Правда, перо мы
потеряли, но можем использовать вместо чернильницы собственный
нос.
Сейчас и козел бы понял, что мы в объятиях Плазмонта. Да чего
там козел - инфузория туфелька догадалась бы, что мы
угодили в полностью обустроенный нитеплазменный иномир. Я с
Шошаной тоже все осознал, ненамного опередив козла и
инфузорию.
Заодно можно было понять, что гостеприимный наш хозяин
существовал всегда, и вся история землян в нем. Своими
соблазнами и чудесами он приобретал слабенькие душонки, за пучок
пятачок, хотя какие-нибудь рыцари, монахи и колдуны активно
сопротивлялись ему. Когда очередная цивилизация вроде Атлантиды
пропадала в пучине инфляции, тотального дефицита и цунами, он
скупал ее по дешевке оптом. Поэтому Плазмонта частенько
принимали за Князя Тьмы. Ну и однажды кто-то неловкий провез
спору в своем нутре прямо на Меркурий. Здесь Плазмонт начал
расцветать и срывать охапками души наших "благородных ноликов",
умело пользуясь их недоразвитостью. И теперь готов откусывать
жирные куски от самой планеты. Но с кое-кем ему еще
придется повозиться. Надеюсь.
Демона может одолеть только демон. Вакансия победителя пока
открыта.
Сегодня утром нам показалось, что мы знаем, как выбраться
отсюда. Шошана долго мудрила по своей системе симметрий,
разбираясь, каким образом чередуются знаки заряда у секторов
нитеплазменного мира - где импульсу движения суждено быть
поглощенным, а где скушанный импульс возвратится обратно. Мы уже
замаршировали в нужном направлении. По совершенно свободной
дороге, где вокруг такая лепота - города древних майя и ацтеков.
Потом с удручением отметили, что всем известное трение покоя уже
не помогает ногам топать вперед, они выматываются, будто вращают
землю под собой.
А немного погодя, дорога начинает откидывать тебя назад - словно
любимая жена нелюбимого мужа - попросту не дает поставить
каблук с подошвой на свою поверхность. Ты долго ищешь, где
меньше "отпружинивает", наконец, утирая пот, прижимаешь ногу к
земле. Ты все-таки идешь, но куда-то вбок, совсем в ненужную
тебе сторону.
Любой на нашем месте очумел бы и стал заливаться безумным
смехом. А мы с Шошаной если и сверзились с мозгов, то весьма
незаметно. Мы даже проанализировали такой проклятый феномен,
который на Земле явно прозывался "леший водит".
Получилось, что нитеплазма, из которой состоит почва в этой
местности, имеет "правый" (условное обозначение) заряд, так же
как тела горемычных странников (вроде нас). Поэтому она брезгливо
отбрасывает их ноги вместе с башмаками. И вообще, любой
направленный в нее импульс движения немедленно отфутболивает
обратно. Она неохотно пропустит путника лишь перпендикулярно к
своим силовым линиям.
Оплодотворенные новыми знаниями, мы долго пробирались "боком".
Причем через какие-то джунгли, кружа и возвращаясь в прошедшее
время-ставшее-пространством. Там порой встречали самих себя,
только "несвежих", часовой и трехчасовой давности, один раз даже
пили кофе вместе с этими фантомами.
В итоге все-таки выбрались на мощеную дорогу. Где выяснилось,
что мостовая под ногами может быть не только твердой, но и
жидкой, настоящей топью. Насчет этого в "энциклопедии нечистой
силы" наверняка статейка имеется. Как себя поверхность поведет,
западло или не очень, зависит от того, сильно ли топаешь. Я в
этой мостовой тонул и Шошану чуть не утопил, когда она полезла
меня вытаскивать с какой-то палкой. Лишь, когда прекратил
трепыхаться, то выкарабкался. Как из проруби -
осторожно выверчиваясь и выкладываясь плашмя на близлежащий
твердый участок.
Стало ясно, что по дороге, сильно заряженной "налево", хаживать
вообще не стоит, ведь она норовит поглотить тебя вместе с
импульсами движения. А если уж приспичило, то не пытайся идти
простым шагом, а расторопно скользи "как на лыжах".
(Ганимедовцы, каллистяне и прочие обитатели юпитерианской
системы о лыжах осведомлены не понаслышке, все сдавали нормы ГТО
по фторводородному снежку).
Плазмонт, кстати, пособил горю, припорошил сначала, а потом
постарался и вовсю снега навалил.
Еще повстречали мы в зимнем лесу огромного ледяного мужика.
Удирали от него, проваливаясь по колено в снег, а он сзади
крушил деревья. Мы же, столкнувшись с каким-нибудь прутиком,
отлетали с громким хлопком на несколько метров назад.
