Кто вы
такие, я уже знаю. Молва о вас идет здесь уже много дней, а рано или
поздно всякая молва доходит и до меня. Я не догадалась, кто вы, когда вы
постучались ко мне, но теперь знаю. Как только вы вошли в мою жалкую
хижину, мне все стало ясно. Вы - те, кто убил дракона, того самого, у
которого тоже была веревка на шее.
- Что-то я ничего такого не заметил, - сказал Шишковатый. - Чарлз, ты
не видел, была у того дракона веревка на шее?
- Точно не знаю, - ответил Харкорт. - Может, и была.
- Кое-кто говорит, что я колдунья, - сказала старуха Нэн. - Но я не
колдунья. Во мне нет ничего сверхъестественного, хоть я и интересуюсь этим
немного. Я умею готовить кое-какие целебные снадобья, - так, ничего
особенного, просто знаю кое-что о свойствах кореньев, древесной коры,
листьев и плодов разных растений. Никакого чародейства тут нет, хоть я и
приговариваю всякие древние заклинания. На мой взгляд, ничего не надо
упускать, даже если иногда это и сущая чепуха. Вот почему я на всякий
случай произношу кое-какие заклинания, хоть и убеждена, что от них нет
никакой пользы и придумали их только для того, чтобы морочить голову
непосвященным.
Стояла глухая ночь, и ветер бушевал вовсю. Его порывы сквозь зияющие
щели проникали и в хижину, но жар от очага согревал ее. Снаружи шумел лес,
обступивший хижину, а когда ветер на мгновение ослабевал, издалека
слышались завывания волков.
- Несколько дней назад в лиге с небольшим отсюда произошла битва, -
сказала Нэн. - Нечисть перебила римский легион. Как же в такое время могли
решиться бродить здесь четверо людей? Это верх безрассудства.
- А жить прямо здесь - не большее безрассудство? - возразил Харкорт.
- Ну, мне-то мало что грозит, - ответила старуха Нэн. - Я совершенно
безобидна, и это все знают. Кроме того, иногда я приношу им пользу своими
снадобьями. Не будь здесь меня, кто бы их лечил? Вы ведь знаете, что у
Нечисти нет своих докторов. Если они и пытаются как-то помочь своим
больным или раненым, то только чародейством, а чародейство, если не знаешь
толком, как им пользоваться, обычно никакой пользы не приносит. Вот они и
приходят ко мне - не все и не всегда, но кое-кто приходит, и я зашиваю им
раны, перевязываю, даю им очистительного и вообще делаю все что надо.
Поймите меня правильно - я не такой уж им друг. Они меня не любят и не
слишком уважают, но иногда не могут без меня обойтись. Вот почему они
оставляют меня в живых. После той битвы, о которой я говорила, у меня
побывало несколько раненых. Одна была фея с крылом, изодранным в клочья. Я
попыталась зашить его, кое-как привела в порядок. После этого она снова
смогла летать, правда, немного накренившись набок. А потом пришел великан
отвратительного вида, у которого отрубили хвост. Он нес этот отрубленный
хвост в руках и был уверен, бедняга, что я смогу снова прирастить его на
место. Мне пришлось долго ему объяснять, почему это невозможно, он ушел
очень недовольный. И хвост унес с собой. Я ему говорила, что мы постигли
далеко не все тайны чародейства и владеем только самыми примитивными
чарами, но он, по-моему, не поверил, потому что принялся ругаться и
угрожать. Я, конечно, знала, что все это пустые угрозы, и не обратила на
них никакого внимания. Хотя то, что я ему сказала, - чистая правда. В
чародействе, может быть, и есть много истинного, и если бы это как следует
понять, наверняка можно найти способ надежно им пользоваться. Но мало кто
этим занимался, и как следует разобраться в этом никто не пытался. Почти
для всех, включая и большую часть чародеев, все сводится к заклинаниям.
Они, конечно, иногда оказывают действие, но только потому, что на
протяжении веков кое-кто случайно наткнулся на те слова, которые оказывают
действие, а потом они добросовестно передавались из поколения в поколение.
Но хотя они действуют, никто не знает - почему. А чтобы использовать все
возможности магии, нужно знать, почему она действует. Кое-что мне, может
быть, удастся узнать. Я уже много лет занимаюсь этим здесь - чтобы никто
мне не мешал. Если бы я работала в мире людей и они узнали бы, что я
делаю, - а они наверняка узнали бы, - они целыми толпами стучались бы ко
мне в дверь, умоляя о помощи, стремясь поделиться своими советами, желая
помочь или возмущаясь тем, что я делаю. Это затруднило и замедлило бы мои
исследования, а мне и так не хватает времени на то, чтобы проникнуть хотя
бы в какие-то начатки, которые можно было бы передать другим. Вы видите
там, на столе, свитки...
