Я встретила его несколько минут назад. Лысина с тарелку величиной. – Она хихикнула, наполняя кастрюлю водой. – Должна заметить, это заставляет меня чувствовать себя старой.
– Ты не старая, – он поднял руку, чтобы коснуться ее волос, но отдернул ее, как только она обернулась, чтобы усмехнуться.
– Спасибо.
Он шагнул к ней, и взгляд его глаз немало удивил ее.
Он совсем не походил на тот, какой у него был несколько минут назад, когда она увидела его, надувшегося, сидевшего на каменной стене. – А…– начала она, размышляя, как бы с этим справиться, не подавляя его личности.
– Привет, Худышка, – Кэм шагнул в кухонную дверь. Он как раз увидел последний маневр и точно не знал, следует ли ему удивляться или злиться.
– Кэм, – с легким вздохом облегчения, она подняла пакет спагетти. – Как раз вовремя.
– Я люблю торопиться, когда приглашают на обед. – Привет, Эрни. Правильно?
– Ага.
Кэм удивился злым огонькам ненависти в глазах мальчика, не меньше, чем Клер была удивлена блеском зрелого желания в них чуть раньше. Затем они погасли, и Эрни опять стал лишь мрачным подростком, одетым в майку с изображением группы «Слэер» и рваные джинсы.
– Ну я пошел, – пробурчал он и направился к двери.
– Эрни, – Клер поспешила за ним, теперь совершенно уверенная, что неправильно поняла эту напряженную ситуацию. – Слушай, спасибо за то, что помог с сумками. – Она дружески положила руку ему на плечо. – Я наверное, смогу начать работать в глине завтра, если ты снова зайдешь ко мне.
– Может быть, – он посмотрел мимо нее, туда, где Кэм окунал ложку в соус на плите. – Ты готовишь ему обед?
– Более или менее. Мне лучше вернуться, пока он не сгорел. Увидимся.
Он сжал кулаки в карманах, и гордо отошел. «Он позаботится о Кэмероне Рафферти, – обещал он себе. Тем или иным способом».
– Надеюсь я не… помешал. – Заявил Кэм, когда Клер вернулась на кухню.
– Очень смешно. – Она выдернула батон итальянского хлеба из сумки.
– Нет, не думаю, что смешно. Многие и раньше желали, чтобы я помер на месте, но не так… искусно.
– Не глупи. Он просто мальчишка. – Она поискала в ящике нож.
– Этот мальчишка собирался попробовать тебя на вкус, когда я вошел.
– Ничего подобного. – Но она тут же непроизвольно вздрогнула. Именно так ей тогда и показалось, этот голодный, даже хищный взгляд в его глазах. «Воображение», – сказала она себе. – Он просто одинок. Я не знаю, есть ли у него друзья, кто-нибудь, с кем можно поговорить.
– Он не одинок. Он – одиночка. У него репутация скрытного парня и весьма дикий характер. Его дважды оштрафовали за превышение скорости за этот месяц. Бад много раз видел, как он раскачивался на девчонках в кабине своего грузовика.
– Правда? – Она повернулась, с бесстрастным лицом. – Удивительно, почему это описание мне напоминает одного старого знакомого.
Он был вынужден усмехнуться. – Я даже не припомню случая, когда бы я собрался лизнуть языком горло женщины, которая меня старше.
– А, Рафферти, это мило, – ухмыляясь, она отрезала толстые ломти хлеба. – Ты все такой же.
– Просто будь с ним поосторожнее, вот и все.
– Я использую его как модель, а не в качестве сто первого развлечения.
– Хорошо. – Он подошел к ней и взяв ее за плечо, повернул лицом к себе, – потому что я решил, что единственный могу коснуться языком твоего горла.
– Боже, да ты романтик.
– Хочешь романтики – положи нож. – Когда она лишь рассмеялась, он взял и отложил его сам. Медленно, глядя ей в глаза, он провел пальцами сквозь ее волосы. – Я хочу тебя. Мне кажется, тебе это надо знать.
– Я думаю, я уже поняла это. – Она попыталась не менять интонации, но все равно звучало сбивчиво. – Слушай, Кэм, у меня плохая репутация. Я…– ее голос стих, когда он наклонил свою голову и коснулся открытым ртом ее горла. Искорки льда и огня пробежали по ее спине. – Я не хочу делать новых ошибок. – Она закрыла со стоном глаза, когда он захватил зубами мочку ее уха. – Я действительно плохо разбираюсь в своих чувствах. Мой психолог говорит… о, Боже. – Его пальцы медленно, едва заметно ласкали ее соски.
– Он очень мудро говорит, – пробурчал Кэм, лениво облизывая и покусывая ее скулу.
– Нет… он говорит, что я очень говорлива и… саркастична, защищая себя, и открываюсь только, когда работаю. Вот почему у меня не вышло замужество и отношения, которые… Боже, ты знаешь, что со мной происходит внутри из-за тебя?
