Что за злой рок преследует меня? Целый ряд друзей, начиная от Троцкого, хлопочет о моем возвращении из Афганистана, окончательно ставшего для меня местом ссылки - по крайней мере, по психологическим ощущениям, - а "воз и ныне там". Даже после твоего приезда не чувствуется "движения вод".
Конечно, Керзон оказал мне медвежью услугу. Своими неуместными хлопотами о моем отозвании, о чем его никто не просил, он только задержал меня еще на несколько месяцев. Но я полагаю, что через некоторое время все забудется и тогда я потихоньку смогу выбраться из этого проклятого горного мешка…
На днях, 20 июня, я переезжаю в Пагман. Министерство все уже там. Недавно я начал чтение курса лекций по истории партии и на Пагман возлагаю большие надежды, что там, в тиши уединения, мне удастся оформить мои идеи в виде книжки по истории РКП. Смешно сказать, но до сих пор, кроме устарелых брошюр Лядова и Батурина да меньшевистской апологии Мартова, по этому вопросу ничего не имеется. Ведь нельзя же всерьез принимать беглый, наспех написанный очерк Бубнова. А между тем во всех партшколах история РКП является обязательным предметом. И, нако нец, для каждого члена партии необходимо знание истории своей организации. В Пагмане предполагаю закончить и воспоминания о 1917 годе. Как видишь, планы большие.
Кроме того, между делом, ради отдыха занимаюсь своей любимой библиографией. Составляю указатель: "Что читать по истории Российской коммунистической партии". Работа подвигается очень медленно, т.к. я совершенно не признаю механической библиографии, т.е. бездарного списывания одних заголовков книг и статей, а под каждым названием даю небольшое резюме содержания и даже по возможности простую, в неск. словах, ее рецензию.
Прости, что утомил тебя разговорами на эту неинтересную для тебя тему. Крепко обнимаю тебя. Твой Федор
19. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
25 июня 1923. Кабул, Афганистан
Дорогая Ларисочка!
Посылаю тебе фотографии греко-буддийских реликвий, памятных тебе по Джелалабаду. Пожалуйста, покажи эти снимки в Наркоминделе и, кроме того, тов. Павловичу. Последнему скажи, что негативы хранятся у меня и по возвращении в Россию я предполагаю переснять их на хорошей бумаге и, снабдив своей статьей "Раскопки в Афганистане", поместить их в ж. "Новый Восток". Полагаю, что это будет интересно.
Огромное спасибо тебе за невероятно ценные для моей коллекции старинные монеты, которые ты прислала мне из Герата. Большинство их является парфянскими монетами и персидскими - времен сассанидов. Но маленькая золотая монета - это действительная находка, кот. я стремился разыскать в течение двух лет. Знаешь ли ты, глупенькая девочка, что держала в своих руках монету Александра Македонского?
Очень обидно, мышка, что ты не получила трех моих писем, отправленных мною с афганской почтой в Герат. Кто же виноват, что ты так быстро тряслась на своей лошадке…
Не позабудешь ли ты прислать книг, хотя бы те номера "Пролетарской революции", где напечатана твоя статья о Казани и моя о приезде Ленина в Россию (№ 12 и 13)…
Ну, пора расставаться. Напрягая воображение, целую тебя в нежные, закрытые глазки. Твой муж Федя
20. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
28 июля 1923. Пагман, Афганистан
Дорогая Ларисочка!
Позволь мне от души расцеловать тебя за те услуги, которые ты оказала нашей политике в Афганистане. Искренне радуюсь, что твоя миссия, в своей главной части, увенчалась полным успехом. Теперь добивайся осуществления более второстепенной цели твоей поездки: моего скорейшего отозвания. После ряда волнующих телеграмм о том, что я должен пробыть здесь еще несколько месяцев, вчера, наконец, мною была получена радостная депеша Караханчика, гласившая, что мой отъезд возможен приблизительно через месяц после приезда т. Соловьева. Т.к. последний ожидается здесь в конце августа, то, таким образом, в конце сентября или в нач. окт. я имею возможность вырваться из кабульской дыры. Пожалуйста, проследи, чтобы не последовало никакой неприятной перемены решения, которая могла бы задержать меня здесь. Дальнейшая жизнь в этой глуши для меня физически невыносима.
