То, как
я сейчас себя веду,- это не фемское поведение.
- Может и не типично-фемское, но зато почти-людское. Хоть
иногда переключайся на общечеловеческое начало - оно тебе идет,
к лицу, так сказать. Я не хочу знать, как там с любовью обстоит
в вашем коллективе - мне, чувствую, такое знание не понравилось
бы. Однако мы сейчас с тобой кукуем вдвоем или вернее ведем
совместное хозяйство, как испокон веку, как сто и тысячу лет
назад заведено было. Кстати, ты отлично готовишь, в смысле
растворяешь пищевые пилюли. Ну, хотя бы притворись, что тебя это
устраивает - ведь приятно же, когда можно на кого-то
положиться. Шошана, положись на меня.
Я опустился рядом с ней на палубу и, чего-то вдруг осмелев,
приобнял фемку за плечи. Нормально, есть контакт! Тогда еще один
шажок вперед.
- Не бей меня, Шошана, пожалуйста, в челюсть после того, что я
сейчас сделаю.
Для начала она промолчала. Полумрак скрадывал резкость ее черт, а
может они мне уже не казались такими резкими. Я погладил ее
стриженный затылок, волосы были жесткие, колючие - впечатление
такое, что приголубил ежика - но в ладонь приходило тепло. И я
рискнул - приложился, как следует, к ее губам. По краям они были
жесткие, но в середке и вглубь мягкие , даже ласковые. Секунд
через десять она меня отпихнула.
- В челюсть бить не буду, но по кадыку могу запаять, мужичок.
На мой взгляд, все это - половое извращение.
- Не настолько это напоминает половое извращение, чтобы ломать
Адамово яблоко. Вот недавно я сожительствовал со скалой - и то
ничего. То, чем мы с тобой занимаемся, вполне легитимно. Так и
было всегда, чтобы там ни плели фемы. Я испытываю к тебе того
глубокого чувства, которые почему-то не называется любовью.
Прошу считать это за признание.
Я просунул руку ей под куртку. Это был ответственный момент.
Ситуация казалась практически смертельной. Я невольно
вспомнил картинки из видеокнижки - мускулистые самочки разных
насекомых: богомолов, скорпионов и прочих вредных тварей
пожирают без зазрения совести своих хиленьких дружков. Иногда
прямо после признания в любви. Одна моя рука была занята, другая
прижата к боковушке кресла. Фемка же двумя своими (вполне
свободными и умелыми) руками могла бы мне мигом свернуть голову,
как куренку, или резким тычком расплескать живот.
Действительно, на какой-то момент она напряглась, я почувствовал
ее необъемистые, однако стальные мускулы, но потом напряжение
ушло.
Шошана признала за мной право, у таких дев-воительниц
это означает, что она посчитала себя проигравшей какое-то
сражение. Кожа у нее была гладкая и прохладная, а известные
выпуклости все же больше, чем казалось при наружном осмотре. Я,
стараясь не делать резких движений, сволок с нее одежку. В
общем выяснилось, когда я процесс ее разоблачения завершил, что
она - ладная девчонка. Ножки-ножницы, как у куклы Барби, талию
будто затянули изо всех сил невидимым ремешком. Пальчики
Шошанины мне всегда в кайф были - длинные и узкие, такими не
только душить, но и ласкать удобно. Даже обидно стало, что
девчата фемки имеют головенки, забитые всякой коллективистской
гадостью, и не хотят радовать ребят. Впрочем, понятно, что
ребята у нас, в основном, мудаки. Она его приласкает, а он,
освоившись, станет блевать на пол или там воздух портить, или
заставит ее стирать свои задубевшие носки.
И в самом главном межполовом деле Шошана отчасти разбиралась -
может, потому что хорошо знала анатомию. Однако проявляла она в
этом деле известные принципы. Никакого излишнего разврата -
так, наверное, ведут себя королевы и валькирии.
- Однако, как сказали бы синоптики, зафиксировано выпадение
греха, годовой нормы для этой местности.- подытожил я.
После столь тесного времяпровождения я изрядно повеселел, а она,
пожалуй, помрачнела.
- У тебя такой вид, Шоша, будто ты собираешься без устали
посещать венерического доктора Пенисмана или уйти от
своих фемов в декрет. Что касается первого, то я, как любой
приличный полицейский, обхожусь без "зверюшек". И от второго
варианта не трепещи. Даже если мы заведем эмбриончика, его
вырастят добрые дяди-аисты в пробирочке, когда мы, конечно,
заплатим. Радуйся, я - твой. Теперь у нас немного больше
привязанностей, чем полагается в "атомарном" мире нашей Космики.
Но она не сказала: "А я твоя", она призналась совсем в другом.
- После той ловушки, в которую мы влипли за горой Череп, ты,
Терентий, меня подавляешь, хуже не бывает.
