«Ротонда» находилась на Ист-Ривер, напротив Пожарной лодочной станции в Карл-Шурц парке. Об этом районе Карлсен знал только по отзывам, как о вотчине нью-йоркских гомосексуалов. Судя по колонкам популярной прессы, такие места лучше огибать стороной.
На деле же «Ротонда» оказалась приятным сюрпризом. Скопированная с парижской ресторации XIX века, она красовалась белыми металлическими стульями прихотливого дизайна и декором в духе Наполеона III. С той поры как прошла реконструкция набережной Ист-Ривер, Карл-Шурц парк частенько сравнивали с Буа де Болонь, тем более уместным было поставить ресторан, как бы снятый с полотна Мане.
Старший официант, очевидно, знал Хайди. Он, не мешкая, провел гостей к столику у открытой двери, ведущей на балкон. Помещение было круглое, с широкими окнами, под куполом — сад. Трио пианистов играло салонную музыку, нарочито под старину, кое-кто даже и танцевал. О современности напоминали единственно сондовые деревья, испускающие лимонно-пряный аромат. В них больше декоративности, чем в пальмах.
Официант изготовился принять заказ. Карлсен решил начать с дюжины устриц с лимонным соком, то же и остальные. На предложенный перечень вин Карлсен отрицательно покачал головой. Казалось бессмысленным принимать алкоголь, когда в теле и без того легкая эйфория. Хайди и Пасколи спросили минеральной воды.
— Карлсен сказал, что и ему то же самое.
— Я вижу, вы учитесь, — улыбчиво заметил Пасколи. — Мы к алкоголю вообще не прикасаемся: депрессант.
Карлсен оглядел зал. Посетители, судя по всему, пили в основном минеральную воду или фруктовые соки. Вина насчитал от силы пару бутылок.
— Да, именно, — понимающе улыбнулась Хайди.
— Боже ты мой, — Карлсен в растерянности скользил глазами то на нее, то на Пасколи, — да сколько… — он снизил голос, — сколько же их тут?
— В Нью-Йорке нас сотни две, — ответил Пасколи. — Большинство приходит сюда.
— И вы их всех знаете?
— О да. В таком тесном углу все друг друга знают.
— Тогда они, наверное, сидят гадают, чего же я здесь делаю.
— Любопытство есть. Но они из вежливости не подадут вида.
Карлсен прошелся взглядом по сидящим за столиками: Абсолютно нормальные, все без исключения. Единственно, на что он ненароком обратил сейчас внимание — это великоватая пропорция в одиночку обедающих, мужчин. Причем странно, что многие из них в перерывах между блюдами как бы подремывали.
Подали устриц. Припомнив ощущение предыдущего дня, Карлсен вилкой поддел самую из них крупную и проглотил почти не жуя. Догадка подтвердилась. Теперь он ясно чувствовал, что вкусил и усвоил кусочек жизни.
— Теперь замечаете? — поинтересовалась Хайди.
— Да. Изумительно. Хотя мне, в общем-то, устрицы всегда нравились.
— Потому что вы, сами не сознавая, усваивали жизненное поле.
Нет, вправду изумительно: дюжина устриц вызвала у Карлсена эффект такой же, как от большого мартини. Сотрапезники, судя по всему, испытывали то же самое удовольствие. Интересный урок: жизненная энергия вызывает у вампиров такое же опьянение, как у людей — алкоголь.
— Возникает, наверное, соблазн вот так сидеть и есть их весь день?
— Нет. Есть множество других способов ощущать то же самое. Закройте-ка глаза.
Карлсен послушно смежил веки, и сразу понял, что Хайди имеет в виду. Помещение, казалось, до краев было наполнено искристой энергией, безупречно почему-то смешивающейся с ароматом сондовых деревьев. Было ясно теперь, почему многие из посетителей обедают в одиночестве, закрывая к тому же глаза. Это место напоминало чем-то огромную чашу с животворящей жидкостью, настолько прозрачной, что и неразличима сквозь безостановочную сумятицу работающего сознания, но которая тут же проступает стоит закрыть глаза. Было что-то общее с терминалом на Пятой авеню, где резвится ажурными струями фонтан. Карлсен мысленно напомнил себе притормозиться там при первой возможности и повпитывать.
Хайди в это время улыбалась молодой привлекательной женщине в желтом платье, танцующей с эдаким Дон Кихотом, по виду вполне годным ей в дедушки. Когда музыка остановилась, она направилась к их столику.
— Привет, молодежь. Как аппетитец, в порядке?
Она улыбнулась Карлсену. Брюнетка, золотистый загар, полные губы.
Акцент выдает южанку.
— Это доктор Карлсен, — представила Хайди. — Миранда Штейнберг.
Карлсен, встав, подал женщине руку. Жизненное поле какое сильное — без малого искрами сыплет. Снова ожила музыка.
