Сталин был не один, с ним за столом сидел Буденный, с глазами осоловелыми, он молча кивнул Раскольникову.
Усадив Раскольникова за стол, Сталин налил ему полный стакан водки.
- Спасибо, Иосиф Виссарионович, я водки не пью, - сказал Раскольников. - А вино - пью.
- Я тоже не пью водки, - ответил Сталин и налил в другой стакан красного вина, подвинул ближе блюдо с фруктами. - Угощайтесь, не стесняйтесь.
- Спасибо.
Раскольников отпил из стакана, взял виноградину. И Сталин, пригубив из своего стакана, взял виноградину. За компанию с ними выпил и Буденный, налив себе водки, поморщился, но закусывать не стал.
- Я слышал, вы тяготились работой в Афганистане? Тяжелые были условия жизни?
- Нет, условия жизни были вполне сносные. Но мне казалось, что я выполнил задачу, которую на меня возложил Наркоминдел. Нужно было провести в жизнь заключенный с правительством Амануллы-хана политический договор. В этом направлении многое удалось сделать. Афганистан самоопределился, сделав ставку на нашу карту, а не на англичан.
- Какими бы вы хотели видеть в дальнейшем наши отношения с Афганистаном? Чем важен для нас Афганистан?
- Значение Афганистана двояко: как стратегического подступа к Индии и как транзитного коридора мирных торго вых путей между Индией и Средней Азией и далее в Европу. Правда, роль транзитного коридора Афганистан в значительной мере потерял после превращения Индии в английскую колонию и перехода ее внешней торговли на морские пути. Но он может вернуть себе былое величие, если по его территории когда-нибудь пройдет рельсовый путь, соединяющий железнодорожную сеть СССР с индийскими дорогами на участке Кушка-Герат-Кандагар-Кветта. Мы могли бы помочь Афганистану построить этот путь. Выгоды очевидны.
- Вы об этом, товарищ Раскольников, подробно напишите в своем отчете о работе в Афганистане.
- Уже написал, представил отчет в НКИД. Но там как будто не очень интересуются тем, что происходит за пределами Европы, на Востоке.
- А вы - для меня напишите, товарищ Раскольников. Меня интересует все, что происходит на Востоке. Это вас не затруднит?
- Нет, Иосиф Виссарионович. Пожалуйста.
- Вот и хорошо. Кстати, а что случилось с этим турком, который бежал в Афганистан, несогласный с политикой, проводимой правительством президента Ататюрка? Бедри-бей, кажется, его имя?
- Он умер в Кабуле.
- Как это случилось?
- Его отравили.
Сталин неопределенно хмыкнул, подмигнул Буденному, молча потягивавшему водку.
- Видите, как там кончаются дискуссии.
Буденный кивнул, ничего не сказав.
- А наши дискуссии, похоже, бесконечны. Одна переходит в другую. Ничего, все перемелется. Перемелется - мука будет. Вот именно мука, сказал Сталин и, сморщив нос, беззвучно рассмеялся.
Он подлил вина в стакан Раскольникова, хлебнул из своего:
- Вы, как мне известно, пишете книгу воспоминаний о 17-м годе? Как она называется?
- "Кронштадт и Питер в 1917 году", - ответил Раскольников, насторожился: неспроста генсек заговорил об этой книге.
- Мы тут с товарищами, в узком кругу, обсуждали ваши публикации из этой книги. Книга получается интересная. Хорошая книга. Но у товарищей возникли отдельные замечания, вопросы к вам. Товарищи считают, что вам следовало бы учесть эти замечания в книге. Сейчас придет товарищ Каменев, вместе и обсудим эти замечания. Вы не возражаете? Возможно, придет и товарищ Зиновьев. Он тоже хотел повидаться с вами. Но у меня есть подозрение, что вы с ним не в ладах?
- Дело прошлое, товарищ Сталин.
- Это хорошо. Кто прошлое помянет, тому глаз вон, - Сталин снова беззвучно рассмеялся. - А вот и товарищ Каменев и товарищ Зиновьев.
Сталин повернулся к двери, в передней слышны были голоса вошедших с улицы людей.
- Ух, холодно! - В комнату вкатился, потирая озябшие руки, Каменев.
Он мало изменился, такой же кругленький, те же бородка и усы, разве чуть поседевшие, та же суетливая пробежка ежиком.
Обнялись с Раскольниковым.
Вошел и Зиновьев, молча пожал руку Раскольникову, сел в уголок - пить, есть отказался: желудок.
- Ну-с, рассказывайте: чем дышите, чем намерены заниматься в ближайшем будущем? - еще потирая красные от мороза руки, заговорил Каменев, присаживаясь к столу, наблюдая, как Сталин наливал ему водки, жестами показывая, чтобы не полный стакан. - Впрочем, нам известно, чем намерены заниматься: литературой. Прекрасно. Известно нам также, - он опрокинул в себя водку, закусил грушей, - что на совещании с оппозиционерами, на котором присутствовал вставший с постели Троцкий, вам предложено было место заместителя главного редактора "Красной нови", помощника шута горохового Воронского, так?
Заметив удивленное и протестующее выражение на лице Раскольникова, Каменев сморщился в веселой улыбке:
- Откуда нам это известно? А нам все известно! Ладно, скажу вам без обиняков: вы сделаете большую ошибку в жизни, Федор Федорович, если свяжете свою судьбу с Троцким и компанией. Его звезда закатывается. Теперь, после смерти Ленина, особенно видно, насколько опасен он для дела нашей революции. Он не считается с реалиями сегодняшнего дня. У него одна перманентная революция на уме. Сейчас во всем мире происходит революционный отлив. Что же, нам в таких условиях сдать позиции? Он называет тупоумной и реакционной теорию социализма в отдельной стране. Хочет толкнуть страну на путь международных авантюр. Когда-то и мы с Григорием, грешные, думали так. Но это было до Октября, до победы нашей революции. Теперь нам предлагают отказаться от всех наших побед? Нет, шалишь! История нас поправила. А он остался на прежних, меньшевистских, позициях… - Каменев накрыл свой стакан ладонью, увидев, что Сталин приготовился подлить ему водки, помотал головой. Снова Раскольникову: - Он всюду кричит, что мы растворяемся в кулаке. Глупец! Не умеет понять, что кулак не опасен, когда рычаги политической и экономической власти в наших руках. И потом, где он, кулак? Кулак ликвидирован в гражданскую. Есть средний крестьянин, окрепший в условиях новой экономической политики, крепкий мужик, который дает нам товарное зерно…
- Кулак тоже есть, не надо закрывать на это глаза, - поправил Каменева Сталин. - Но правда то, что кулак под жестким контролем, мы ему не дадим развернуться. А надо будет - сковырнем. Как коросту.
- Так вот, - продолжал Каменев, от выпитой водки он порозовел; положив руки на стол, ладонями вниз, прихлопывал ими в такт речи. - Дискуссия с Троцким не завершена итоговыми документами партконференции. Его деятельность ведет к расколу партии. Этого нельзя допустить. Надо его остановить. И мы его остановим. Большинство партии на нашей стороне. Сейчас в Питере, в Москве, в провинции проводятся предварительные совещания по подготовке нового этапа дискуссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108