Когда этот дядище настиг меня, я застыл, прощаясь с непутевой
жизнью, и лишь машинально заслонился рукой от огромной ножищи -
но великан усвистал от одного тычка как воздушный шарик.
Так что, граждане ученые, не только древние привидения, лешие,
буйные духи с оборотнями, но и всякие переростки, циклопы с
гигантами, тоже были нитеплазменные. Пригласили бы меня в темное
Средневековье, я бы стал там лучом света, отличился бы на
поприще борьбы с нечистой силой, отбирая лавры у клерикалов.
А великана я победил, потому что заряд мой был намного больше
и, по счастью, оказался того же "правого" знака.
Отбившись от ледяного верзилы, я тяжело плюхнулся на
пенек, в то время как Шошана аккуратно прислонилась к елке.
Когда через пять минут собрался дальше в путь, то определил, что
напрочь приклеился задницей к сидению. Сильно бился, устроил
конвульсиум, но сняться не смог. Хотела мне Шошана пособить, но
ее так стало притягивать, что я еле успел ее отогнать. Потом я
уже похитрее сделался, пытался сняться с заколдованного пенька
аккуратным кручением. И опять ничего радостного. Уже согласился
с тем, что видно судьба мне исчахнуть на этой полешке. Лишь
когда Шошана с почтительного расстояния уговорила меня
расслабиться, дело моего спасения заладилось. Мирные пульсации
угомонили мои напряженные мышцы, "правый" заряд тела упал до
приемлемого уровня, и мне удалось сняться с вражеского "левого"
пенька, не оставив на нем "бубенцы" и прочие интимные
принадлежности. А что, разве столь страшный урон не терпели
мужики, попадавшие в схожие переделки на Земле?
После этого я себе на носу зарубил. Общаясь даже с небольшими
левозаряженными предметами, надо старательно понижать свой
собственный правый заряд.
- Обними меня,- однажды напросилась Шошана,- пока это позволяют
обстоятельства.
Мы как раз намучились с "левым" холмом, который надо
было преодолевать по-змеиному: ползком, извиваясь и забирая
вбок.
- Ты впервые сама предлагаешь половое сотрудничество. Как,
Шошка, это уже не мерзость, что ли?
- Теория симметрий говорит, что мерзость - это понятие
относительное. Как и сила.
Я понял, что со стороны Шошаны расправа мне теперь не угрожает.
В самом деле, чем слабее и "травояднее" какой-нибудь вид
животных, тем больше времени он уделяет любовным делам и меньше
занимается выяснением отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
потеряли, но можем использовать вместо чернильницы собственный
нос.
Сейчас и козел бы понял, что мы в объятиях Плазмонта. Да чего
там козел - инфузория туфелька догадалась бы, что мы
угодили в полностью обустроенный нитеплазменный иномир. Я с
Шошаной тоже все осознал, ненамного опередив козла и
инфузорию.
Заодно можно было понять, что гостеприимный наш хозяин
существовал всегда, и вся история землян в нем. Своими
соблазнами и чудесами он приобретал слабенькие душонки, за пучок
пятачок, хотя какие-нибудь рыцари, монахи и колдуны активно
сопротивлялись ему. Когда очередная цивилизация вроде Атлантиды
пропадала в пучине инфляции, тотального дефицита и цунами, он
скупал ее по дешевке оптом. Поэтому Плазмонта частенько
принимали за Князя Тьмы. Ну и однажды кто-то неловкий провез
спору в своем нутре прямо на Меркурий. Здесь Плазмонт начал
расцветать и срывать охапками души наших "благородных ноликов",
умело пользуясь их недоразвитостью. И теперь готов откусывать
жирные куски от самой планеты. Но с кое-кем ему еще
придется повозиться. Надеюсь.
Демона может одолеть только демон. Вакансия победителя пока
открыта.
Сегодня утром нам показалось, что мы знаем, как выбраться
отсюда. Шошана долго мудрила по своей системе симметрий,
разбираясь, каким образом чередуются знаки заряда у секторов
нитеплазменного мира - где импульсу движения суждено быть
поглощенным, а где скушанный импульс возвратится обратно. Мы уже
замаршировали в нужном направлении. По совершенно свободной
дороге, где вокруг такая лепота - города древних майя и ацтеков.
Потом с удручением отметили, что всем известное трение покоя уже
не помогает ногам топать вперед, они выматываются, будто вращают
землю под собой.
А немного погодя, дорога начинает откидывать тебя назад - словно
любимая жена нелюбимого мужа - попросту не дает поставить
каблук с подошвой на свою поверхность. Ты долго ищешь, где
меньше "отпружинивает", наконец, утирая пот, прижимаешь ногу к
земле. Ты все-таки идешь, но куда-то вбок, совсем в ненужную
тебе сторону.
Любой на нашем месте очумел бы и стал заливаться безумным
смехом. А мы с Шошаной если и сверзились с мозгов, то весьма
незаметно. Мы даже проанализировали такой проклятый феномен,
который на Земле явно прозывался "леший водит".
