Так нечего терять – только вперёд!
Так и бегали, и мало кто молчал, а все что-нибудь кричали на бегу.
Каждый уличный перекресток делил их, и снова делил, и снова делил, нельзя было направиться всем вместе, а кого куда тянула воля и хотение, – но и на следующем потом перекрестке, но и на следующем кто-то опять притекал, из утерянных или новых. А переулков тут много было, а улицы часто проложены одна за другой: Фурштадтская, Сергиевская, Захарьевская, Шпалерная, и каждая втягивала в себя кую-нибудь струю, и каждая потом приведёт на главный Литейный проспект.
Только вперёд! – и ещё присоединять! – и чем больше нас будет, тем меньше ответа. Только вперёд! – к старому нет возврата!
На Кирочной разгромили школу прапорщиков. Генерал тут был обходительный, его не кололи. А прапорщиков – на улицу!
На тротуарах тоже толпилось изрядно публики, ещё из домов выбегали, и руки поднимали, кричали. А что именно кто кричал – никто не понимал, и даже не слушал. Уши как заложенные, голова гудит, грудь распирает, ноги-руки как не свои – вовсе хмельное чувствие.
Всё забирая, забирая новыми кварталами, кучка Кирпичникова побежала – а! – к тюрьме? На окнах – решётки. Значит – тюрьма, а это – как раз что нам надо: уж этим -то свободы хоц-ца! Уж эти -то все будут за нас!
Мол, Дом Предварительного. Ну, кто схвачен недавно.
Двери, железом кованные, закрыты на добротные засовы – как же их открыть? Прикладами? Как спички наши приклады только расщепим. Ломов? Где искать? У дворников отымать? Можно! (Побежали). Да дворов на Шпалерной почти нет, всё казённые стены. Как же открыть нам? Как же открыть?
Что в Питере плохо – всё каменное, ничего с угла не подожжёшь.
Матом, воем, криком, стуком! в звонок бесперечь звоня, чтоб оглохли! А что? – их там кучка, их там дежурит пяток надзирателей да два револьвера? Им против нас куда страшней, небось поглядывают в окна на нашу мощу. Мы вольны – хоть колотить их цельный день, хоть схлынуть в минуту – а им куда деться, в тюрьме! Это трудно кому выдюжить, если в зверь дубасят.
Звонить! Стучать! Вон, швырнули льда кусок, раскололи им стекло. Криком:
– Хо-го-го-го-го-ой! Ат-крывай, твою мать! Народ пришел – ат-крывай! Аткрывай, а то всех перебьём!
А кто-то и так догадался, из сапёров:
– Открывай, а то динамитом взорвём!
А что? Винтовки есть у нас, пулемёты есть, отчего б динамиту быть не могло?
В тюрьме – перепуг. Кричит охрана через дверь: а их-то отпустят с миром?
Откроете – отпустим!
И – распахнули кованые двери!
И – ворвались наши туда, стуча прикладами, ещё пуще оря! Бегом – по этажам, по коридорам, всех освобождать! Всех подчистую, кто б ни был! Каждый узник – нам подмога!
Кто – влился в тюрьму, а кто и дальше, кучки делятся.
А между тем и небо становится посветлей. Веселей нашему делу!
Дальше, за перекрестком Литейного, – Орудийный завод и патронный склад – за высоким кирпичным забором и такими же коваными воротами. Одни открыли – чего ж других не открыть?
– Хо-го-го-го-го-о-ой!… Ат-крывай, а то динамитом взорвём! Ат-крывай, такую твою, такую твою…!
Небось, там охрана, полиция. Но и своих же рабочих там полно!
Постучали, побили, поорали – распахнулись и эти двери! И – внутрь! Полицейские – убегают. А навстречу – военный генерал, руки взмахнув – не пустить.
В три, в четыре штыка с разгону – прокололи генерала, вскинули, терять нам нечего!