- Да, я их заметил, - сказал Шишковатый. - И подумал, что это может
быть.
- Это коллекция самых обстоятельных трактатов и трудов, которую я
собрала за эти годы. Кое-что в них, разумеется, сущая чепуха. Но среди них
на удивление много знаний, добытых самоотверженным трудом тех, кто на
протяжении столетий исследовал магию всерьез. Я надеюсь, что, изучив их
труды, смогу сделать те первые шаги, о которых говорила, - приблизиться к
пониманию сущности магии, найти некоторые основополагающие начала, которые
покажут путь к овладению ею.
- И как идут у тебя дела? - спросил Харкорт. - Успешно?
- Более или менее, - ответила она. - Я, кажется, начинаю видеть
первые проблески смысла. Не то чтобы я надеялась дожить до того времени,
когда все тайны будут раскрыты, но, по крайней мере, кое-что я уже могу
передать другим.
Шишковатый встал. У очага все еще сидел съежившись тролль.
- Поглядите на этого дурачка, - сказала старуха Нэн. - Даже когда я о
нем говорила, даже когда рассказывала его историю, он и слова не
промолвил. Мне в первый раз попадается такой недоумок.
Из темного угла хижины донесся пронзительный голос попугая.
- Недоумок! - прокричал он. - Недоумок! Дурачок! Недоумок!
Никто не обратил на него внимания. Тролль все сидел съежившись и
крутил в руках свою веревку. Шишковатый подошел к столу, взял несколько
свитков и вернулся к очагу. Он присел на корточки поближе к огню и
принялся осторожно разворачивать их один за другим, низко склонившись и
придвинувшись поближе к свету. Через некоторое время он удивленно поднял
глаза.
- Да это труды величайших умов прошлого! - сказал он. - Я не читал
этих книг, но имена авторов мне знакомы. Как все это к тебе попало?
- Собрала понемногу, - ответила Нэн. - Много переписывалась со своими
друзьями. Я потратила на это много лет. А когда у меня собралось все, что
я могла заполучить, я уединилась здесь, где обо мне никто ничего не знает
и не может мне помешать, где я могу работать спокойно. Вот уже много лет я
подолгу сижу за этим столом, перечитывая рукописи, пытаясь их понять,
делая свои записи и размышляя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
такие, я уже знаю. Молва о вас идет здесь уже много дней, а рано или
поздно всякая молва доходит и до меня. Я не догадалась, кто вы, когда вы
постучались ко мне, но теперь знаю. Как только вы вошли в мою жалкую
хижину, мне все стало ясно. Вы - те, кто убил дракона, того самого, у
которого тоже была веревка на шее.
- Что-то я ничего такого не заметил, - сказал Шишковатый. - Чарлз, ты
не видел, была у того дракона веревка на шее?
- Точно не знаю, - ответил Харкорт. - Может, и была.
- Кое-кто говорит, что я колдунья, - сказала старуха Нэн. - Но я не
колдунья. Во мне нет ничего сверхъестественного, хоть я и интересуюсь этим
немного. Я умею готовить кое-какие целебные снадобья, - так, ничего
особенного, просто знаю кое-что о свойствах кореньев, древесной коры,
листьев и плодов разных растений. Никакого чародейства тут нет, хоть я и
приговариваю всякие древние заклинания. На мой взгляд, ничего не надо
упускать, даже если иногда это и сущая чепуха. Вот почему я на всякий
случай произношу кое-какие заклинания, хоть и убеждена, что от них нет
никакой пользы и придумали их только для того, чтобы морочить голову
непосвященным.
Стояла глухая ночь, и ветер бушевал вовсю. Его порывы сквозь зияющие
щели проникали и в хижину, но жар от очага согревал ее. Снаружи шумел лес,
обступивший хижину, а когда ветер на мгновение ослабевал, издалека
слышались завывания волков.
- Несколько дней назад в лиге с небольшим отсюда произошла битва, -
сказала Нэн. - Нечисть перебила римский легион. Как же в такое время могли
решиться бродить здесь четверо людей? Это верх безрассудства.
- А жить прямо здесь - не большее безрассудство? - возразил Харкорт.
- Ну, мне-то мало что грозит, - ответила старуха Нэн. - Я совершенно
безобидна, и это все знают. Кроме того, иногда я приношу им пользу своими
снадобьями. Не будь здесь меня, кто бы их лечил? Вы ведь знаете, что у
Нечисти нет своих докторов. Если они и пытаются как-то помочь своим
больным или раненым, то только чародейством, а чародейство, если не знаешь
толком, как им пользоваться, обычно никакой пользы не приносит. Вот они и
приходят ко мне - не все и не всегда, но кое-кто приходит, и я зашиваю им
раны, перевязываю, даю им очистительного и вообще делаю все что надо.
