- Кассеты?
- На исходящих.
- Вера?
- Генеральная готовность.
- Вводи, - велел Симагин и перекинул несколько тумблеров.
- Пошла кассета, - ответила Верочка. Зажегся рой
индикаторов, и большой овальный экран внезапно пронзила ровная,
как бритва, зеленая черта.
- Форсирую, - сообщил Симагин, чуть наклоняясь. Его руки
замерли, пальцы растопырились и собрались вновь, примериваясь, и
упали на пульт. Едва слышно зашлепали переключатели в недрах
машины.
- Отсчет семь и двадцать четыре, - сказал Володя после
короткой паузы.
- Блеск, - пробормотал Симагин сквозь зубы. - Матереем. Еще
полгода назад как мучились с синхронизацией... Наложение?
- Полное, - восхищенно отозвалась Верочка.
- Блины?
- Разброс нормативный, как на параде...
- Внимание! Раскрываю.
Беззвучно разинулись и тут же снова сомкнулись ирисовые
диафрагмы люков. Снова разинулись и снова сомкнулись в
убыстряющемся темпе. Скоро они пропали, как пропадает в
собственном мерцании пропеллер самолета; по залу лаборатории,
дыша сухим шелестом, повеял легкий ветерок.
- Помехи?
- Ноль шумов, - отозвался Вадим Кашинский сбоку.
- Объединение.
Зеленая черта на овальном экране, не теряя безупречной
прямизны, поднялась на два деления вверх.
- Есть рабочий режим, - сказал Симагин и встал. - Володя, от
греха подальше, последите, пожалуйста, минут пять...
- Угу.
По звонким металлическим ступеням уже спускалась, размахивая
полами белоснежного халата, надетого на что-то наимоднейшее и
наимолодежнейшее, Верочка - маленькая, удивительно хорошенькая,
чуть кокетливая и веселая, как всегда, - и, как всегда, глядя на
нее, Симагин невольно заулыбался.
- Веронька, - спросил он, - проф сегодня собирался быть?
- Он звонил, Андрей Андреевич, что приедет ко второй серии.
Симагин покивал. Эммануил Борисович последнее время стал всерьез
прихварывать...
- Из биоцентра не звонили?
- Звонили еще в пятницу, но вы так нервничали с перегревом
того блина, что я не стала беспокоить. Все равно выходные. Я все
записала в журнале, - она стояла в позе пай-девочки, и видно
было: сейчас начнет отпрашиваться в читальный зал, чтобы посидеть
в мороженице с Лопуховым из техотдела.
Вадик Кашинский, смеясь, поспешно двигался к ним.
- Опять любезничает с талантами! - громко сказал он. - Вера
Александровна, я старый тертый ловелас и скажу без обиняков: это
безудержный флирт!
Верочка отчаянно смутилась, покраснела даже.
- Да, - храбро сказала она.
- Лучше бы со мной, - трагически вздохнул Вадик. - Или
аспирантке Карамышева с такой мелочью флиртовать зазорно?
- Неинтересно, - сказала Верочка. - Ты не душевный.
И, к удивлению Симагина, побежала по звонкой лесенке
обратно.
- Достаются же кому-то такие девчата, - со вздохом сказал
Вадик, провожая ее масляными глазами. - Я уж и так, и этак...
- Так Лопух же, - удивился Симагин.
- А что - Лопух? Если и было что, так давно кончилось.
- Да перестаньте, будет вам! Как это - кончилось... Симагин
волновался. В некотором роде сегодня генеральная баталия. Он
подошел к результирующему блоку и бесцельно потрогал мертвые пока
барабаны. Сюда через два-три часа пойдут спектрограммы раковых
моделей, построенные совместно с онкологическим центром. Вайсброд
не мелочился, он взял сразу рак - хотя на него смотрели как на
психа, в министерстве не верили долго, что Машина может быть не
только диагностом. А с чего начиналось? Смешно и стыдно
вспоминать, с чего начиналось, когда на Вайсброда показывали
пальцем и шикали: "Мистик!", и достоверным шепотом сообщали, что
он вот-вот попросится в Израиль... а он был один-одинешенек, и
как его не зашикали вовсе, просто невозможно понять. И на меня
показывали пальцами, когда я писал у него диссер "Подавление
патоинформативных участков биологических спектров как метод
лечения органических расстройств"... Даже защищаться было негде,
и не медицина, и не биофизика, а так, чертовня какая-то из
двадцать первого века... Мистика. В этот момент ноздри Симагина
уловили запах дыма. Сердце упало, но тут же Симагин понял.
- Володя, - сказал он спокойно, - пожалуйста, не курите
совсем уж у пульта. Меня же чуть кондрат не хватил.
- Простите, - раздался сверху покаянный голос. - А с
контроля уже можно уйти?
- Да, пожалуй, - задумчиво сказал Симагин, и сейчас же
Верочка, перегнувшись через перильца площадки управления третьего
этажа, звонко крикнула с головокружительной высоты:
- Я послежу, Андрей Андреевич, хотите? Симагин освобождающе
махнул рукой. И, глядя на спускающегося долговязого парня в
стираном-перестиранном халате, произнес:
- Володя, а ведь года через два, может, даже раньше, мы эту
вашу вонючую привычку сможем снять на корню. Любую наркоманию, на
любой стадии, а?
Володя, держа в желтых зубах "Беломорину", уставился на
мертвые пока барабаны.
- И Митьку моего вылечить... - пробормотал он. Симагин
положил руку ему на плечо и мягко сдавил.
- Да, - сказал он. - Никаких болезней обмена. На корню. К
одиннадцати стянулись все и стало шумно. Гоняли безропотную
Верочку за кофе и бутербродами - в буфете ее тоже обожали и
давали без ограничений, а зачастую и без очереди.
Представительный, сухопарый Карамышев как вошел, так уселся за
свой стол у окна затылком к суете и прямо-таки утоп в вычислениях
- только бумажки отлетали. Трясущийся от бешенства Аркадьев
крутил на Симагине пуговицы халата: "Опять перерыты все бумаги у
меня на столе! Кто?!" Вадим смеялся рядом: "ЦРУ, конечно!" С
руганью прошла приемка запасного комплекта микропроцессоров.
Считали, сколько часов и минут осталось до отпуска. Рассказывали
байки и сплетни, хохотали возбужденно. А где-то в невообразимо
сложных недрах Машины раковый пичок - чуть раздвоенный,
характерный, как жало - неспешно разглаживался под воздействием
подсадочного излучения. Разглаживался. Иначе быть не могло. Через
полчаса спектрограф покажет это, выдав на барабаны сотни метров
тугой металлизированной ленты. Симагин волновался.
Но это поверхностное волнение, как плеск листьев на ветру,
не могло даже раскачать ветвей - откуда эта глубинная уверенность
в неважности, случайности плохого и в грандиозной неизбежности
хорошего, он сам вряд ли мог бы толком объяснить.
- ...Вы еще остаетесь? - раздался позади несмелый голосок.
Симагин резко обернулся. Он думал, все разошлись, и в мертвой
тишине звук ударил.
- Да.
- Принести вам кофе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71