Неч-ча теря-ать! Семь бед – один ответ!
Кто – на склад патронный: громить, вооружаться, раздавать. Нам теперя оружие надобно, ой, надобно, одна надёжа!
А в других головах вертится – дальше-то куда?
Валить прям на Невский? Нет, силёнок мало, там у них – главная оборона.
А тут – кругловская кучка, набегая по Литейному. На Круглове шапка на бок ссажена, челюсть ещё раздалась, лицо горит, перекошено – ещё! дальше!!
Тут – и Орлова кучка.
Сомкнулись: да брать Литейный мост! Пробиваться на Выборгскую сторону! Там – своих полно, там только и укрепимся!
И сколько отсюда видно – мост свободен, перед ним – ни войск, ни полиции.
А дальше – горбится, не видно, что за горбом.
А тут, рядом – толпа кипит, рабочие с Орудийного, незабастовщики упрямые, а их вытуривают. На проходной переступают теперь через генерала, всем урок и показ, остальное начальство разбежалось.
Только туда, на Выборгскую, пулемёты нам с собой тащить тяжко.
А тут – грузовик по Сергиевской, за патронами ли пришёл?
И кто-то первый догадался, крикнул:
– Да он нам и нужен!
Грузовик? Верно! Вот он нам пулемёты и повезёт!
Шофёр – возражать не смеет.
А откуда-то набежало молоди – и лезут красными лентами грузовик обтянуть, и флажок красный утвердить на кабине.
Вот мы и со знаменем. Ну, ну!
А кому – на воротник красный лоскут прикалывают, а кто и на штык наколет. Значит, у нас – различие новое. Весело! (И – ещё отрывней).
А Кирпичников своих кликнул – Орлова, Маркова, Вахова, – и пошли, пошли на мост. Набегом.
Уже и на мосту – а на проспекте сзади стреляют в воздух, не уймёшь.
Туда им, шалоумым, передать им: что делают?
– Что делают? Перестаньте стрелять! Мы все из-за вас погинем!
Там, за мостом, если стоит охрана – подумают, это мы по ним бьём. Лупанут и по нам.
Побежали, побежали по мосту, присогнувшись, в любую минуту упасть на торёный снег, если что.
Бежать, бежать! Победили, победили – а здесь, на мосту, остановиться – и всё кончено. Если не двигаться и новой подсобы не подбуждать – всё кончено, петля!
Вдруг – уткнётся кто в мостовую. Думал пуля? Подымайся, нету!
И – ходом, и – набегом, вот уже и за серединой моста.
И увидели: там, за горбом, солдаты цепью стоят. И пулемёты у них. И ещё – казаки сбоку.
Ну, пропали, тут нас и покосят беззащитно.
И руки вскидывая, Кирпичников, Орлов кричат туда, на заставу:
– Не стреляй! Мы – свои, не стреляй!
Кучка замялась. Нет, теперь уж – бежать. Наше спасенье – только вперёд! (А там подкатит и наш грузовик с пулемётами).
А казаки – расширились, перестроились в короткую лаву, и наезжают медленно.
Эти – шутя порубят.
Хотя ж – не трогали все дни.
– Братья казаки! Мы – за вас! Не трожьте нас!
Медленно наезжают.
Но шашек не вынимают. И не рысят в атаку.
83
Ещё в утренней темноте по пути из казарм два караула от Московского батальона шли со своими командирами рот долго вместе по Лесному проспекту и по Нижегородской, и капитаны Маркевич и Нелидов имели время поговорить.
По раннему вставанью, по невыспанности, по темноте казалось мерзлее, чем было, а Нелидову и отстать от строя стыдно, и шагать со своей полуотнятой ногой тяжело.
В утренней памяти первый встал вчерашний мятеж в Павловском батальоне. Всё время поворот: отчего ж и не у нас? Легла неуверенность и подозрительность к строю солдат, наполовину совсем неизвестных.
