Даже сейчас гад проклятый продолжает идеологические разговоры.
- Беседа окончена, мусор. Я никогда не был экологом, выступающим
ввиду отсутствия слонов в защиту всяких насекомых.
Столб-нога опускается на дядю Мишу - не стоит и смотреть, что
там осталось. Наверное, в моей откровенной жестокости виновата
большая разница в размерах и силах. Я не виноват, что воспринял
его, как клопа.
И, наверное, как следствие такого проступка, нити Контроллера
выскочили из моего металлического роботячьего тела, которое
мигом расползлось. Я был сброшен обратно в свой прежний
поджаренный организм. Поднялся, стеная от изгибов ошпаренной
кожи и растяжки обваренных мышц. Но все-таки жизнедеятельность
еще продолжалась. На том месте, где недавно среди рожек дерзко
маячил экс-пахан, виднелась лишь шапка из застывшего металла,
которая прикрыла и рога, и подлеца.
Все, семя гада-паразита из меня вывалилось. Вместе с
Контроллером, этим центром управления великими силами. Я,
совершив пребольшие дела, теперь снова мелочь, опять таракашка и
опять вполне человек. Кем лучше быть? История рассудит, а
сейчас лучше улепетывать отсюда.
Скала Трон Кощея. Далеко ли? Я вывел на экраны хайратника карту
местности. Час резвого верчения колесами. И тут что-то
бултыхнулось в колодце моей памяти. Ах, да, солнечный отлив -
он уже на подходе.
13.
На Меркурии много чего нет, в том числе и ветров, там только
электрические вихри раскачивают пылевую подушку. Я, потеряв
почти всю осторожность, а, может быть, и разумность, гнал машину
к Стульчаку Кощея. Семитонная машина перемахивала, как
испуганная газель через трещины, которые так хотели зацапать ее,
визжала бортами, задевая скалы. Едва удавалось выбраться на
плоское место, я включал режим глиссирования и выдувал тучи и
мглу из-под днища.
Я торопился, но и солнечный отлив не отставал. Поэтому мы
поспевали к своей цели одновременно. Затем очутился я в
местности, крепко сколоченной из гранитных пород. Это неприятно.
При отливе такие не крошатся, а трескаются, разверзаясь в
глубокие расселины и впадины. Шошана может оказаться в одной из
них раньше, чем я ее замечу. А вот и Толчок Кощея - довольно
широкая скала со срезанной верхушкой - разглядел ее где-то за
полкилометра. Но едва она замаячила, как отлив подоспел и вступил
в свои права.
Почва захрустела, будто разминали ее ноги какого-то циклопа,
занимающегося чечеткой. То тут, то там расщеплялись скальные
породы и раскрывались рты, иногда с зубами. Под все колеса
услужливо подставлялись пропасти и бездны. Местность мгновенно
испещрена была торосами и сталагмитами, словно стала она
листиком бумаги, на котором почеркал юный дебил своим неуемным
пером. Я юлил и лавировал, как сало на прыгающей сковороде,
пытаясь проскочить по глыбе попрочнее. Пару раз меня тащило
вниз, я едва успевал зацепиться "паучьими ножками". Езда стала
соответствовать правилам "русской рулетки". Единственное, что
было благим в этой катавасии - гад-паразит сейчас точно вобрал
свои щупальцы, спасаясь от природного катаклизма, который мог и
ему накостылять.
Был момент, когда три колеса - два левых и одно правое -
повисли в пустоте, поэтому "гузка" стала заваливаться в
таинственное "может быть". Тут я, рванув ручку, сбросил почти
весь пар из силовой установки, отчего машину швырнуло вперед и
она чуть не ухнула клювом в другую пропасть.
Скорость от этого решения уполовинилась, потому что генератор
стал выдавать лишь треть мощности и даже приходилось добавлять
энергии аккумуляторов. В общем, я не успел. Когда добрался до
Кощеева Седалища, отлив уже был и ушел. Сам Трон потрескался,
поэтому напоминал нынче разбитый унитаз. На Шошану нигде не было
даже намеков. Горло сдавило словно тугим ошейником, хотя
стольких людей я уже проводил "туда", о своей драгоценных
белках-жирах-углеводородах тоже не слишком заботился.
Но Шошка была той бабой, тепло которой очень запомнилось -
потому что джоули добывались из нее совсем не просто. Раз так, я
решил убедиться и удостовериться. Обшаривал местность до той
поры, пока не заметил обрывок троса. В несколько прыжков через
расселины покрыл разделяющую нас дистанцию. Оформилась
мизансцена: слева каменная игла, на ней веревочный узел, справа
- разверстая глотка типа "дай-дай", обрывок веревки болтается
как раз над ней, сволочью прожорливой.
Я посветил фонариком вниз, луч потерялся в темноте. Источник
тепла в этой трещине тоже не удавалось засечь ни моими
чувствительными глазами, ни даже инфравизором. Никакая Анима не
барабанила сигналы "помоги". Все равно буду спускаться вниз, и
если я так решил, то слезу обязательно. Потом в ухе послышался
голос Шошаны, тихий, на удивление прозрачный, слегка похожий на
марево.
- Я под скалой, лейтенант К123. Вытащить меня не удастся. Это я
тебе говорю. Я закупорена, даже веревка не протиснется, слишком
узкая горлышко у "бутылки". В общем, у тебя есть дела? Вот и
займись ими.
- Главное мое дело - это ты. Поэтому сейчас смайнаю к тебе.
Потерпи малость. Или лучше повторяй себе: "Терентий со мной."
- Никаких терентиев и лейтенантов. Сверху меня прикрывает
твердая скальная порода. С ней ничего ты не поделаешь, в лучшем
случае поклюешь ее, как курица булыжник. Иди в задницу, понял!
- Понял тебя, иду. "Задница" - это понятие относительное. Это,
практически - все, что нас нынче окружает. В данный момент я
отправляюсь к трактору за тросом и отбойником.
- Самое лучшее для тебя сейчас, закрыть люк с той стороны и
нажать на педаль газа. Я - фем, мутант, насколько тебе
известно, одна из многих сотен сестер. Цели твои и фемов
больше не совпадают. Если они сочтут нужным, то выцарапают меня
отсюда. Если нет - то поводов для печали и тоски намного
меньше, чем тебе кажется. Моя генетическая матрица; все, что
есть в долговременной молекулярной памяти; переданная мной
информация и такое прочее - от самого ценного до полной дряни
- скопировано и хранится, где положено.
- В этой сраной "матке"?
- Прекрасно, если ты знаешь. Только не в "сраной" матке, а в
материнском веществе.
- Ладно, мне плевать на сотни сестер и, при всем моем уважении,
на материнское вещество, и уж, конечно, на то, что сочтет
ненужным или нужным твоя организация. Ты мне требуешься, причем
не только молекулярная память, информация, переданная в штаб, и
генетическая матрица - хоть я рад буду посмотреть на ее
фотокарточку - а вся нужна, целиком. Я привязчивый, хотя это в
наших небесных краях редкое свойство.
- Не безумничай, ты же не поэтишка, а мент. Порода здесь очень
изъеденная, неустойчивая. Меня не вытащишь, тебя же засыплет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85