На днях уезжает Патерно. Маркиз после долгого разговора со мной по душам, дал определенное обещание добиваться в Риме полного признания Советской России, исходя из интересов итальянской политики на Востоке. Передай Льву Михайловичу мою просьбу, чтобы наш представитель в Италии вошел с ним в самый тесный дружеский контакт. Этот титулованный человечек нам может очень пригодиться. В разговоре с Патерно необходимо втирать ему очки о наших якобы общих задачах на Востоке и о перспективах совместной борьбы против англ. и франц. влияния в Турции, Персии и Афганистане…
В Пагмане, где нет этой одуряющей и расслабляющей жары, мне удивительно хорошо работается. С этой почтой посылаю в Истпарт и в копии тебе законченные мною воспоминания об Октябрьской революции. Пожалуйста, сообщи т. Лепешинскому, что это предназначается мною к 6-лет нему юбилею Окт. рев. для очередного номера "Пролетарской революции" или для какого-нибудь юбилейного сборника.
Кроме воспоминаний, обеими руками пишу сейчас задуманную мною книгу "История русской революционной мысли".
По моей обычной привычке к разбрасыванию, начаты одновременно две главы: "Декабристы, как идеологи мелкопоместного и мелкого служилого дворянства" и "Движение русской революционной мысли в 60-х годах ХIХ века". Дело успешно подвигается вперед, но работа сильно затрудняется отсутствием всех необходимых материалов. По приезде в Россию, прежде чем печатать эти главы моей работы в наших журналах, как отдельные статьи, придется их порядочно дополнить и переработать.
Кстати, как тебе понравилась моя статья для "Нового Востока"?
Знаешь, мышка, тебя здесь совсем было похоронили. На имя Эльбуриха была получена телеграмма: "Ваша жена умерла". (Бедная женщина! Я думаю, что она отравилась после того, как с Самсоновым получила от своего мужа документ о разводе.) После получения этой телеграммы, в министерство иностранных дел было вызвано пять переводчиков и все они, единодушно игнорируя фамилию Эльбуриха, согласно перевели: "Ханум-и-сафир саиб мурда ост". Можно представить себе панику, какая воцарилась среди сардаров и послов. Душка-маркиза проплакала себе все глаза. Дипломатический корпус имел заседание для обсуждения вопроса о способе постепенного подготовления меня к этой трагической новости. Общее мнение было таково, что La mort de madame Raskolnikov (смерть мадам Раскольниковой. - Авт.) последовала от выкидыша или аборта мифического ребенка. А я недоумевал, почему все послы встречают меня с вытянутыми похоронными лицами и избегают говорить о тебе. Целую неделю они находились под впечатлением этой ужасной вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Конечно, Керзон оказал мне медвежью услугу. Своими неуместными хлопотами о моем отозвании, о чем его никто не просил, он только задержал меня еще на несколько месяцев. Но я полагаю, что через некоторое время все забудется и тогда я потихоньку смогу выбраться из этого проклятого горного мешка…
На днях, 20 июня, я переезжаю в Пагман. Министерство все уже там. Недавно я начал чтение курса лекций по истории партии и на Пагман возлагаю большие надежды, что там, в тиши уединения, мне удастся оформить мои идеи в виде книжки по истории РКП. Смешно сказать, но до сих пор, кроме устарелых брошюр Лядова и Батурина да меньшевистской апологии Мартова, по этому вопросу ничего не имеется. Ведь нельзя же всерьез принимать беглый, наспех написанный очерк Бубнова. А между тем во всех партшколах история РКП является обязательным предметом. И, нако нец, для каждого члена партии необходимо знание истории своей организации. В Пагмане предполагаю закончить и воспоминания о 1917 годе. Как видишь, планы большие.
Кроме того, между делом, ради отдыха занимаюсь своей любимой библиографией. Составляю указатель: "Что читать по истории Российской коммунистической партии". Работа подвигается очень медленно, т.к. я совершенно не признаю механической библиографии, т.е. бездарного списывания одних заголовков книг и статей, а под каждым названием даю небольшое резюме содержания и даже по возможности простую, в неск. словах, ее рецензию.
Прости, что утомил тебя разговорами на эту неинтересную для тебя тему. Крепко обнимаю тебя. Твой Федор
19. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
25 июня 1923. Кабул, Афганистан
Дорогая Ларисочка!
Посылаю тебе фотографии греко-буддийских реликвий, памятных тебе по Джелалабаду. Пожалуйста, покажи эти снимки в Наркоминделе и, кроме того, тов. Павловичу. Последнему скажи, что негативы хранятся у меня и по возвращении в Россию я предполагаю переснять их на хорошей бумаге и, снабдив своей статьей "Раскопки в Афганистане", поместить их в ж. "Новый Восток". Полагаю, что это будет интересно.