— Потанцуем? — предложила вдруг новая знакомая.
— У нас время есть? — неуверенно посмотрел на Хайди Карлсен.
— Море, — улыбнулась та. — Здесь между блюдами не спешат.
Женщина взяла его за руку и повела к пятачку танцевальной площадки.
— Вы здесь новенький. (Не вопрос — утверждение.)
— Да. Чувствую себя как первый день в школе.
Новая знакомая хохотнула; голос — просто контральто.
— Вот-вот, школа и есть. Вы откуда?
— Отсюда же, из Нью-Йорка.
— ?!
Это, судя по всему, очень ее удивило. Танцевать было одно удовольствие, ее жизненное поле словно светилось изнутри. Ростом она была, пожалуй, повыше Хайди; наливные груди пронизывали томным теплом. На площадке танцевало еще несколько пар, так что можно было двигаться не спеша, легонько притискиваясь друг к другу. Она беззастенчиво прижималась к нему низом живота. Карлсена пробрала безудержная эрекция, которая, хотя и сдерживалась брючиной, явно возбуждала партнершу. Когда они оказались за сондовым деревом, южанка вкрадчиво нащупала его пенис и, сжав, начала размеренно, по всей длине массировать его сквозь брюки. Спустя секунду она, приникнув губами, жарко прошептала Карлсену на ухо:
— Извини, но мне бы тебя попробовать.
Фразочка такая, что в нормальном состоянии впору остолбенеть, сейчас же она звучала по меньшей мере заманчиво.
— Где??
— Можно выйти наружу.
— А Хайди что подумает?
Она обволокла его влажным взглядом.
— Шутить изволите?
Запустив свою руку Карлсену в ладонь и сцепившись с ним пальцами, она мимо сондового дерева повела его к двери, ведущей на балкон. Никто, похоже, и головой не повел. Широкую зеленую дверь на дальнем конце балкона венчали три таблички: «мужчины», «женщины» и «андрогены». При входе пришлось посторониться: навстречу, приветливо улыбаясь, выплыла какая-то парочка. Карлсена начинало охватывать беспокойство.
— Это точно нормально? — спросил он негромко.
В голове рисовались уже картины: вот выставляют из ресторана, а то и арестовывают: «Ричард Карлсен схвачен с поличным, — Репортаж полиции нравов».
Она отворила дверь с табличкой для андрогенов. Взгляду открылось просторное, приятное помещение, за стеклянными стенами которого открывались по одну сторону балкон, по другую ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
На деле же «Ротонда» оказалась приятным сюрпризом. Скопированная с парижской ресторации XIX века, она красовалась белыми металлическими стульями прихотливого дизайна и декором в духе Наполеона III. С той поры как прошла реконструкция набережной Ист-Ривер, Карл-Шурц парк частенько сравнивали с Буа де Болонь, тем более уместным было поставить ресторан, как бы снятый с полотна Мане.
Старший официант, очевидно, знал Хайди. Он, не мешкая, провел гостей к столику у открытой двери, ведущей на балкон. Помещение было круглое, с широкими окнами, под куполом — сад. Трио пианистов играло салонную музыку, нарочито под старину, кое-кто даже и танцевал. О современности напоминали единственно сондовые деревья, испускающие лимонно-пряный аромат. В них больше декоративности, чем в пальмах.
Официант изготовился принять заказ. Карлсен решил начать с дюжины устриц с лимонным соком, то же и остальные. На предложенный перечень вин Карлсен отрицательно покачал головой. Казалось бессмысленным принимать алкоголь, когда в теле и без того легкая эйфория. Хайди и Пасколи спросили минеральной воды.
— Карлсен сказал, что и ему то же самое.
— Я вижу, вы учитесь, — улыбчиво заметил Пасколи. — Мы к алкоголю вообще не прикасаемся: депрессант.
Карлсен оглядел зал. Посетители, судя по всему, пили в основном минеральную воду или фруктовые соки. Вина насчитал от силы пару бутылок.
— Да, именно, — понимающе улыбнулась Хайди.
— Боже ты мой, — Карлсен в растерянности скользил глазами то на нее, то на Пасколи, — да сколько… — он снизил голос, — сколько же их тут?
— В Нью-Йорке нас сотни две, — ответил Пасколи. — Большинство приходит сюда.
— И вы их всех знаете?
— О да. В таком тесном углу все друг друга знают.
— Тогда они, наверное, сидят гадают, чего же я здесь делаю.
— Любопытство есть. Но они из вежливости не подадут вида.
Карлсен прошелся взглядом по сидящим за столиками: Абсолютно нормальные, все без исключения. Единственно, на что он ненароком обратил сейчас внимание — это великоватая пропорция в одиночку обедающих, мужчин. Причем странно, что многие из них в перерывах между блюдами как бы подремывали.
