Петроградскую коммуну, ввиду ее неспособности и несостоятельности предпринять что-либо для спасения родины и Петрограда, распустить, всю власть по обороне и управлению Петроградским округом вручить морской диктатуре Балтфлота, немедленно войти в тесную связь со всеми рабочими Петрограда и демобилизованными солдатами и офицерами армии для организации обороны Петрограда…
В глазах большевистского руководства это был мятеж, тем более опасный, что в руках моряков была огневая мощь, способная обрушиться на любой район Петрограда.
Суд над Щастным проходил 20 и 21 июня. На суде должны были выступить свидетелями все члены коллегии Наркоммора, в том числе и Раскольников. Но ему не довелось выступать на суде. Да о чем бы он мог свидетельствовать? Он не видел никакой вины Щастного, за которую его следовало судить.
За несколько дней до начала процесса Раскольникову пришлось выехать из Москвы с чрезвычайным поручением Ленина.
2
Брился в ванной, когда зазвонил телефон. Лариса сняла трубку, голосом сонным переспросила, кто звонит, и сорвалась с места, вызвала его из ванной:
- Тебя. Владимир Ильич.
- Кто?
- Ленин.
Подошел к телефону. Лариса в красном своем шелковистом халате, розовая со сна, со жгучим любопытством смотрела на него. Почему Ленин звонил на квартиру, и так рано? И в воскресенье?
- Немедленно приезжайте ко мне, - заговорил Ильич тоном, не допускающим отговорок. - Оставьте все дела и приезжайте. В Кремль. Жду вас.
Раскольников повесил трубку.
- Что? - спросила Лариса.
- Вызывает. Срочно. Должно быть, куда-нибудь пошлют.
- Я поеду с тобой.
- Может быть, еще и никуда не пошлют, - заметил он, торопясь обратно в ванную, не успел выбриться.
В Кремль у него был постоянный пропуск, предъявил его красноармейцу с винтовкой, стоявшему под белой аркой Кутафьей башни.
Ленин сидел за письменным столом на стуле с круглой спинкой. Против стола стояли два низких кожаных кресла для посетителей. Возле двери на стене висела зеленая карта России.
Пожав руку Раскольникову, Ленин показал на одно из кресел. Раскольников сел.
- Я вызвал вас потому, - озабоченно поглаживая лысину, заговорил Ильич, - что в Новороссийске дела идут плохо. Вахрамеев и Глебов-Авилов телеграфируют, что потопление Черноморского флота встречает неслыханное сопротивление со стороны части команд и всего белогвардейски настроенного офицерства. Имеется сильное течение за уход в Севастополь, к немцам. Этого никак нельзя допу стить. Необходимо во что бы то ни стало потопить флот… Надеюсь, вы это понимаете?
Он с нажимом произнес "вы", не спуская с лица Раскольникова изучающего взгляда.
- Да, конечно, - поспешил ответить Раскольников. Ленин всматривался в него пытливо, и он повторил тверже: - Конечно.
Так вот в чем дело. Черноморский флот. Неприятное дело.
Когда флот перебазировался в Новороссийск, немцы ультимативно потребовали вернуть его в Севастополь и передать им для интернирования до конца войны, угрожая в противном случае возобновить наступление по всему фронту. Советское правительство официально согласилось выполнить это требование, негласно же распорядилось уничтожить корабли. Члена коллегии Морского комиссариата Вахрамеева отправили в Новороссийск провести эту акцию.
Но с самого начала у него не заладилось. Как знал Раскольников из сообщений Вахрамеева, на митингах моряков-черноморцев шли бесконечные споры между сторонниками и противниками потопления. Не хотели моряки топить флот. Между тем истекал срок ультиматума, поставленного немцами: 18 июня. А было уже 15-е число.
Не хотели топить флот моряки. И Раскольников их понимал. Но понимал и то, что другого выхода не было. Не отдавать же корабли немцам. До последнего дня он втайне надеялся, что, может быть, неприятное дело устроится без него. Вахрамеев, бывший матрос, договорится с братишками. Но вот, похоже, пришла и его очередь…
- Поручили Сталину, уехавшему в Царицын на заготовку хлеба, отложить все и выехать в Новороссийск немедленно, помочь Вахрамееву привести в исполнение приказ о потоплении, это сейчас всего важнее, - продолжал Ленин со сдерживаемым раздражением. - Что же вы думаете? Смотрите, что он телеграфирует.
Порылся в груде бумаг на столе, нашел расшифрованную телеграмму Сталина.
