я просто хочу подумать. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Послушай, бедняга Бад вздыхает по Элис, а та строит глазки Блейру.
– На кого же ты ставишь?
– На Бада. Он действует медленно, но верно. Блейр же всегда будет гостем в Эммитсборо.
– А ты?
Клер помолчала секунду, лишь поливая соусом зарумянившегося цыпленка. Она вдыхала аромат сирени, доносившийся от большого сучковатого куста, с цветков которого легкий ветерок срывал лепестки и разметывал подобно снежинкам. Во внутреннем дворике шла игра светотени. Из радиприемника лились старые мелодии тех милых и счастливых лет, когда ей еще не приходилось принимать решений или задумываться о будущем.
– Ты видела скульптуру, над которой я работала вчера вечером?
– Та, из меди? Она похожа на женщину, распростертую на алтаре, которую сейчас принесут в жертву.
– Даже страшно становится, как легко мне здесь работается. Я просто ощущаю потребность выплеснуть все, что у меня роится в голове. Я всегда считала, что создана для Нью-Йорка. – Она взглянула на подругу. – Теперь я в этом не уверена.
– Из-за своей работы или из-за той первоклассной задницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131