Мы считали, что процесс займет пятнадцать лет, он
затянулся за двадцать, а вы все еще окончательно не пробудились.
- Я мог бы...
- Да, - сказал Фландерс, - вы могли бы расти в вашем собственном
теле, но существовал еще один фактор - наследственная память. В ваших
генах запечатлена еще одна мутация, встречающаяся столь же редко, как и
телепатия. Нам хотелось, чтобы к моменту появления у Виккерса детей, он
полностью осознал, что собой представляет и каким даром наделен.
Виккерс вспомнил, как задумался о возможностях наследственной памяти,
когда лежал на чердаке дома Эндрюса. Наследственная память, память,
переходящая от отца к сыну. Теперь он понял ее механизм. Когда он стал
взрослым и - он не мог подыскать более верного слова - пробудился,
наступил момент узнать или вспомнить о ней.
- Итак, - сказал Виккерс, - вы хотите использовать этот мой дар
против Крофорда, хотите, чтобы у меня появились дети, наделенные тем же
даром.
Фландерс утвердительно кивнул.
- Думаю, мы поняли друг друга.
- Да, - согласился Виккерс. - Прежде всего я должен остановить
Крофорда. Это нелегкая задача. А какова будет плата?
- Нам есть чем отплатить вам, - сказал Фландерс. - И думаю, форма
оплаты заинтересует вас. Вы спрашивали о Кэтлин Престон. Вас интересовало,
существовала ли она, и я могу вам ответить, что существовала. Кстати,
сколько вам было лет, когда вы с ней познакомились?
- Восемнадцать.
Фландерс кивнул.
- Прекрасный возраст. - Он глянул на Виккерса. - Не так ли?
- Нам тоже так казалось.
- Вы любили ее, - сказал Фландерс.
- Да, любил.
- И она любила вас?
- Думаю, любила, - сказал Виккерс. - Я не уверен в этом сейчас. Но
думаю, что любила.
- Вы можете удостовериться в этом.
- Вы хотите сказать, что она здесь?
- Нет, - ответил Фландерс, - здесь ее нет.
- Но вы...
- Когда вы выполните работу, вы сможете вернуться в свое
восемнадцатилетие.
- Такова ваша плата? Значит, вернуться в свое тело и начать все
сначала. Снова стать восемнадцатилетним...
- Это вас не привлекает?
- Думаю, да, - сказал Виккерс. - Поймите, Фландерс, мечты
восемнадцатилетнего юноши растаяли. Они были убиты в теле сорокалетнего
андроида. Иметь физически восемнадцать лет еще не все. Грядущие годы и то,
что они обещают, и мечты, и любовь, которые идут рядом с тобой по веснам
жизни.
- Восемнадцать лет, - напомнил Фландерс. - Восемнадцать лет и надежда
на бессмертие, и семнадцатилетняя Кэтлин.
- Кэтлин?
Фландерс кивнул.
- Так же как и прежде? - усомнился Виккерс. - Но так не может быть,
Фландерс. Я чувствую фальшь. Ведь что-то исчезло, улетучилось.
- Все будет точно так же, - уверенно сказал Фландерс. - Словно и не
было всех этих лет.
38
Все-таки он был мутантом, только в облике андроида, и, как только ему
удастся остановить Крофорда, он снова превратится в восемнадцатилетнего
мутанта, влюбленного в семнадцатилетнюю мутантку, и у них будет надежда,
что бессмертие станет явью при их жизни. А если так произойдет, то они с
Кэтлин смогут вечно совершать прогулки по заветной долине и у них родятся
дети-мутанты, наделенные исключительным даром предвидения, и все они
проживут такую жизнь, какой могли бы позавидовать все языческие боги
старой Земли.
Он откинул одеяло, вылез из постели и подошел к окну. Застыв у окна,
он смотрел на залитую лунным светом долину, по которой когда-то гулял, и
видел пустынное место, которое навсегда останется пустынным, что бы ни
произошло.
Более двадцати лет он лелеял мечту, и вот, когда она почти стала
явью, понял, как она потускнела с годами: невозможно вернуться в тот день
1956 года, человек не в силах вернуть ушедшее.
Нельзя стереть прожитые годы, их нельзя собрать, сложить в уголок,
оставить там и уйти. Их можно упрятать в глубины памяти и забыть там, но
наступит день и воспоминания вернутся. И тогда вам станет ясно, что вы
прожили не одну, а две жизни.
Это и тревожило - ведь прошлое забыть нельзя.
Скрипнула дверь, и Виккерс обернулся.
В дверях стоял Айзекайя, его металлопластиковая кожа блестела на
свету, проникавшем из коридора.
- Не спится? - спросил он. - Могу вам помочь. Принесу снотворное
или...
- Вы действительно можете помочь, - сказал Виккерс. - Я хочу
заглянуть в дело.
