Кто-то осторожно потянул Николаса за полу камзола, и он едва не подпрыгнул от неожиданности. Но природное самообладание взяло верх над испугом, и принц в считанные мгновения овладел собой. Он оглянулся, слегка изогнув бровь, и увидел позади себя молоденькую служанку. Девушка раздвинула парусиновые полотнища фургона и глядела на принца сквозь узкую щель с мольбой и укором.
— Моя госпожа изволит гневаться, — негромко сказала она. — Ей жарко и душно в фургоне.
— Так ей и надо, — ответил Николас и повернулся к девушке спиной. Ранджана, всецело находившаяся в его власти, продолжала разыгрывать из себя владетельную принцессу, и это его ужасно злило. Пожалуй, за всю жизнь он ни к кому еще не испытывал подобных чувств, кроме разве что старшей своей сестры Елены, которая бесконечными замечаниями, придирками, колкостями, а то и шлепками порядком-таки отравила его ранние годы. Но даже и она со временем, когда вышла из отроческих лет и сделалась вполне взрослой девицей, перестала его дразнить и пренебрегать им, и отношения их заметно улучшились, став доверительными и даже нежными. Николас был к ней привязан гораздо более, чем к обоим старшим братьям, и очень тосковал, когда она вышла замуж и покинула дворец.
Принц вздохнул, вновь погрузившись в воспоминания о доме, которые, однако, вскоре были прерваны горестным возгласом из недр фургона.
— Капитан! — взывала к нему на этот раз другая служанка. — Принцессе душно! Она не привыкла путешествовать по такой жаре и того и гляди лишится чувств!
— Вот пусть она сама и попросит меня поднять стенки вашего фургона, — не оборачиваясь, отвечал Николас. — И сделает это любезно и почтительно, как подобает гостье, а не госпоже.
Девушки заговорили разом, перебивая друг друга. Слов было не разобрать. Николас и Гуда насмешливо переглянулись. Вскоре первая из служанок не без труда протиснула голову меж парусиновых полотнищ и пробормотала с вымученной улыбкой:
— Моя госпожа очень вас просит поднять стенки, а не то мы все здесь задохнемся.
Николас по своему мягкосердечию решил не настаивать, чтоб к нему обратилась сама Ранджана, и проворно спрыгнул с козел. Караван двигался достаточно медленно, чтобы те, кому не хватило места в четырех фургонах, не отстали от них, идя рядом быстрым шагом, и принц на ходу распустил узлы веревок, с помощью которых парусиновые стенки крепились к каркасу фургона, и поднял полотнища кверху.
Самая хорошенькая из служанок, обмахиваясь веером из перьев, с благодарностью ему кивнула:
— Моя госпожа признательна капитану за его любезность.
Николас бросил взгляд на Ранджану. Та смотрела прямо перед собой, сжав губы и сдвинув брови к переносице, и намеренно избегала встретиться с ним глазами. Служанка явно благодарила его по своей собственной инициативе. Николас пожал плечами и вернулся на козлы. Выходит, принцесса решила упорствовать в своем высокомерии. Что ж, хуже от этого будет только ей одной.
Караван неспешно продвигался вперед. После полудня жара заметно усилилась. Путники вяло обмахивались ветками какого-то прибрежного кустарника, отгоняя назойливую мошкару. Одни негромко между собой переговаривались, другие молчали. Николас и Гуда обсуждали план нападения на «Пристань Шин-гази». Посреди разговора старый воин внезапно умолк и натянул вожжи, а потом задумчиво проговорил:
— Не нравится мне, как все это у них было обставлено.
— Ты о чем? — удивленно спросил Николас.
Гуда тряхнул вожжами и обратил взгляд к принцу.
— Они ведь вовсе не те, за кого себя выдавали. Я как следует разглядел убитых, когда мы их хоронили. Никакие это не воины.
— Разбойники? — предположил Николас.
— И не разбойники. — В голосе старого воина слышалась тревога. — Ведь ежели этот Тука не врет, нападение на караван его хозяина было организовано по всем правилам. А охраняли-то его храбрые и опытные солдаты! Но те, кто на них напал, сумели в два счета с ними расправиться. Теперь вспомни-ка тех жалких увальней, у которых мы отбили эти фургоны. Они ж ведь даже понятия не имели, как держать оборону и биться в строю. И никакого порядка: ни лагеря, ни тебе часовых. — Он вздохнул и отер ладонью пот с лысины. — А руки их ты видал? — Николас помотал головой. — Кожа нежная, мягкая, — продолжал старый вояка, — а пальцы тонкие, со следами колец. Такие руки бывают у тех, кто не привычен не только что к труду, но даже и к разбою. Выходит, какие-то богатые бездельники решили переодеться бандитами. Зачем им это понадобилось?
Николас пожал плечами:
— Вот уж не знаю. А ты-то сам что об этом думаешь?
— А то, — наставительно проговорил Гуда, — что кому-то позарез было нужно, чтоб эти фургоны нашли джешанди или кто другой. — Помахав веткой у лица, он с уверенностью заключил:
— Помяни мое слово, капитан, мы сунулись в самую середку какого-то очень уж хитрого плана. А чтоб за это не поплатиться, нам надобно самим обхитрить тех, кто этот план составил.
— Но ведь это означает, — оторопело пробормотал Николас, — что бандиты вовсе и не ожидают, что те, кто участвовал в маскараде, пригонят фургоны к Шингази.
— А еще того вернее они заранее позаботились, чтоб фургоны ни в каком случае не добрались до пристани, — кивнул Гуда.
Николас соскочил с козел и помчался к фургону, возглавлявшему караван. Лошадьми правил Тука. Маркус сидел рядом с ним и рассеянно обрывал листья со своей ветки.
— Тука! — позвал Николас.
Возница глянул вниз, и его узкое лицо осветилось улыбкой:
— Слушаю, энкоси!
— Вспомни, есть ли где-нибудь неподалеку от «Пристани Шингази» место, подходящее для засады?
Тука сосредоточенно сдвинул брови и потер переносицу. Через несколько мгновений он с уверенностью кивнул:
— Есть, энкоси. Отсюда до этого места примерно полдня пути. И ежели там укроется даже небольшой отряд, то его и целой армии будет не одолеть.
— Все ясно, — вздохнул Николас и приказал Маркусу:
— Остановите своих лошадей. Нам надо кое-что обсудить сообща, прежде чем мы тронемся дальше.
Маркус и Тука натянули вожжи, и Николас подбежал к третьему фургону, на козлах которого сидели Калис и Гарри.
— Тука говорит, — сказал он им, — что в полудне пути отсюда есть место, где можно устроить засаду, а Гуда почти уверен, что там засели те бандиты, что уплыли на лодках.
Калис кивнул и молча соскочил на землю. Гарри остановил фургон. Полуэльф бегом бросился в хвост каравана и передал Амосу и Бризе распоряжение Николаса об остановке. В фургоне, которым правил адмирал, находились раненые, а с ними — Накор и Энтони. Траск тяжело соскочил на землю и буркнул:
— Что ж. Гуда знает свое ремесло.
— Как мало кто другой, — поддержал его Накор, успевший к этому времени выбраться из фургона и подойти к остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228