Безрадостно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323
Так и бегали, и мало кто молчал, а все что-нибудь кричали на бегу.
Каждый уличный перекресток делил их, и снова делил, и снова делил, нельзя было направиться всем вместе, а кого куда тянула воля и хотение, – но и на следующем потом перекрестке, но и на следующем кто-то опять притекал, из утерянных или новых. А переулков тут много было, а улицы часто проложены одна за другой: Фурштадтская, Сергиевская, Захарьевская, Шпалерная, и каждая втягивала в себя кую-нибудь струю, и каждая потом приведёт на главный Литейный проспект.
Только вперёд! – и ещё присоединять! – и чем больше нас будет, тем меньше ответа. Только вперёд! – к старому нет возврата!
На Кирочной разгромили школу прапорщиков. Генерал тут был обходительный, его не кололи. А прапорщиков – на улицу!
На тротуарах тоже толпилось изрядно публики, ещё из домов выбегали, и руки поднимали, кричали. А что именно кто кричал – никто не понимал, и даже не слушал. Уши как заложенные, голова гудит, грудь распирает, ноги-руки как не свои – вовсе хмельное чувствие.
Всё забирая, забирая новыми кварталами, кучка Кирпичникова побежала – а! – к тюрьме? На окнах – решётки. Значит – тюрьма, а это – как раз что нам надо: уж этим -то свободы хоц-ца! Уж эти -то все будут за нас!
Мол, Дом Предварительного. Ну, кто схвачен недавно.
Двери, железом кованные, закрыты на добротные засовы – как же их открыть? Прикладами? Как спички наши приклады только расщепим. Ломов? Где искать? У дворников отымать? Можно! (Побежали). Да дворов на Шпалерной почти нет, всё казённые стены. Как же открыть нам? Как же открыть?
Что в Питере плохо – всё каменное, ничего с угла не подожжёшь.
Матом, воем, криком, стуком! в звонок бесперечь звоня, чтоб оглохли! А что? – их там кучка, их там дежурит пяток надзирателей да два револьвера? Им против нас куда страшней, небось поглядывают в окна на нашу мощу. Мы вольны – хоть колотить их цельный день, хоть схлынуть в минуту – а им куда деться, в тюрьме! Это трудно кому выдюжить, если в зверь дубасят.
Звонить! Стучать! Вон, швырнули льда кусок, раскололи им стекло. Криком:
– Хо-го-го-го-го-ой! Ат-крывай, твою мать! Народ пришел – ат-крывай! Аткрывай, а то всех перебьём!
А кто-то и так догадался, из сапёров:
– Открывай, а то динамитом взорвём!
А что? Винтовки есть у нас, пулемёты есть, отчего б динамиту быть не могло?
В тюрьме – перепуг. Кричит охрана через дверь: а их-то отпустят с миром?
Откроете – отпустим!
И – распахнули кованые двери!
И – ворвались наши туда, стуча прикладами, ещё пуще оря! Бегом – по этажам, по коридорам, всех освобождать! Всех подчистую, кто б ни был! Каждый узник – нам подмога!
Кто – влился в тюрьму, а кто и дальше, кучки делятся.
А между тем и небо становится посветлей. Веселей нашему делу!
Дальше, за перекрестком Литейного, – Орудийный завод и патронный склад – за высоким кирпичным забором и такими же коваными воротами. Одни открыли – чего ж других не открыть?
– Хо-го-го-го-го-о-ой!… Ат-крывай, а то динамитом взорвём! Ат-крывай, такую твою, такую твою…!
Небось, там охрана, полиция. Но и своих же рабочих там полно!
Постучали, побили, поорали – распахнулись и эти двери! И – внутрь! Полицейские – убегают. А навстречу – военный генерал, руки взмахнув – не пустить.
В три, в четыре штыка с разгону – прокололи генерала, вскинули, терять нам нечего!
Неч-ча теря-ать! Семь бед – один ответ!