- Дело, сэр?
- Да, дело. Дело моей семьи. Оно должно быть где-то здесь.
- В архиве, сэр. Я могу его принести. Подождите немного.
- А также дело Престонов, - добавил Виккерс. - Дело семьи Престонов.
- Хорошо, сэр, - сказал Айзекайя. - Подождите.
Виккерс включил свет у изголовья кровати и присел на край постели.
Теперь он знал, что делать.
Заветная долина оказалась пустыней. Лунные тени на белизне колонн
были мертвым воспоминанием. А аромат роз давно ушедшей ночи унесли ветры
пролетевших лет.
"Энн, - сказал он сам себе. - Я веду себя по отношению к тебе как
дурак".
- Как ты считаешь, Энн? - спросил он вполголоса. - Мы ругались и
ссорились и хоронили нашу любовь под этой пикировкой, и если бы не мои
мечты о долине, мечты, которые с каждым годом становились все призрачнее,
хотя я не знал этого, мы бы давно поняли, как обстоят дела.
"Они забрали у нас обоих, - думал он, - врожденное право прожить нашу
собственную жизнь в наших подлинных телах, данных нам при появлении на
свет. Они превратили нас в подобие мужчины и женщины, и мы шли по жизни,
словно тени, бегущие по стене. А теперь они хотят отнять у нас право на
смерть и сознание выполненного долга. И мы должны прожить лживую жизнь - я
как андроид, наделенный жизненной силой человека, который вовсе не
является мной, и Энн тоже".
- Порвать с ними, - сказал он. - Порвать со всеми их двойными жизнями
и состоянием искусственного существа.
Он вернется на ту Землю. Разыщет Энн Картер, скажет, что любит ее,
любит не призрачной любовью при лунном свете и аромате роз, а настоящей
любовью мужчины, утратившего пыл юности. Они уедут вместе и проживут свою
собственную жизнь - он будет писать книги, а она - ходить на службу, и они
постараются, насколько возможно, забыть, что они мутанты.
Он прислушался к шорохам дома, тихим шорохам ночного дома, которые не
слышны днем, когда он наполнен человеческими голосами, и подумал, что при
желании этот язык дома можно понять. Дом расскажет вам все, что вы хотите
знать - какое было выражение лица у кого-то и как было произнесено то или
иное слово, и все, что мог сделать или о чем мог думать человек,
находящийся наедине с самим собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
затянулся за двадцать, а вы все еще окончательно не пробудились.
- Я мог бы...
- Да, - сказал Фландерс, - вы могли бы расти в вашем собственном
теле, но существовал еще один фактор - наследственная память. В ваших
генах запечатлена еще одна мутация, встречающаяся столь же редко, как и
телепатия. Нам хотелось, чтобы к моменту появления у Виккерса детей, он
полностью осознал, что собой представляет и каким даром наделен.
Виккерс вспомнил, как задумался о возможностях наследственной памяти,
когда лежал на чердаке дома Эндрюса. Наследственная память, память,
переходящая от отца к сыну. Теперь он понял ее механизм. Когда он стал
взрослым и - он не мог подыскать более верного слова - пробудился,
наступил момент узнать или вспомнить о ней.
- Итак, - сказал Виккерс, - вы хотите использовать этот мой дар
против Крофорда, хотите, чтобы у меня появились дети, наделенные тем же
даром.
Фландерс утвердительно кивнул.
- Думаю, мы поняли друг друга.
- Да, - согласился Виккерс. - Прежде всего я должен остановить
Крофорда. Это нелегкая задача. А какова будет плата?
- Нам есть чем отплатить вам, - сказал Фландерс. - И думаю, форма
оплаты заинтересует вас. Вы спрашивали о Кэтлин Престон. Вас интересовало,
существовала ли она, и я могу вам ответить, что существовала. Кстати,
сколько вам было лет, когда вы с ней познакомились?
- Восемнадцать.
Фландерс кивнул.
- Прекрасный возраст. - Он глянул на Виккерса. - Не так ли?
- Нам тоже так казалось.
- Вы любили ее, - сказал Фландерс.
- Да, любил.
- И она любила вас?
- Думаю, любила, - сказал Виккерс. - Я не уверен в этом сейчас. Но
думаю, что любила.
- Вы можете удостовериться в этом.
- Вы хотите сказать, что она здесь?
- Нет, - ответил Фландерс, - здесь ее нет.
- Но вы...
- Когда вы выполните работу, вы сможете вернуться в свое
восемнадцатилетие.
- Такова ваша плата? Значит, вернуться в свое тело и начать все
сначала. Снова стать восемнадцатилетним...
- Это вас не привлекает?