Огромное спасибо тебе за невероятно ценные для моей коллекции старинные монеты, которые ты прислала мне из Герата. Большинство их является парфянскими монетами и персидскими - времен сассанидов. Но маленькая золотая монета - это действительная находка, кот. я стремился разыскать в течение двух лет. Знаешь ли ты, глупенькая девочка, что держала в своих руках монету Александра Македонского?
Очень обидно, мышка, что ты не получила трех моих писем, отправленных мною с афганской почтой в Герат. Кто же виноват, что ты так быстро тряслась на своей лошадке…
Не позабудешь ли ты прислать книг, хотя бы те номера "Пролетарской революции", где напечатана твоя статья о Казани и моя о приезде Ленина в Россию (№ 12 и 13)…
Ну, пора расставаться. Напрягая воображение, целую тебя в нежные, закрытые глазки. Твой муж Федя
20. Ф.Ф. РАСКОЛЬНИКОВ - Л.М. РЕЙСНЕР
28 июля 1923. Пагман, Афганистан
Дорогая Ларисочка!
Позволь мне от души расцеловать тебя за те услуги, которые ты оказала нашей политике в Афганистане. Искренне радуюсь, что твоя миссия, в своей главной части, увенчалась полным успехом. Теперь добивайся осуществления более второстепенной цели твоей поездки: моего скорейшего отозвания. После ряда волнующих телеграмм о том, что я должен пробыть здесь еще несколько месяцев, вчера, наконец, мною была получена радостная депеша Караханчика, гласившая, что мой отъезд возможен приблизительно через месяц после приезда т. Соловьева. Т.к. последний ожидается здесь в конце августа, то, таким образом, в конце сентября или в нач. окт. я имею возможность вырваться из кабульской дыры. Пожалуйста, проследи, чтобы не последовало никакой неприятной перемены решения, которая могла бы задержать меня здесь. Дальнейшая жизнь в этой глуши для меня физически невыносима.
На днях уезжает Патерно. Маркиз после долгого разговора со мной по душам, дал определенное обещание добиваться в Риме полного признания Советской России, исходя из интересов итальянской политики на Востоке. Передай Льву Михайловичу мою просьбу, чтобы наш представитель в Италии вошел с ним в самый тесный дружеский контакт. Этот титулованный человечек нам может очень пригодиться. В разговоре с Патерно необходимо втирать ему очки о наших якобы общих задачах на Востоке и о перспективах совместной борьбы против англ. и франц. влияния в Турции, Персии и Афганистане…
В Пагмане, где нет этой одуряющей и расслабляющей жары, мне удивительно хорошо работается. С этой почтой посылаю в Истпарт и в копии тебе законченные мною воспоминания об Октябрьской революции. Пожалуйста, сообщи т. Лепешинскому, что это предназначается мною к 6-лет нему юбилею Окт. рев. для очередного номера "Пролетарской революции" или для какого-нибудь юбилейного сборника.
Кроме воспоминаний, обеими руками пишу сейчас задуманную мною книгу "История русской революционной мысли".
По моей обычной привычке к разбрасыванию, начаты одновременно две главы: "Декабристы, как идеологи мелкопоместного и мелкого служилого дворянства" и "Движение русской революционной мысли в 60-х годах ХIХ века". Дело успешно подвигается вперед, но работа сильно затрудняется отсутствием всех необходимых материалов. По приезде в Россию, прежде чем печатать эти главы моей работы в наших журналах, как отдельные статьи, придется их порядочно дополнить и переработать.
Кстати, как тебе понравилась моя статья для "Нового Востока"?
Знаешь, мышка, тебя здесь совсем было похоронили. На имя Эльбуриха была получена телеграмма: "Ваша жена умерла". (Бедная женщина! Я думаю, что она отравилась после того, как с Самсоновым получила от своего мужа документ о разводе.) После получения этой телеграммы, в министерство иностранных дел было вызвано пять переводчиков и все они, единодушно игнорируя фамилию Эльбуриха, согласно перевели: "Ханум-и-сафир саиб мурда ост". Можно представить себе панику, какая воцарилась среди сардаров и послов. Душка-маркиза проплакала себе все глаза. Дипломатический корпус имел заседание для обсуждения вопроса о способе постепенного подготовления меня к этой трагической новости. Общее мнение было таково, что La mort de madame Raskolnikov (смерть мадам Раскольниковой. - Авт.) последовала от выкидыша или аборта мифического ребенка. А я недоумевал, почему все послы встречают меня с вытянутыми похоронными лицами и избегают говорить о тебе. Целую неделю они находились под впечатлением этой ужасной вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108