Я взъерошил волосы и поправил ковбойский платок на шее.
- Значит, я парень хоть куда. Эта тема достойна пенья и
танцеванья. Особенно со стороны девушек.
- Не суетись. Подавляешь отнюдь не физически и даже не
умственно. Понимаешь, все фемы соединяются меж собой с помощью
нескольких центров симметрии. Так вот одно важное соединение
сейчас утрачено, и затухание синхронной пульсации - это такой
канал связи - происходит именно из-за тебя.
- Тебе не надоели эти все соединения, единения, объединения?
Подумаешь, одним соединением стало меньше. А вдруг это в тебе
индивидуальность просыпается. Без твоих симметрий тоже жить
можно, причем припеваючи. Если тебе покажут на дверь в твоем
родном коллективе, придешь трудиться на пару со мной в полиции.
Если меня, а заодно и тебя, выпрут без выходного пособия из
полиции, переквалифицируемся в старатели. Поднакопим деньжат -
по-моему, у нас это получится, если подрабатывать иногда на
большой дороге - плюнем на этот сраный Меркурий и поселимся
где-нибудь на Марсе, на худой конец, на Ганимеде. Знаешь, какие
там пейзажи...
- Ты балбес непонятливый или артист, умело придуривающийся?
Мне или на Меркурии жить, в системе всех необходимых мне
симметрий, или нигде. Жрачка покрывает мои энергетические
запросы только наполовину. Я уже сейчас пробавляюсь
аккумулированными запасами.
- Ладно, Меркурий не сраный, а весьма милый, особенно в хорошую
погоду. Он мне тоже очень нравится. Я его, между прочим, уважаю
- он маленький да удаленький. Вернемся в Васино, найдем
фемскую бабку-знахарку, она тебе все симметрии мигом наладит.
Если даже не желаешь отрываться от своего коллектива, будем
просто встречаться. Ходить вместе в кино на утренние сеансы, на
елку, целоваться украдкой в темных дурно пахнущих углах вроде
завода по производству протоплазмы.
Но ее не так-то просто было уломать, она даже перешла в
наступление - рефлексы, наведенные здоровым коллективом, держали
ее похлеще ручных и ножных кандалов.
Я сосал джин с тоником, а она стучала кулачком - я отлично знаю,
какова его убойная сила - по переборке.
- После аномального зоны, Терентий, в тебе, именно в тебе
поселилось или же возбудилось зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
я сейчас себя веду,- это не фемское поведение.
- Может и не типично-фемское, но зато почти-людское. Хоть
иногда переключайся на общечеловеческое начало - оно тебе идет,
к лицу, так сказать. Я не хочу знать, как там с любовью обстоит
в вашем коллективе - мне, чувствую, такое знание не понравилось
бы. Однако мы сейчас с тобой кукуем вдвоем или вернее ведем
совместное хозяйство, как испокон веку, как сто и тысячу лет
назад заведено было. Кстати, ты отлично готовишь, в смысле
растворяешь пищевые пилюли. Ну, хотя бы притворись, что тебя это
устраивает - ведь приятно же, когда можно на кого-то
положиться. Шошана, положись на меня.
Я опустился рядом с ней на палубу и, чего-то вдруг осмелев,
приобнял фемку за плечи. Нормально, есть контакт! Тогда еще один
шажок вперед.
- Не бей меня, Шошана, пожалуйста, в челюсть после того, что я
сейчас сделаю.
Для начала она промолчала. Полумрак скрадывал резкость ее черт, а
может они мне уже не казались такими резкими. Я погладил ее
стриженный затылок, волосы были жесткие, колючие - впечатление
такое, что приголубил ежика - но в ладонь приходило тепло. И я
рискнул - приложился, как следует, к ее губам. По краям они были
жесткие, но в середке и вглубь мягкие , даже ласковые. Секунд
через десять она меня отпихнула.
- В челюсть бить не буду, но по кадыку могу запаять, мужичок.
На мой взгляд, все это - половое извращение.
- Не настолько это напоминает половое извращение, чтобы ломать
Адамово яблоко. Вот недавно я сожительствовал со скалой - и то
ничего. То, чем мы с тобой занимаемся, вполне легитимно. Так и
было всегда, чтобы там ни плели фемы. Я испытываю к тебе того
глубокого чувства, которые почему-то не называется любовью.
Прошу считать это за признание.
Я просунул руку ей под куртку. Это был ответственный момент.
Ситуация казалась практически смертельной. Я невольно
вспомнил картинки из видеокнижки - мускулистые самочки разных
насекомых: богомолов, скорпионов и прочих вредных тварей
пожирают без зазрения совести своих хиленьких дружков. Иногда
прямо после признания в любви. Одна моя рука была занята, другая
прижата к боковушке кресла. Фемка же двумя своими (вполне
свободными и умелыми) руками могла бы мне мигом свернуть голову,
как куренку, или резким тычком расплескать живот.