- Думаю, да, - сказал Виккерс. - Поймите, Фландерс, мечты
восемнадцатилетнего юноши растаяли. Они были убиты в теле сорокалетнего
андроида. Иметь физически восемнадцать лет еще не все. Грядущие годы и то,
что они обещают, и мечты, и любовь, которые идут рядом с тобой по веснам
жизни.
- Восемнадцать лет, - напомнил Фландерс. - Восемнадцать лет и надежда
на бессмертие, и семнадцатилетняя Кэтлин.
- Кэтлин?
Фландерс кивнул.
- Так же как и прежде? - усомнился Виккерс. - Но так не может быть,
Фландерс. Я чувствую фальшь. Ведь что-то исчезло, улетучилось.
- Все будет точно так же, - уверенно сказал Фландерс. - Словно и не
было всех этих лет.
38
Все-таки он был мутантом, только в облике андроида, и, как только ему
удастся остановить Крофорда, он снова превратится в восемнадцатилетнего
мутанта, влюбленного в семнадцатилетнюю мутантку, и у них будет надежда,
что бессмертие станет явью при их жизни. А если так произойдет, то они с
Кэтлин смогут вечно совершать прогулки по заветной долине и у них родятся
дети-мутанты, наделенные исключительным даром предвидения, и все они
проживут такую жизнь, какой могли бы позавидовать все языческие боги
старой Земли.
Он откинул одеяло, вылез из постели и подошел к окну. Застыв у окна,
он смотрел на залитую лунным светом долину, по которой когда-то гулял, и
видел пустынное место, которое навсегда останется пустынным, что бы ни
произошло.
Более двадцати лет он лелеял мечту, и вот, когда она почти стала
явью, понял, как она потускнела с годами: невозможно вернуться в тот день
1956 года, человек не в силах вернуть ушедшее.
Нельзя стереть прожитые годы, их нельзя собрать, сложить в уголок,
оставить там и уйти. Их можно упрятать в глубины памяти и забыть там, но
наступит день и воспоминания вернутся. И тогда вам станет ясно, что вы
прожили не одну, а две жизни.
Это и тревожило - ведь прошлое забыть нельзя.
Скрипнула дверь, и Виккерс обернулся.
В дверях стоял Айзекайя, его металлопластиковая кожа блестела на
свету, проникавшем из коридора.
- Не спится? - спросил он. - Могу вам помочь. Принесу снотворное
или...
- Вы действительно можете помочь, - сказал Виккерс. - Я хочу
заглянуть в дело.
- Дело, сэр?
- Да, дело. Дело моей семьи. Оно должно быть где-то здесь.
- В архиве, сэр. Я могу его принести. Подождите немного.
- А также дело Престонов, - добавил Виккерс. - Дело семьи Престонов.
- Хорошо, сэр, - сказал Айзекайя. - Подождите.
Виккерс включил свет у изголовья кровати и присел на край постели.
Теперь он знал, что делать.
Заветная долина оказалась пустыней. Лунные тени на белизне колонн
были мертвым воспоминанием. А аромат роз давно ушедшей ночи унесли ветры
пролетевших лет.
"Энн, - сказал он сам себе. - Я веду себя по отношению к тебе как
дурак".
- Как ты считаешь, Энн? - спросил он вполголоса. - Мы ругались и
ссорились и хоронили нашу любовь под этой пикировкой, и если бы не мои
мечты о долине, мечты, которые с каждым годом становились все призрачнее,
хотя я не знал этого, мы бы давно поняли, как обстоят дела.
"Они забрали у нас обоих, - думал он, - врожденное право прожить нашу
собственную жизнь в наших подлинных телах, данных нам при появлении на
свет. Они превратили нас в подобие мужчины и женщины, и мы шли по жизни,
словно тени, бегущие по стене. А теперь они хотят отнять у нас право на
смерть и сознание выполненного долга. И мы должны прожить лживую жизнь - я
как андроид, наделенный жизненной силой человека, который вовсе не
является мной, и Энн тоже".
- Порвать с ними, - сказал он. - Порвать со всеми их двойными жизнями
и состоянием искусственного существа.
Он вернется на ту Землю. Разыщет Энн Картер, скажет, что любит ее,
любит не призрачной любовью при лунном свете и аромате роз, а настоящей
любовью мужчины, утратившего пыл юности. Они уедут вместе и проживут свою
собственную жизнь - он будет писать книги, а она - ходить на службу, и они
постараются, насколько возможно, забыть, что они мутанты.
Он прислушался к шорохам дома, тихим шорохам ночного дома, которые не
слышны днем, когда он наполнен человеческими голосами, и подумал, что при
желании этот язык дома можно понять. Дом расскажет вам все, что вы хотите
знать - какое было выражение лица у кого-то и как было произнесено то или
иное слово, и все, что мог сделать или о чем мог думать человек,
находящийся наедине с самим собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53