Он чувствовал, что происходит с ним, когда он обхватил ее маленькие, твердые груди руками и стал покрывать поцелуями ее лицо. – Ты еще долго собираешься разглагольствовать?
– Мне кажется, уже кончила. – Ее руки оказались на его бедрах, пальцы впились в них. – Ради бога, поцелуй меня.
– Я думал, ты никогда не попросишь. Их губы слились в поцелуе. Он ожидал толчка, страстно желал его. Он позволил своему телу впитать это сотрясение, и затем с силой вжался в нее.
Ее губы жадно раскрылись, приглашая его, так, что она оцарапала зубами его язык, а затем успокоила поцелуем. Его низкий стон одобрения задрожал в ней. Он был на вкус темный, опасный, и картина дикого, безудержного секса закружила ей голову.
«Долго, слишком долго, – подумала она, – она не чувствовала на себе мужских рук, долго не ощущала животной тяги к партнеру». Но это было больше, чем просто тяга много больше, и она была напугана. Она чувствовала потребность не только в горячем, сумасшедшем сексе, который, она знала, может сейчас начаться. Она знала, что если забудется, то окажется влюбленной.
– Кэм…
– Не сейчас, – он обхватил ее лицо руками, потрясенный тем, что она делала с ним. С его телом, разумом, душой. Он уставился на нее, ища причин, ответа. Затем со вздохом поцеловал ее в рот. Когда он понял, что переходит границу, то ослабил свое объятье и прижался к ее лбу.
– Я думаю, нам надо радоваться, что этого не случилось десять лет назад.
– Я думаю – да, – сказала она, с долгим вдохом. – Кэм, мне нужно подумать обо всем.
Он кивнул и отступил на шаг. – Я не дам тебе много времени.
Она провела рукой по волосам. – Я не шутила об ошибках. Я допустила их слишком много.
– Думаю, мы оба совершили много ошибок. – Он откинул ее прядь за ухо. – И хотя я не думаю, что это ошибка, но ты допускаешь сейчас оплошность.
– Ты упустил меня.
– Вода совсем выкипела.
Она обернулась, увидела, как пузыри воды вырываются наружу и шипят на горелке. – О, черт.
Бад совершал обычный объезд каменоломни, налегая на хрустящий картофель во время езды. Хоть пытался забыть то, что он видел сегодня, его мозг упрямо возвращал эту картину, выставляя искалеченное тело Биффа перед глазами, как на персональном проекторе. Ему было очень стыдно, что его там вырвало, хотя Кэм шуметь по этому поводу не стал.
Бад твердо верил, что настоящий полицейский – даже если он помощник шерифа в маленьком городке – должен иметь стальную волю, стальную прямоту и стальной желудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Ты не старая, – он поднял руку, чтобы коснуться ее волос, но отдернул ее, как только она обернулась, чтобы усмехнуться.
– Спасибо.
Он шагнул к ней, и взгляд его глаз немало удивил ее.
Он совсем не походил на тот, какой у него был несколько минут назад, когда она увидела его, надувшегося, сидевшего на каменной стене. – А…– начала она, размышляя, как бы с этим справиться, не подавляя его личности.
– Привет, Худышка, – Кэм шагнул в кухонную дверь. Он как раз увидел последний маневр и точно не знал, следует ли ему удивляться или злиться.
– Кэм, – с легким вздохом облегчения, она подняла пакет спагетти. – Как раз вовремя.
– Я люблю торопиться, когда приглашают на обед. – Привет, Эрни. Правильно?
– Ага.
Кэм удивился злым огонькам ненависти в глазах мальчика, не меньше, чем Клер была удивлена блеском зрелого желания в них чуть раньше. Затем они погасли, и Эрни опять стал лишь мрачным подростком, одетым в майку с изображением группы «Слэер» и рваные джинсы.
– Ну я пошел, – пробурчал он и направился к двери.
– Эрни, – Клер поспешила за ним, теперь совершенно уверенная, что неправильно поняла эту напряженную ситуацию. – Слушай, спасибо за то, что помог с сумками. – Она дружески положила руку ему на плечо. – Я наверное, смогу начать работать в глине завтра, если ты снова зайдешь ко мне.
– Может быть, – он посмотрел мимо нее, туда, где Кэм окунал ложку в соус на плите. – Ты готовишь ему обед?
– Более или менее. Мне лучше вернуться, пока он не сгорел. Увидимся.
Он сжал кулаки в карманах, и гордо отошел. «Он позаботится о Кэмероне Рафферти, – обещал он себе. Тем или иным способом».
– Надеюсь я не… помешал. – Заявил Кэм, когда Клер вернулась на кухню.
– Очень смешно. – Она выдернула батон итальянского хлеба из сумки.
– Нет, не думаю, что смешно. Многие и раньше желали, чтобы я помер на месте, но не так… искусно.
– Не глупи. Он просто мальчишка. – Она поискала в ящике нож.
– Этот мальчишка собирался попробовать тебя на вкус, когда я вошел.