Действительно, на какой-то момент она напряглась, я почувствовал
ее необъемистые, однако стальные мускулы, но потом напряжение
ушло.
Шошана признала за мной право, у таких дев-воительниц
это означает, что она посчитала себя проигравшей какое-то
сражение. Кожа у нее была гладкая и прохладная, а известные
выпуклости все же больше, чем казалось при наружном осмотре. Я,
стараясь не делать резких движений, сволок с нее одежку. В
общем выяснилось, когда я процесс ее разоблачения завершил, что
она - ладная девчонка. Ножки-ножницы, как у куклы Барби, талию
будто затянули изо всех сил невидимым ремешком. Пальчики
Шошанины мне всегда в кайф были - длинные и узкие, такими не
только душить, но и ласкать удобно. Даже обидно стало, что
девчата фемки имеют головенки, забитые всякой коллективистской
гадостью, и не хотят радовать ребят. Впрочем, понятно, что
ребята у нас, в основном, мудаки. Она его приласкает, а он,
освоившись, станет блевать на пол или там воздух портить, или
заставит ее стирать свои задубевшие носки.
И в самом главном межполовом деле Шошана отчасти разбиралась -
может, потому что хорошо знала анатомию. Однако проявляла она в
этом деле известные принципы. Никакого излишнего разврата -
так, наверное, ведут себя королевы и валькирии.
- Однако, как сказали бы синоптики, зафиксировано выпадение
греха, годовой нормы для этой местности.- подытожил я.
После столь тесного времяпровождения я изрядно повеселел, а она,
пожалуй, помрачнела.
- У тебя такой вид, Шоша, будто ты собираешься без устали
посещать венерического доктора Пенисмана или уйти от
своих фемов в декрет. Что касается первого, то я, как любой
приличный полицейский, обхожусь без "зверюшек". И от второго
варианта не трепещи. Даже если мы заведем эмбриончика, его
вырастят добрые дяди-аисты в пробирочке, когда мы, конечно,
заплатим. Радуйся, я - твой. Теперь у нас немного больше
привязанностей, чем полагается в "атомарном" мире нашей Космики.
Но она не сказала: "А я твоя", она призналась совсем в другом.
- После той ловушки, в которую мы влипли за горой Череп, ты,
Терентий, меня подавляешь, хуже не бывает.
Я взъерошил волосы и поправил ковбойский платок на шее.
- Значит, я парень хоть куда. Эта тема достойна пенья и
танцеванья. Особенно со стороны девушек.
- Не суетись. Подавляешь отнюдь не физически и даже не
умственно. Понимаешь, все фемы соединяются меж собой с помощью
нескольких центров симметрии. Так вот одно важное соединение
сейчас утрачено, и затухание синхронной пульсации - это такой
канал связи - происходит именно из-за тебя.
- Тебе не надоели эти все соединения, единения, объединения?
Подумаешь, одним соединением стало меньше. А вдруг это в тебе
индивидуальность просыпается. Без твоих симметрий тоже жить
можно, причем припеваючи. Если тебе покажут на дверь в твоем
родном коллективе, придешь трудиться на пару со мной в полиции.
Если меня, а заодно и тебя, выпрут без выходного пособия из
полиции, переквалифицируемся в старатели. Поднакопим деньжат -
по-моему, у нас это получится, если подрабатывать иногда на
большой дороге - плюнем на этот сраный Меркурий и поселимся
где-нибудь на Марсе, на худой конец, на Ганимеде. Знаешь, какие
там пейзажи...
- Ты балбес непонятливый или артист, умело придуривающийся?
Мне или на Меркурии жить, в системе всех необходимых мне
симметрий, или нигде. Жрачка покрывает мои энергетические
запросы только наполовину. Я уже сейчас пробавляюсь
аккумулированными запасами.
- Ладно, Меркурий не сраный, а весьма милый, особенно в хорошую
погоду. Он мне тоже очень нравится. Я его, между прочим, уважаю
- он маленький да удаленький. Вернемся в Васино, найдем
фемскую бабку-знахарку, она тебе все симметрии мигом наладит.
Если даже не желаешь отрываться от своего коллектива, будем
просто встречаться. Ходить вместе в кино на утренние сеансы, на
елку, целоваться украдкой в темных дурно пахнущих углах вроде
завода по производству протоплазмы.
Но ее не так-то просто было уломать, она даже перешла в
наступление - рефлексы, наведенные здоровым коллективом, держали
ее похлеще ручных и ножных кандалов.
Я сосал джин с тоником, а она стучала кулачком - я отлично знаю,
какова его убойная сила - по переборке.
- После аномального зоны, Терентий, в тебе, именно в тебе
поселилось или же возбудилось зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85