— Вот поэтому-то у нас, у джешанди, такие супружества давно уж запрещены законом.
— А в наших землях закон нисколько не препятствует этим союзам, — сказал Калис. — Впрочем, они и без того весьма редки и почти всегда — несчастливы.
— И в кого же ты уродился? — с добродушной ухмылкой осведомился Минола. — В отца или в мать? Долог ли будет твой век?
Калис принужденно улыбнулся:
— Сам еще не знаю. Время покажет.
— В Священной книге, — сказал Минола, — говорится, что долгожители давно уже кочевали по этой земле, когда из-за моря явились правоверные. Поначалу они враждовали между собой, но потом долгожители услыхали глас божий и склонили сердца свои к истинной вере. Ал-Марал многомилостив! И с тех пор все мы стали единым народом.
— Слова твои объясняют многое, — кивнул Калис.
— Священная книга объясняет все, — строго поправил его гетман.
Николас покосился на Калиса, и тот знаком дал ему понять, что закончил разговор с Минолой.
— Гетман, — с улыбкой проговорил Николас, — у меня просто нет слов, чтобы выразить тебе и твоим людям благодарность за ваше чудесное гостеприимство.
— При чем же здесь благодарность? — улыбнулся Минола. — Достойно принять гостей — для нас большая честь и радость. Так и в Священной книге говорится. Там сказано: «Рука дающего да не оскудеет». — Он с задумчивым видом поковырял в зубах тонкой щепкой и спросил, согнав с лица улыбку:
— Так сколько же вы мне заплатите за моих коз?
Начался ожесточенный торг, продлившийся далеко за полночь. Положение Николаса оказалось не из легких, ведь сделка по сути уже состоялась, и спор шел теперь лишь о ее цене. Минола и его советники на все лады расхваливали своих коз, Николас и остальные на это возражали — животные де оказались тощими, жилистыми и совсем невкусными. В итоге принцу пришлось-таки уплатить джешанди немалую сумму, едва ли не втрое превышавшую реальную стоимость жалкого стада. Минола не выказал ни малейшего удивления при виде золотых монет с гербом заморского королевства. Он лишь взвесил их на ладони и, одобрительно кивнув, с улыбкой опустил в свой объемистый кожаный кошель.
Николас решил заодно приобрести у джешанди по сходной цене немного оружия и провизии для своего отряда. Когда и с этой сделкой было покончено, стояла глубокая ночь. Николас и его спутники наскоро простились с гетманом и побрели к отвоеванным у разбойников фургонам.
Калис шагал рядом с Николасом.
— Что это ты имел в виду, когда сказал гетману, что теперь тебе многое стало ясно? — спросил его принц.
Калис пожал плечами:
— Меня всегда учили, что эделы, иначе эльфы, в начале времен были единым народом и жили в Эльвандаре, где ими правили могущественные короли и королевы. А еще прежде они были слугами у валкеру. После Войн Хаоса народ наш разделился на три части — на эледелов, тех, к кому принадлежат моя мать и ее подданные, моррелов, которых вы, люди, называете Братством Темной Тропы, и гламрелов, иначе — одержимых. — Он оглянулся через плечо и продолжал:
— А теперь вдруг обнаружилось, что среди эледелов есть, оказывается, и такие, кто даже слыхом не слыхал об Эльвандаре. И ведь мы о них тоже ничего не знали!
— А они — о вас, — вставил Накор.
— Что это еще за Ал-Марал? — спросил его Николас.
Коротышка удрученно вздохнул и помотал головой:
— Его именем творились скверные дела. Религиозные войны и тому подобное. Много веков тому назад в Ишапианской церкви случился раскол. Одни считали, что Бог един и всемогущ, другие утверждали, что Ал-Марал — это своего рода обобщенный образ всех высших и низших божеств, каждое из которых, в свою очередь, является одним из его воплощений. Но как и всегда бывает в таких случаях, богословские споры были вовсе не главной причиной раздора. Просто богатые монастыри боролись между собой за власть и влияние в стране. Дело шло о том, кому из них удастся стать сильнее и богаче остальных. В конце концов приверженцы Ал-Марала были объявлены еретиками, их стали безжалостно преследовать и истреблять. В древних манускриптах говорится, что почти все они бежали в пустыни Великого Кеша и там погибли, и только немногим удалось уйти на кораблях в Безбрежное море.
— Теперь понятно, — пробасил Гуда, — отчего все в этой земле говорят по-кешиански.
— Вернее, на том языке, который был принят в Кеше сотни лет назад, — поправил его Гарри.
В разговор неожиданно вмешался Тука. Догнав Николаса и искательно заглянув ему в лицо, он спросил:
— Значит, энкоси и его люди приплыли к нам из-за моря?
— Я ж ведь тебе уже говорил, — пожал плечами Николас, — что мы издалека.
— В таком случае, — несмело предположил возница, — вас сюда привело не иначе как очень важное дело. Ведь правда, энкоси?
— А вот уж об этом, как и обо всем остальном, я буду говорить не с тобой, а с твоим господином, — сухо ответил Николас. На лицо Туки набежала тень, и принц с улыбкой прибавил:
— Разумеется, я ему расскажу, что ты нам помог справиться с разбойниками, и он тебя за это щедро отблагодарит.
Возница уныло вздохнул и покачал головой:
— Ты ошибаешься, энкоси. Хозяин мой мудр и справедлив, и он наверняка обвинит меня одного в своих немалых убытках. Какая там награда! Хорошо, если господин Андрес не выгонит меня из дому!
— Да будет тебе причитать! — усмехнулся Николас. — Когда мы вернем твоему хозяину его добро, я сам заплачу тебе за услуги проводника. Можешь быть спокоен: после этого тебе никогда больше не придется голодать.
— Благодарю, о, тысячу раз благодарю тебя, великодушный энкоси! — просиял возница и на ходу поклонился Николасу в пояс.
— Дело еще и в том, — продолжал принц, — что мы, как тебе известно, впервые оказались в этих краях и совсем не знаем здешних обычаев и порядков. Ты нам все о них расскажешь в благодарность за будущее вознаграждение.
— С большой охотой, энкоси! — кивнул Тука.
Приблизившись к своему лагерю, возле одной из повозок они увидели Бризу в окружении нескольких воинов.
— Что здесь происходит? — строго спросил Николас.
— Да вот, — с усмешкой ответил ему на королевском наречии оказавшийся поблизости матрос, — Бриза пыталась придушить одну из пленниц. Ребята теперь ее стерегут. Шагу не дают ей ступить, а то как бы она и впрямь не прикончила эту невольницу, ваше высочество.
Николас поморщился и строго приказал матросу:
— Не называй меня больше высочеством. Я — капитан этого отряда. Ясно? — Матрос покорно кивнул. — И говори по-кешиански или по-наталезски.
— Не знаю, капитан, что там промеж них вышло, — доложил матрос, перейдя на наталезский язык, — но нам с парнями едва удалось оттащить Бризу от той невольницы, что с ног до головы увешана побрякушками.
— Побрякушками?
— Ну, всякими кольцами да браслетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228