- В Царицыне, видите ли, тяжелое положение, - пробегая глазами текст телеграммы, передавал и комментировал его содержание. - Приводит факты тяжелого положения. В связи с чем, видите ли, "не счел целесообразным, выделил голосом эти слова, - выехать в Новороссийск, послал туда вместо себя Шляпникова, снабдив его всеми документами…" Как изволите это понимать? Почему послал вместо себя Шляпникова? Что за уловки? Шляпникову, наркому труда, как раз целесообразнее оставаться в Царицыне. Шляпникову, а не ему. Не понимаю…
Бросил телеграмму на стол. Однако не стал развивать эту тему. Подумал, глядя на бумаги. Снова поднял глаза на Раскольникова.
- Вам придется сегодня же выехать в Новороссийск. Позвоните в Наркомпуть Невскому и попросите его от моего имени приготовить для вас экстренный поезд. Непременно возьмите с собой пару вагонов с матросами и с пулеметом. Между Козловом и Царицыном неспокойно.
Ильич встал, вышел из-за стола, подвел Раскольникова к зеленой карте.
- Донские казаки перерезали железную дорогу, захватили Алексиково, показал на карте станцию между Борисоглебском и Себряково. - А на Волге настоящая Вандея. Я хорошо знаю приволжскую деревню. Там сильны кулаки… Сейчас напишу вам мандат.
Резко повернулся, поспешил назад к столу.
- Сегодня воскресенье, и Бонч-Бруевича здесь нет. Но это все равно. Зайдите к нему на квартиру поставить печать. Вы знаете, где он живет?
- Знаю.
Вытащив из стола чистый бланк с надписью в левом верхнем углу "Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР", низко нагнувшись над листком, стремительно застрочил. Кончив писать, протянул листок Раскольникову:
- Желаю успеха.
Мандат удостоверял, что член коллегии Морского комиссариата Раскольников командирован Советом народных комиссаров по срочному и важному делу в Новороссийск, в связи с чем всем гражданским, военным и железнодорожным властям надлежало оказывать ему всяческое содействие.
До вечера занимался в генштабе. Вернулся домой, только чтобы попрощаться с Ларисой да захватить дорожную сумку, уже уложенную, - среди дня звонил Ларисе, просил ее сделать это.
Ехать решил без всякого сопровождения. С отрядом, конечно, было бы надежнее. Но и мороки больше. Как знать, что ждало в пути? Дончаки могли устроить такую заварушку, что и с полком не пробиться, а в одиночку можно проскочить. В это неопределенное время лучше положиться на удачу.
- Почему не предупредил, что задерживаешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
В глазах большевистского руководства это был мятеж, тем более опасный, что в руках моряков была огневая мощь, способная обрушиться на любой район Петрограда.
Суд над Щастным проходил 20 и 21 июня. На суде должны были выступить свидетелями все члены коллегии Наркоммора, в том числе и Раскольников. Но ему не довелось выступать на суде. Да о чем бы он мог свидетельствовать? Он не видел никакой вины Щастного, за которую его следовало судить.
За несколько дней до начала процесса Раскольникову пришлось выехать из Москвы с чрезвычайным поручением Ленина.
2
Брился в ванной, когда зазвонил телефон. Лариса сняла трубку, голосом сонным переспросила, кто звонит, и сорвалась с места, вызвала его из ванной:
- Тебя. Владимир Ильич.
- Кто?
- Ленин.
Подошел к телефону. Лариса в красном своем шелковистом халате, розовая со сна, со жгучим любопытством смотрела на него. Почему Ленин звонил на квартиру, и так рано? И в воскресенье?
- Немедленно приезжайте ко мне, - заговорил Ильич тоном, не допускающим отговорок. - Оставьте все дела и приезжайте. В Кремль. Жду вас.
Раскольников повесил трубку.
- Что? - спросила Лариса.
- Вызывает. Срочно. Должно быть, куда-нибудь пошлют.
- Я поеду с тобой.
- Может быть, еще и никуда не пошлют, - заметил он, торопясь обратно в ванную, не успел выбриться.
В Кремль у него был постоянный пропуск, предъявил его красноармейцу с винтовкой, стоявшему под белой аркой Кутафьей башни.
Ленин сидел за письменным столом на стуле с круглой спинкой. Против стола стояли два низких кожаных кресла для посетителей. Возле двери на стене висела зеленая карта России.
Пожав руку Раскольникову, Ленин показал на одно из кресел. Раскольников сел.