Поймите меня правильно - я не такой уж им друг. Они меня не любят и не
слишком уважают, но иногда не могут без меня обойтись. Вот почему они
оставляют меня в живых. После той битвы, о которой я говорила, у меня
побывало несколько раненых. Одна была фея с крылом, изодранным в клочья. Я
попыталась зашить его, кое-как привела в порядок. После этого она снова
смогла летать, правда, немного накренившись набок. А потом пришел великан
отвратительного вида, у которого отрубили хвост. Он нес этот отрубленный
хвост в руках и был уверен, бедняга, что я смогу снова прирастить его на
место. Мне пришлось долго ему объяснять, почему это невозможно, он ушел
очень недовольный. И хвост унес с собой. Я ему говорила, что мы постигли
далеко не все тайны чародейства и владеем только самыми примитивными
чарами, но он, по-моему, не поверил, потому что принялся ругаться и
угрожать. Я, конечно, знала, что все это пустые угрозы, и не обратила на
них никакого внимания. Хотя то, что я ему сказала, - чистая правда. В
чародействе, может быть, и есть много истинного, и если бы это как следует
понять, наверняка можно найти способ надежно им пользоваться. Но мало кто
этим занимался, и как следует разобраться в этом никто не пытался. Почти
для всех, включая и большую часть чародеев, все сводится к заклинаниям.
Они, конечно, иногда оказывают действие, но только потому, что на
протяжении веков кое-кто случайно наткнулся на те слова, которые оказывают
действие, а потом они добросовестно передавались из поколения в поколение.
Но хотя они действуют, никто не знает - почему. А чтобы использовать все
возможности магии, нужно знать, почему она действует. Кое-что мне, может
быть, удастся узнать. Я уже много лет занимаюсь этим здесь - чтобы никто
мне не мешал. Если бы я работала в мире людей и они узнали бы, что я
делаю, - а они наверняка узнали бы, - они целыми толпами стучались бы ко
мне в дверь, умоляя о помощи, стремясь поделиться своими советами, желая
помочь или возмущаясь тем, что я делаю. Это затруднило и замедлило бы мои
исследования, а мне и так не хватает времени на то, чтобы проникнуть хотя
бы в какие-то начатки, которые можно было бы передать другим. Вы видите
там, на столе, свитки...
- Да, я их заметил, - сказал Шишковатый. - И подумал, что это может
быть.
- Это коллекция самых обстоятельных трактатов и трудов, которую я
собрала за эти годы. Кое-что в них, разумеется, сущая чепуха. Но среди них
на удивление много знаний, добытых самоотверженным трудом тех, кто на
протяжении столетий исследовал магию всерьез. Я надеюсь, что, изучив их
труды, смогу сделать те первые шаги, о которых говорила, - приблизиться к
пониманию сущности магии, найти некоторые основополагающие начала, которые
покажут путь к овладению ею.
- И как идут у тебя дела? - спросил Харкорт. - Успешно?
- Более или менее, - ответила она. - Я, кажется, начинаю видеть
первые проблески смысла. Не то чтобы я надеялась дожить до того времени,
когда все тайны будут раскрыты, но, по крайней мере, кое-что я уже могу
передать другим.
Шишковатый встал. У очага все еще сидел съежившись тролль.
- Поглядите на этого дурачка, - сказала старуха Нэн. - Даже когда я о
нем говорила, даже когда рассказывала его историю, он и слова не
промолвил. Мне в первый раз попадается такой недоумок.
Из темного угла хижины донесся пронзительный голос попугая.
- Недоумок! - прокричал он. - Недоумок! Дурачок! Недоумок!
Никто не обратил на него внимания. Тролль все сидел съежившись и
крутил в руках свою веревку. Шишковатый подошел к столу, взял несколько
свитков и вернулся к очагу. Он присел на корточки поближе к огню и
принялся осторожно разворачивать их один за другим, низко склонившись и
придвинувшись поближе к свету. Через некоторое время он удивленно поднял
глаза.
- Да это труды величайших умов прошлого! - сказал он. - Я не читал
этих книг, но имена авторов мне знакомы. Как все это к тебе попало?
- Собрала понемногу, - ответила Нэн. - Много переписывалась со своими
друзьями. Я потратила на это много лет. А когда у меня собралось все, что
я могла заполучить, я уединилась здесь, где обо мне никто ничего не знает
и не может мне помешать, где я могу работать спокойно. Вот уже много лет я
подолгу сижу за этим столом, перечитывая рукописи, пытаясь их понять,
делая свои записи и размышляя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81