- И пускай засыплет. Будет двуспальная у нас могилка. И вообще,
в ответственный момент вредно говорить ерунду, береги кислород. Я
сейчас ненадолго в машину, может еще удастся высвистать на
подмогу кого-нибудь из старателей. В любом случае, несколько
минут - и я снова здесь.
Фемы умеют экономить кислород, ее Анима телеметрировала по
моему запросу, что хватит еще на сорок минут. Да и дерготни не
было в моих движениях, я крепко подавил вредное паникерство.
Через минуту передатчик орал чуть ли не во всех диапазонах.
- Борт К123, срочно нуждаюсь в помощи для проведения
аварийно-спасательных работ. Угроза человеческой жизни. Человек
свалился в трещину в районе Трона Кощея. Борт К123 - экстренный
вызов, прием.
Эфир действовал на нервы то своим молчком, то повизгиванием, то
каким-то напряженным жеванием, будто все ответчики набили рот
говном. Я еще пару раз отбил вызов, добавляя к каждой фразе по
крепкому матерному окончанию. Я тщетно надеялся. Или пыль
мешала, или кто-то не доверял моему вызову, принимая за
разбойничье заманивание, или кто-то понимал, что все равно не
успеть. Или гад-паразит вредничал.
- Чтоб вам, уроды, провалиться во все щели, какие только
имеются, даже самые маленькие.- После такого доброго пожелания
я зарядил рацию на бесконечный повтор аварийного вызова, а сам
схватил моток троса и отбойник-вибратор. Если бы имелся у меня
киберкрот, который смог бы просунуть в горлышко "бутылки"
воздуходув, то я работал бы не спеша и основательно. Но есть
ведь Закон Ситуации - самое необходимое в данный момент всегда
отсутствует.
Я рванул обратно к трещине. Лишь бы отозвалась моя
мутанточка. Пускай она меня потом и замечать не станет. А сейчас
хочу, чтобы был контакт. И она мне все-таки ответила.
- Ты бы мог уже далеко укатиться отсюда, лейтенант. Тебе
только показалось, что ты здесь чего-то потерял.
- Роскошь общения с фемкой, вот что потерял. Это почти цитата.
Все, я лечу к тебе, голову береги.
Закрепил трос на том торосе, что показался мне наиболее
приличным на вид. Сделал пару некогда морских, а ныне
космических узлов, плюс прихватил их металлическми скобами. Сам
пристегнулся к тросу самохватом и стал съезжать вниз.
Действительно, стенки расселины не внушали доверия. Они были
слоеные, как пирожок, и жалко крошились от малейшего
прикосновения. Но мне и море было по колено, и пропасти по
ребро, поэтому через пять минут я приехал в самый низ. У
трещины имелось донышко, но Шошану там я не встретил. В
пристальном свете фонарика дно оказалось фальшивым, всего лишь
кучей щебенки, неизвестно как далеко простирающейся в глубину. Я
стал оперативно разгребать кучу, пеленгуя аварийные сигналы
фемкиной Анимы, которые непременно передавались при снижении до
критического уровня какого-нибудь жизненного параметра. Уж
биоинтерфейс отключить Шошана не могла при всем желании.
И вот прочистилось отверстие не больше кулака. Меж двух скальных
глыб, в какой-то полости была законопачена, сдавлена стенками
Шошана. А что оставалось мне? Судьба, демон, всеобщее
гадство охотились на Шошану и, наконец, загнали ее жизнь в угол.
И на Земле жизнь не являлась целью, и там она расходовалась
бессмысленно, но была хотя бы ритуалом, чередованием обрядов
рождения, совокупления, общественного одобрения, исчезновения,
которые придавали даже самому распоследнему мудаку какую-то
значительность. Здесь же, в Небесном Краю, толпа вроде осмысленно
крутит большое космическое колесо, здесь прекратилось людское
вырождение, но зато мы мало чем отличаемся от струек топлива.
Механическое впрыскивание через форсунки, мгновение полета и
сгорание - колесо получает еще один крохотный толчок. Мы все
тут благородные нолики.
Я попробовал настроиться, ощутить силы и полюса, заделаться
вновь человеком-юлой, как когда-то. Но сейчас - нулевой
результат, все потуги были тщетными, проклятые гадские силы и
Контроллер плюнули на меня. Осталось только стопроцентное мое
ничтожество. Я - пустое место, однако кто-то или что-то хочет
отделить масло от хлеба, избавить меня от Шошаны, ее от меня.
Значит, в нашем бутерброде для кого-то или чего-то таится
яд, тревога, опасность!
Или я просто цепляюсь за Шошану, чтобы показать значительность
- мол, не такой, как все. Небось, именно по этой причине я
никак не оставлю Шошану, чтобы она спокойно, в классическом
стиле, могла дождаться своего "удаления с поля". Я выбирая самое
убийственное и самоубийственное, собираюсь орудовать отбойным
молотком. Я претендую сейчас на нечто более крутое, чем
благородная незначительность, словно меня лорнируют зрители. Я
подаю заявку на масштабность своей личности - демону,
гаду-паразиту, если они чего-то понимают, "Дубкам" и "Вязам",
если они за мной приглядывают, и, наверное, тому-кто-за-облаками.
Завизжал отбойник. С третьего угрызения трухлявая скальная
порода принялась активно сыпаться на плечи и голову. Еще пару
раз приложиться и меня засыплет окончательно и бесповоротно. Но
тут зазвучали грозные слова:
- Немедленно прекратите долбать скалу...вы, тупица... с каждым
тычком обваливается по кубометру породы.
И хотя голос замутили помехи, я понял, что принадлежит он фему.
Только не Шошане.
Я, конечно, выключил свой отбойник и прислушался. А потом уже
было к чему приглядываться. Сверху опускалась пневмоустановка,
похожая на анаконду, жадно, но без кашля втягивая крошево.
Вокруг меня заскакали столбики трухи, а потом и мою голову стало
всасывать кое-куда. Я засопротивлялся, из-за сверху упала на
тросе липучка змеиного типа. "Змея" навелась видеодатчиками на
меня, затем, чмокнув, присосалась к скафандру и потащила без
разговоров наверх.
А наверху хлопотало с десяток фемов. Юлили на газовых подушках
какие-то установки, помигивающие спасительными огоньками. Чуть
подальше, растопыря лыжи, расположился похожий на летучего
крокодила планетолет.
Обилие фемов всегда вызывает оторопь. Несмотря на то, что к
своей фемке Шошане я почти привык, эти новые вызвали у меня
першение в горле.
Я обратился к той из них, которая казалась командиршей - то
есть, была ростом поболе других, имела максимально горделивую
осанку, а черты самые резкие и воинственные.
- Матушка-настоятельница, у моего товарища - у Шошаны -
кислорода осталось не более чем на десять минут. Если вы не
поторопитесь, я снова полез вниз.
Голос у командирши был обычный для начальственной публики -
грубый, сварливый и отрывистый.
- Вам больше не надо заботиться о вашем "товарище". Мы ее
вытащим и без вашего участия. Уж не знаю, кто ее направил на
работу с мужиком-олухом, с ее-то подготовкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85