После Ригеля-10 сама оголенность пейзажа навевала уныние. Свет исходил от только что оставленной зеленой планеты, заполняющей четверть небосклона вверху. И отсюда явственно различались ее текучие буйные облака, хотя движение их было таким медленным, что для того, чтобы различить, приходилось пристально вглядываться. Даже на таком расстоянии сознавалась ее энергия, струящаяся благодатным ливнем. Было что-то странно удовлетворяющее в этой планете, словно она — живописное полотно, способное вызывать впечатление некоей грандиозной, взрывной жизненности. От одного уже взгляда на нее тянуло безудержно смеяться. Ее сумбурная зеленая поверхность резко контрастировала с черным небом противоположного горизонта, и разбирало неуемное любопытство: что же там, интересно, таится под бурлящим облачным покровом?
Одно было ясно: основная часть этой колоссальной энергии отражается обратно в космос.
— Мы называем ее Саграйя, — послышался голос Крайски, — что значит «Зеленое лицо».
Тут, словно рассеялись чары, и произошло резкое пробуждение. Все вдруг показалось будничным и реальным. Карлсен огляделся — вокруг пусто. — Где ты?
Ответ донесся сверху, с расстояния нескольких футов.
— Ты меня не разглядишь. Мой вибрационный уровень чуть выше, чем у лунного энергетического поля.
— И нельзя изменить этого уровня, чтобы я тебя видел?
— Нежелательно. У тебя у самого он слегка десинхронизирован, потому ты такой полупрозрачный.
«Какой?» — спросил, было Карлсен, и тут, оглядев себя, растерянно убедился, что Крайски прав: сквозь ступни внизу, как через какое-нибудь полупрозрачное стекло, просвечивала земля. Топнул ногой — ничего, твердо, хотя на пыли ни единого отпечатка.
— Что это за место?
— Криспел, шестой спутник Саграйи.
— И кто здесь обитает?
— Потомки гибридов снаму.
Карлсен оглядел горизонт с саблезубыми горными пиками.
— И что, им здесь нравится?
— Еще как. Они считают это райским местом. — Судя по фыркнувшему смешку, Крайски явно иронизировал.
— Черт меня подери, если пойму.
— Поймешь. Идем за мной.
— Как это я пойду, если не вижу? — раздраженно воскликнул Карлсен.
Удаляющийся смешок Крайски дал понять, в какую сторону направляться. Судя по всему, идти надо было к ближайшей громаде-горе, от которой их отделяло примерно пять миль.
— Почему нам не понадобился приемник, чтобы войти?
— Здесь вся луна — приемник.
— А следы почему не остаются на пыли?
— У тебя недостаточно веса.
На тебе. Вес как вес — даже, пожалуй, потяжелее обычного. Вместе с тем жесткого грунта ноги как бы не касались вовсе. Не менее странно и то, что, хотя они шли к зеленой планете спиной, от них не отбрасывалось ни малейшей тени. Может потому, что свет пронизывал их сразу насквозь. В остальном же все вокруг смотрелось четко и достоверно, как на Земле.
Равнина была не такой плоской, как казалась. Много попадалось бугров и впадин, в последних кусками битого мрамора пылились белые скалы. Прошли и несколько дыр в грунте — большинство из них неправильных очертаний, все равно что проделанные каким-нибудь крупным животным. Заглянув в одну такую, Карлсен не смог различить дна. Показалось, что откуда-то из глубины доносится отдаленный звук, вроде грохота водопада. Карлсен поспешил отойти от края.
Гора на подходе тоже оказалась более крупной. И покрыта некими сахаристо поблескивающими кристаллами, вроде шапки на кексе. До горы оставалась еще миля, когда они свернули в укромную лощину. Здесь впервые на глаза попались образования, похожие на вулканическую лаву. Очутившись за углом в тени, Карлсен с удивлением почувствовал, что на душе несколько потускнело — как на Земле, когда солнце скрывается за тучей. Совершенно неожиданно лощина сузилась в расселину и вроде бы подошла к концу. Карлсен в растерянности остановился, но спереди позвал голос Крайски:
— Смотри под ноги!
Осторожно подавшись вперед, он различил, что в расселине выдолблен узкий лестничный проход. Через несколько минут Карлсен выбрался на свет и там увидел, что гору под легким уклоном опоясывает тропа. Вблизи белые кристаллы напоминали плавиковый шпат. Он чутко ступал, спиной тревожно угадывая глубину провала. Что ни говори, бесплотности Крайски можно позавидовать. Зеленая планета успела сместиться и была теперь почти сверху. Кожу начинало сухо пощипывать, как при начинающемся солнечном ожоге. Свернув за угол, Карлсен очутился перед входом в одну из дыр, придающих горе сходство со швейцарским сыром. Вблизи она (раза в два больше роста Карлсена) сходство с дыркой в сыре имела еще больше: гладкая, воронкой, возникшая как бы с выходом крупного пузыря газа.
— Сюда, — коротко указал голос Крайски.
Он осмотрительно ступил в дыру и оказался в туннеле, почти сразу же сворачивающем за угол. Удивительно: думал, что сейчас окунется в темноту, а оказалось, свет здесь почти такой же яркий, как на поверхности. Видимого источника света не было, и вскоре Карлсен решил, что это сами стены так фосфоресцируют. Туннель, все такой же округлый и гладкий, покато углублялся вниз.
— Это что, искусственно делалось?
— Нет. Все это результат вулканической деятельности. Несколько миллионов лет назад здесь было эдакое булькающее море белой грязи. — А белизну что дает?
— Разновидность окиси цинка.
После нескольких извивов и поворотов туннель неожиданно раздался в обширную галерею. Здесь впервые на стенах виднелись следы механической обработки. Заметно ярче стал и свет. Зеленый как-то разом углубился и стал ярко-синим, как Средиземное море. Галерея почти сразу сворачивала за угол, и… Карлсен остановился в изумлении. Перед глазами раскрылась пещера такая широкая, что не охватишь и границ. Впереди тянулся полупрозрачный барьер, видимо, из тех же кристаллов, что и склоны горы. Поставлен, скорее всего, против незадачливых путников — неровен час, сорвутся туда, где внизу на расстоянии примерно мили раскинулся город, созданный из того же кристаллического материала. Громады зданий имели сходство с земными городами, за исключением того, что здесь почти не наблюдалось острых граней и прямоугольных изгибов. Через город пролегал широкий проспект, розовый посередине (наверно, цветы). А в центре, уходя в высь такую, что шпиль едва не касался свода, вздымалось колоссальное здание — видимо, какой-то храм. Бока его мягко переливались пастельными оттенками, от которых исходили колкие радужные блики. Раза, пожалуй, в два выше самого высокого здания на Земле.
— Как это место называется?
— Крэйс. Самый большой город на спутнике.
Тропа, спускаясь к городу, опоясывала стену пещеры, и, насколько хватало глаз, была охвачена барьером (напрашивалось сходство с боковым проходом в каком-нибудь невероятном театре).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85