Получилось, что нитеплазма, из которой состоит почва в этой
местности, имеет "правый" (условное обозначение) заряд, так же
как тела горемычных странников (вроде нас). Поэтому она брезгливо
отбрасывает их ноги вместе с башмаками. И вообще, любой
направленный в нее импульс движения немедленно отфутболивает
обратно. Она неохотно пропустит путника лишь перпендикулярно к
своим силовым линиям.
Оплодотворенные новыми знаниями, мы долго пробирались "боком".
Причем через какие-то джунгли, кружа и возвращаясь в прошедшее
время-ставшее-пространством. Там порой встречали самих себя,
только "несвежих", часовой и трехчасовой давности, один раз даже
пили кофе вместе с этими фантомами.
В итоге все-таки выбрались на мощеную дорогу. Где выяснилось,
что мостовая под ногами может быть не только твердой, но и
жидкой, настоящей топью. Насчет этого в "энциклопедии нечистой
силы" наверняка статейка имеется. Как себя поверхность поведет,
западло или не очень, зависит от того, сильно ли топаешь. Я в
этой мостовой тонул и Шошану чуть не утопил, когда она полезла
меня вытаскивать с какой-то палкой. Лишь, когда прекратил
трепыхаться, то выкарабкался. Как из проруби -
осторожно выверчиваясь и выкладываясь плашмя на близлежащий
твердый участок.
Стало ясно, что по дороге, сильно заряженной "налево", хаживать
вообще не стоит, ведь она норовит поглотить тебя вместе с
импульсами движения. А если уж приспичило, то не пытайся идти
простым шагом, а расторопно скользи "как на лыжах".
(Ганимедовцы, каллистяне и прочие обитатели юпитерианской
системы о лыжах осведомлены не понаслышке, все сдавали нормы ГТО
по фторводородному снежку).
Плазмонт, кстати, пособил горю, припорошил сначала, а потом
постарался и вовсю снега навалил.
Еще повстречали мы в зимнем лесу огромного ледяного мужика.
Удирали от него, проваливаясь по колено в снег, а он сзади
крушил деревья. Мы же, столкнувшись с каким-нибудь прутиком,
отлетали с громким хлопком на несколько метров назад.
Когда этот дядище настиг меня, я застыл, прощаясь с непутевой
жизнью, и лишь машинально заслонился рукой от огромной ножищи -
но великан усвистал от одного тычка как воздушный шарик.
Так что, граждане ученые, не только древние привидения, лешие,
буйные духи с оборотнями, но и всякие переростки, циклопы с
гигантами, тоже были нитеплазменные. Пригласили бы меня в темное
Средневековье, я бы стал там лучом света, отличился бы на
поприще борьбы с нечистой силой, отбирая лавры у клерикалов.
А великана я победил, потому что заряд мой был намного больше
и, по счастью, оказался того же "правого" знака.
Отбившись от ледяного верзилы, я тяжело плюхнулся на
пенек, в то время как Шошана аккуратно прислонилась к елке.
Когда через пять минут собрался дальше в путь, то определил, что
напрочь приклеился задницей к сидению. Сильно бился, устроил
конвульсиум, но сняться не смог. Хотела мне Шошана пособить, но
ее так стало притягивать, что я еле успел ее отогнать. Потом я
уже похитрее сделался, пытался сняться с заколдованного пенька
аккуратным кручением. И опять ничего радостного. Уже согласился
с тем, что видно судьба мне исчахнуть на этой полешке. Лишь
когда Шошана с почтительного расстояния уговорила меня
расслабиться, дело моего спасения заладилось. Мирные пульсации
угомонили мои напряженные мышцы, "правый" заряд тела упал до
приемлемого уровня, и мне удалось сняться с вражеского "левого"
пенька, не оставив на нем "бубенцы" и прочие интимные
принадлежности. А что, разве столь страшный урон не терпели
мужики, попадавшие в схожие переделки на Земле?
После этого я себе на носу зарубил. Общаясь даже с небольшими
левозаряженными предметами, надо старательно понижать свой
собственный правый заряд.
- Обними меня,- однажды напросилась Шошана,- пока это позволяют
обстоятельства.
Мы как раз намучились с "левым" холмом, который надо
было преодолевать по-змеиному: ползком, извиваясь и забирая
вбок.
- Ты впервые сама предлагаешь половое сотрудничество. Как,
Шошка, это уже не мерзость, что ли?
- Теория симметрий говорит, что мерзость - это понятие
относительное. Как и сила.
Я понял, что со стороны Шошаны расправа мне теперь не угрожает.
В самом деле, чем слабее и "травояднее" какой-нибудь вид
животных, тем больше времени он уделяет любовным делам и меньше
занимается выяснением отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85