Подали устриц. Припомнив ощущение предыдущего дня, Карлсен вилкой поддел самую из них крупную и проглотил почти не жуя. Догадка подтвердилась. Теперь он ясно чувствовал, что вкусил и усвоил кусочек жизни.
— Теперь замечаете? — поинтересовалась Хайди.
— Да. Изумительно. Хотя мне, в общем-то, устрицы всегда нравились.
— Потому что вы, сами не сознавая, усваивали жизненное поле.
Нет, вправду изумительно: дюжина устриц вызвала у Карлсена эффект такой же, как от большого мартини. Сотрапезники, судя по всему, испытывали то же самое удовольствие. Интересный урок: жизненная энергия вызывает у вампиров такое же опьянение, как у людей — алкоголь.
— Возникает, наверное, соблазн вот так сидеть и есть их весь день?
— Нет. Есть множество других способов ощущать то же самое. Закройте-ка глаза.
Карлсен послушно смежил веки, и сразу понял, что Хайди имеет в виду. Помещение, казалось, до краев было наполнено искристой энергией, безупречно почему-то смешивающейся с ароматом сондовых деревьев. Было ясно теперь, почему многие из посетителей обедают в одиночестве, закрывая к тому же глаза. Это место напоминало чем-то огромную чашу с животворящей жидкостью, настолько прозрачной, что и неразличима сквозь безостановочную сумятицу работающего сознания, но которая тут же проступает стоит закрыть глаза. Было что-то общее с терминалом на Пятой авеню, где резвится ажурными струями фонтан. Карлсен мысленно напомнил себе притормозиться там при первой возможности и повпитывать.
Хайди в это время улыбалась молодой привлекательной женщине в желтом платье, танцующей с эдаким Дон Кихотом, по виду вполне годным ей в дедушки. Когда музыка остановилась, она направилась к их столику.
— Привет, молодежь. Как аппетитец, в порядке?
Она улыбнулась Карлсену. Брюнетка, золотистый загар, полные губы.
Акцент выдает южанку.
— Это доктор Карлсен, — представила Хайди. — Миранда Штейнберг.
Карлсен, встав, подал женщине руку. Жизненное поле какое сильное — без малого искрами сыплет. Снова ожила музыка.
— Потанцуем? — предложила вдруг новая знакомая.
— У нас время есть? — неуверенно посмотрел на Хайди Карлсен.
— Море, — улыбнулась та. — Здесь между блюдами не спешат.
Женщина взяла его за руку и повела к пятачку танцевальной площадки.
— Вы здесь новенький. (Не вопрос — утверждение.)
— Да. Чувствую себя как первый день в школе.
Новая знакомая хохотнула; голос — просто контральто.
— Вот-вот, школа и есть. Вы откуда?
— Отсюда же, из Нью-Йорка.
— ?!
Это, судя по всему, очень ее удивило. Танцевать было одно удовольствие, ее жизненное поле словно светилось изнутри. Ростом она была, пожалуй, повыше Хайди; наливные груди пронизывали томным теплом. На площадке танцевало еще несколько пар, так что можно было двигаться не спеша, легонько притискиваясь друг к другу. Она беззастенчиво прижималась к нему низом живота. Карлсена пробрала безудержная эрекция, которая, хотя и сдерживалась брючиной, явно возбуждала партнершу. Когда они оказались за сондовым деревом, южанка вкрадчиво нащупала его пенис и, сжав, начала размеренно, по всей длине массировать его сквозь брюки. Спустя секунду она, приникнув губами, жарко прошептала Карлсену на ухо:
— Извини, но мне бы тебя попробовать.
Фразочка такая, что в нормальном состоянии впору остолбенеть, сейчас же она звучала по меньшей мере заманчиво.
— Где??
— Можно выйти наружу.
— А Хайди что подумает?
Она обволокла его влажным взглядом.
— Шутить изволите?
Запустив свою руку Карлсену в ладонь и сцепившись с ним пальцами, она мимо сондового дерева повела его к двери, ведущей на балкон. Никто, похоже, и головой не повел. Широкую зеленую дверь на дальнем конце балкона венчали три таблички: «мужчины», «женщины» и «андрогены». При входе пришлось посторониться: навстречу, приветливо улыбаясь, выплыла какая-то парочка. Карлсена начинало охватывать беспокойство.
— Это точно нормально? — спросил он негромко.
В голове рисовались уже картины: вот выставляют из ресторана, а то и арестовывают: «Ричард Карлсен схвачен с поличным, — Репортаж полиции нравов».
Она отворила дверь с табличкой для андрогенов. Взгляду открылось просторное, приятное помещение, за стеклянными стенами которого открывались по одну сторону балкон, по другую ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85