– Ничего подобного. – Но она тут же непроизвольно вздрогнула. Именно так ей тогда и показалось, этот голодный, даже хищный взгляд в его глазах. «Воображение», – сказала она себе. – Он просто одинок. Я не знаю, есть ли у него друзья, кто-нибудь, с кем можно поговорить.
– Он не одинок. Он – одиночка. У него репутация скрытного парня и весьма дикий характер. Его дважды оштрафовали за превышение скорости за этот месяц. Бад много раз видел, как он раскачивался на девчонках в кабине своего грузовика.
– Правда? – Она повернулась, с бесстрастным лицом. – Удивительно, почему это описание мне напоминает одного старого знакомого.
Он был вынужден усмехнуться. – Я даже не припомню случая, когда бы я собрался лизнуть языком горло женщины, которая меня старше.
– А, Рафферти, это мило, – ухмыляясь, она отрезала толстые ломти хлеба. – Ты все такой же.
– Просто будь с ним поосторожнее, вот и все.
– Я использую его как модель, а не в качестве сто первого развлечения.
– Хорошо. – Он подошел к ней и взяв ее за плечо, повернул лицом к себе, – потому что я решил, что единственный могу коснуться языком твоего горла.
– Боже, да ты романтик.
– Хочешь романтики – положи нож. – Когда она лишь рассмеялась, он взял и отложил его сам. Медленно, глядя ей в глаза, он провел пальцами сквозь ее волосы. – Я хочу тебя. Мне кажется, тебе это надо знать.
– Я думаю, я уже поняла это. – Она попыталась не менять интонации, но все равно звучало сбивчиво. – Слушай, Кэм, у меня плохая репутация. Я…– ее голос стих, когда он наклонил свою голову и коснулся открытым ртом ее горла. Искорки льда и огня пробежали по ее спине. – Я не хочу делать новых ошибок. – Она закрыла со стоном глаза, когда он захватил зубами мочку ее уха. – Я действительно плохо разбираюсь в своих чувствах. Мой психолог говорит… о, Боже. – Его пальцы медленно, едва заметно ласкали ее соски.
– Он очень мудро говорит, – пробурчал Кэм, лениво облизывая и покусывая ее скулу.
– Нет… он говорит, что я очень говорлива и… саркастична, защищая себя, и открываюсь только, когда работаю. Вот почему у меня не вышло замужество и отношения, которые… Боже, ты знаешь, что со мной происходит внутри из-за тебя?
Он чувствовал, что происходит с ним, когда он обхватил ее маленькие, твердые груди руками и стал покрывать поцелуями ее лицо. – Ты еще долго собираешься разглагольствовать?
– Мне кажется, уже кончила. – Ее руки оказались на его бедрах, пальцы впились в них. – Ради бога, поцелуй меня.
– Я думал, ты никогда не попросишь. Их губы слились в поцелуе. Он ожидал толчка, страстно желал его. Он позволил своему телу впитать это сотрясение, и затем с силой вжался в нее.
Ее губы жадно раскрылись, приглашая его, так, что она оцарапала зубами его язык, а затем успокоила поцелуем. Его низкий стон одобрения задрожал в ней. Он был на вкус темный, опасный, и картина дикого, безудержного секса закружила ей голову.
«Долго, слишком долго, – подумала она, – она не чувствовала на себе мужских рук, долго не ощущала животной тяги к партнеру». Но это было больше, чем просто тяга много больше, и она была напугана. Она чувствовала потребность не только в горячем, сумасшедшем сексе, который, она знала, может сейчас начаться. Она знала, что если забудется, то окажется влюбленной.
– Кэм…
– Не сейчас, – он обхватил ее лицо руками, потрясенный тем, что она делала с ним. С его телом, разумом, душой. Он уставился на нее, ища причин, ответа. Затем со вздохом поцеловал ее в рот. Когда он понял, что переходит границу, то ослабил свое объятье и прижался к ее лбу.
– Я думаю, нам надо радоваться, что этого не случилось десять лет назад.
– Я думаю – да, – сказала она, с долгим вдохом. – Кэм, мне нужно подумать обо всем.
Он кивнул и отступил на шаг. – Я не дам тебе много времени.
Она провела рукой по волосам. – Я не шутила об ошибках. Я допустила их слишком много.
– Думаю, мы оба совершили много ошибок. – Он откинул ее прядь за ухо. – И хотя я не думаю, что это ошибка, но ты допускаешь сейчас оплошность.
– Ты упустил меня.
– Вода совсем выкипела.
Она обернулась, увидела, как пузыри воды вырываются наружу и шипят на горелке. – О, черт.
Бад совершал обычный объезд каменоломни, налегая на хрустящий картофель во время езды. Хоть пытался забыть то, что он видел сегодня, его мозг упрямо возвращал эту картину, выставляя искалеченное тело Биффа перед глазами, как на персональном проекторе. Ему было очень стыдно, что его там вырвало, хотя Кэм шуметь по этому поводу не стал.
Бад твердо верил, что настоящий полицейский – даже если он помощник шерифа в маленьком городке – должен иметь стальную волю, стальную прямоту и стальной желудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131