Кто – на склад патронный: громить, вооружаться, раздавать. Нам теперя оружие надобно, ой, надобно, одна надёжа!
А в других головах вертится – дальше-то куда?
Валить прям на Невский? Нет, силёнок мало, там у них – главная оборона.
А тут – кругловская кучка, набегая по Литейному. На Круглове шапка на бок ссажена, челюсть ещё раздалась, лицо горит, перекошено – ещё! дальше!!
Тут – и Орлова кучка.
Сомкнулись: да брать Литейный мост! Пробиваться на Выборгскую сторону! Там – своих полно, там только и укрепимся!
И сколько отсюда видно – мост свободен, перед ним – ни войск, ни полиции.
А дальше – горбится, не видно, что за горбом.
А тут, рядом – толпа кипит, рабочие с Орудийного, незабастовщики упрямые, а их вытуривают. На проходной переступают теперь через генерала, всем урок и показ, остальное начальство разбежалось.
Только туда, на Выборгскую, пулемёты нам с собой тащить тяжко.
А тут – грузовик по Сергиевской, за патронами ли пришёл?
И кто-то первый догадался, крикнул:
– Да он нам и нужен!
Грузовик? Верно! Вот он нам пулемёты и повезёт!
Шофёр – возражать не смеет.
А откуда-то набежало молоди – и лезут красными лентами грузовик обтянуть, и флажок красный утвердить на кабине.
Вот мы и со знаменем. Ну, ну!
А кому – на воротник красный лоскут прикалывают, а кто и на штык наколет. Значит, у нас – различие новое. Весело! (И – ещё отрывней).
А Кирпичников своих кликнул – Орлова, Маркова, Вахова, – и пошли, пошли на мост. Набегом.
Уже и на мосту – а на проспекте сзади стреляют в воздух, не уймёшь.
Туда им, шалоумым, передать им: что делают?
– Что делают? Перестаньте стрелять! Мы все из-за вас погинем!
Там, за мостом, если стоит охрана – подумают, это мы по ним бьём. Лупанут и по нам.
Побежали, побежали по мосту, присогнувшись, в любую минуту упасть на торёный снег, если что.
Бежать, бежать! Победили, победили – а здесь, на мосту, остановиться – и всё кончено. Если не двигаться и новой подсобы не подбуждать – всё кончено, петля!
Вдруг – уткнётся кто в мостовую. Думал пуля? Подымайся, нету!
И – ходом, и – набегом, вот уже и за серединой моста.
И увидели: там, за горбом, солдаты цепью стоят. И пулемёты у них. И ещё – казаки сбоку.
Ну, пропали, тут нас и покосят беззащитно.
И руки вскидывая, Кирпичников, Орлов кричат туда, на заставу:
– Не стреляй! Мы – свои, не стреляй!
Кучка замялась. Нет, теперь уж – бежать. Наше спасенье – только вперёд! (А там подкатит и наш грузовик с пулемётами).
А казаки – расширились, перестроились в короткую лаву, и наезжают медленно.
Эти – шутя порубят.
Хотя ж – не трогали все дни.
– Братья казаки! Мы – за вас! Не трожьте нас!
Медленно наезжают.
Но шашек не вынимают. И не рысят в атаку.
83
Ещё в утренней темноте по пути из казарм два караула от Московского батальона шли со своими командирами рот долго вместе по Лесному проспекту и по Нижегородской, и капитаны Маркевич и Нелидов имели время поговорить.
По раннему вставанью, по невыспанности, по темноте казалось мерзлее, чем было, а Нелидову и отстать от строя стыдно, и шагать со своей полуотнятой ногой тяжело.
В утренней памяти первый встал вчерашний мятеж в Павловском батальоне. Всё время поворот: отчего ж и не у нас? Легла неуверенность и подозрительность к строю солдат, наполовину совсем неизвестных.
Безрадостно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323