- Я вызвал вас потому, - озабоченно поглаживая лысину, заговорил Ильич, - что в Новороссийске дела идут плохо. Вахрамеев и Глебов-Авилов телеграфируют, что потопление Черноморского флота встречает неслыханное сопротивление со стороны части команд и всего белогвардейски настроенного офицерства. Имеется сильное течение за уход в Севастополь, к немцам. Этого никак нельзя допу стить. Необходимо во что бы то ни стало потопить флот… Надеюсь, вы это понимаете?
Он с нажимом произнес "вы", не спуская с лица Раскольникова изучающего взгляда.
- Да, конечно, - поспешил ответить Раскольников. Ленин всматривался в него пытливо, и он повторил тверже: - Конечно.
Так вот в чем дело. Черноморский флот. Неприятное дело.
Когда флот перебазировался в Новороссийск, немцы ультимативно потребовали вернуть его в Севастополь и передать им для интернирования до конца войны, угрожая в противном случае возобновить наступление по всему фронту. Советское правительство официально согласилось выполнить это требование, негласно же распорядилось уничтожить корабли. Члена коллегии Морского комиссариата Вахрамеева отправили в Новороссийск провести эту акцию.
Но с самого начала у него не заладилось. Как знал Раскольников из сообщений Вахрамеева, на митингах моряков-черноморцев шли бесконечные споры между сторонниками и противниками потопления. Не хотели моряки топить флот. Между тем истекал срок ультиматума, поставленного немцами: 18 июня. А было уже 15-е число.
Не хотели топить флот моряки. И Раскольников их понимал. Но понимал и то, что другого выхода не было. Не отдавать же корабли немцам. До последнего дня он втайне надеялся, что, может быть, неприятное дело устроится без него. Вахрамеев, бывший матрос, договорится с братишками. Но вот, похоже, пришла и его очередь…
- Поручили Сталину, уехавшему в Царицын на заготовку хлеба, отложить все и выехать в Новороссийск немедленно, помочь Вахрамееву привести в исполнение приказ о потоплении, это сейчас всего важнее, - продолжал Ленин со сдерживаемым раздражением. - Что же вы думаете? Смотрите, что он телеграфирует.
Порылся в груде бумаг на столе, нашел расшифрованную телеграмму Сталина.
- В Царицыне, видите ли, тяжелое положение, - пробегая глазами текст телеграммы, передавал и комментировал его содержание. - Приводит факты тяжелого положения. В связи с чем, видите ли, "не счел целесообразным, выделил голосом эти слова, - выехать в Новороссийск, послал туда вместо себя Шляпникова, снабдив его всеми документами…" Как изволите это понимать? Почему послал вместо себя Шляпникова? Что за уловки? Шляпникову, наркому труда, как раз целесообразнее оставаться в Царицыне. Шляпникову, а не ему. Не понимаю…
Бросил телеграмму на стол. Однако не стал развивать эту тему. Подумал, глядя на бумаги. Снова поднял глаза на Раскольникова.
- Вам придется сегодня же выехать в Новороссийск. Позвоните в Наркомпуть Невскому и попросите его от моего имени приготовить для вас экстренный поезд. Непременно возьмите с собой пару вагонов с матросами и с пулеметом. Между Козловом и Царицыном неспокойно.
Ильич встал, вышел из-за стола, подвел Раскольникова к зеленой карте.
- Донские казаки перерезали железную дорогу, захватили Алексиково, показал на карте станцию между Борисоглебском и Себряково. - А на Волге настоящая Вандея. Я хорошо знаю приволжскую деревню. Там сильны кулаки… Сейчас напишу вам мандат.
Резко повернулся, поспешил назад к столу.
- Сегодня воскресенье, и Бонч-Бруевича здесь нет. Но это все равно. Зайдите к нему на квартиру поставить печать. Вы знаете, где он живет?
- Знаю.
Вытащив из стола чистый бланк с надписью в левом верхнем углу "Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР", низко нагнувшись над листком, стремительно застрочил. Кончив писать, протянул листок Раскольникову:
- Желаю успеха.
Мандат удостоверял, что член коллегии Морского комиссариата Раскольников командирован Советом народных комиссаров по срочному и важному делу в Новороссийск, в связи с чем всем гражданским, военным и железнодорожным властям надлежало оказывать ему всяческое содействие.
До вечера занимался в генштабе. Вернулся домой, только чтобы попрощаться с Ларисой да захватить дорожную сумку, уже уложенную, - среди дня звонил Ларисе, просил ее сделать это.
Ехать решил без всякого сопровождения. С отрядом, конечно, было бы надежнее. Но и мороки больше. Как знать, что ждало в пути? Дончаки могли устроить такую заварушку, что и с полком не пробиться, а в одиночку можно проскочить. В это неопределенное время лучше положиться на удачу.
- Почему не предупредил, что задерживаешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108