Таскаться коробейником с тяжеленной сумкой на плече по офисам-конторам, объясняя с порога таким же Сигизмундам, чем расческа «инофирмы» лучше обычного совкового изделия.
«Возьмем обычную бритую голову. Проведем по ней обычной расческой. На голове остаются красные полоски. Теперь воспользуемся нашей расческой…»
* * *
— Не вышло у меня сегодня, девка, подзаработать. Давай ого смотреть.
— Нии, — сказала Лантхильда. — Нэй хоти.
— Нэй хоти — как хоти.
Сигизмунд снял куртку. Пошел в комнату, упал на диван, заложил руки за голову. Кобель тут же устроился у него в ногах. Лантхильда присела рядом. В доме три комнаты и кухня, с раздражением думал Сигизмунд, неподвижно глядя в потолок, но всем почему-то надо собраться в кучу на одном диване.
— Сигисмундс, — сказала Лантхильда. — Мой брозар — он дерево-дерево-дерево…
— Что?
— Дерево-дерево-дерево… и еще дерево-дерево-дерево…
Она обвела вокруг себя руками и вопросительно посмотрела на него.
— Лес, — сказал Сигизмунд. Ему было неинтересно, и он это всячески ей показывал.
— Йаа… Леес! Мой брозар Вамба. Брозарис фрийондс Вавила. Скулди. Лови свиин… Свиин злоой… Убил. Уубил… У! Свиин — таак…
Лантхильда встала, пригнулась, начала ходить по комнате воровскими зигзагами.
— Сигисмундс! Види! Вииди! Дерево-дерево-дерево… Свиин. Миина брозар — тут. Вавила — тут. Скулди — тут. И свиин. Уубил!.. Аттила: Скулди идти лови свиин — не хооти… Вамба сказал: Скулди, иди! Лоовим свиин! Скулди идет лови свиин.
Лантхильда подпрыгнула и встала, широко расставив ноги. Она сжала перед собой кулаки, как будто держала в руках берданку или рогатину — чем там ловят свиина.
Сигизмунд перевернулся набок, подложил ладони под щеку. Стал смотреть.
Лантхильда раскраснелась.
— Свиин идет! Дерево-дерево-дерево… свиин уубил… Злой! Злоой свиин. А Скулди — раз! — Она сделала резкое движение. Все-таки не берданка. Рогатина. — А свиин… он — рраз! Оой!
Лантхильда скорчила гримасу, схватилась за низ живота и стала раскачиваться и выть. Потом выпрямилась и пояснила:
— Скулди.
Из дальнейшего рассказа Сигизмунд не без труда выяснил, что злого свиина Вамба с Вавилой пришили. Правда, из девкиных пояснений явствовало, что они же пришили несчастного Скулди.
Или нет… Но что-то нехорошее со Скулди случилось. Не зря он не хотел идти ловить свиина.
После этого история стала совершенно мутной. Лантхильда еще слишком плохо владела русским языком. С пятого на десятое донесла до сознания Сигизмунда следующее. Вся команда явилась к аттиле. Вамба нес свиина, а Вавила — Скулди.
Аттила сделал так. (Лантхильда изобразила). Он стал топать ногами и рвать себе щеки ногтями, причитая. После чего непоследовательный аттила бил:
а) Вамбу;
б) свиина;
в) Вавилу;
г) Скулди;
д) ее, Лантхильду.
Всех побил аттила! Вот какой аттила!
После чего аттила сказал, что свиина есть не будет. Злоой свиин.
А Скулди сожгли. И свиина сожгли вместе со Скулди.
Из рассказа Лантхильды Сигизмунд уяснил также, что свиин вступил в пререкания с аттилой. Требовал, чтобы его, свиина, съели, как положено. Но потом плюнул и согласился, чтобы его сожгли вместе со Скулди.
Скулди тоже принимал непонятное участие в беседе. Он радовался. И при этом препирался с Вавилой и Вамбой.
Вот так сожгли Скулди. Вот как это вышло.
Но Скулди был злоой. Лантхильда не скучает по Скулди. Вавила — веселый.
А Сигисмундс — лучше всех!
Против своей воли, Сигизмунд развеселился.
Сел на диване. Лантхильда уселась рядом, прижалась бочком.
— Скулди — кто? — спросил Сигизмунд.
— Скулди — брозар. Миина брозар.
— Вавила — брозар? — Сигизмунд задал этот вопрос для проверки.
Лантхильда потрясла головой.
— Вавила фрийондс. Вамба — брозар. Скулди — брозар.
Лантхильда пустилась в длинную историю своего семейства.
— Погоди, погоди, — оборвал ее Сигизмунд. — А почему это я, по-твоему, лучше всех?
— Тии? Тии име-е..
— ..ешь, — помог Сигизмунд.
— Имее-есь много-много…
— Большое сердце? Душа, душа большая, — охотно подсказывал Сигизмунд. — И ум. Ум тоже большой. Да?
— Нии… Нэй месай. Тии имеес много-много… ба-рах-ло.
— Чего? — Сигизмунд подпрыгнул.
— Веси. Инвентар.
— Что? Что я имею много-много?
Лантхильда встала, прошлась по комнате.
— Это. — Она показала пальцем на шкаф. Открыла. Начала перебирать рубашки, свитера. — Это, это… Есе это, это, это… — Провела пальцами по книгам. — Это, это… Веси. Барахло. Много. Инвентар.
Это было уже больше, чем Сигизмунд мог вынести.
— Слушай, ты!.. Такой маленький пацак и такое меркантильное кю!
Она остановилась посреди комнаты, склонила голову набок.
— Тии лусе всего!
— Так ты что… Ты меня ради этого шмотья полюбила?
— Луби? Хва? Цто? Цто луби? Сигисмундс име-ес много барахло. Сигисмундс — годс. Ик им годо. — Она медленно, бережно соединила ладони. — Годс…
— Иди сюда, — сказал он ворчливо. — «Годо»…
Она уселась рядом, очень довольная. Сложила руки на коленях. Хорошая девочка. Нашла себе богатенького муженька.
— Сигисмундс име-е карро. Вавила нэй име
—е карро. Такой! Нэ
—эй… Пон-йал?
Да. Карро. THE CAR. Тачка, по-нашему. Име-е. Только вот кто-то более хоросий име
—е «форд» и этот «форд» стоит прямехонько перед гаражом, так что карро сегодня может спать спокойно.
— Завтра поедем кататься, — обещал он Лантхильде. — И ни одну суку не станем подвозить.
— Хвас ист сука?
* * *
Когда они уже легли спать и Лантхильда прильнула ему под бок, Сигизмунд вдруг еще раз прокрутил в голове давешний вечерний разговор. Разговор оставил неприятный горчащий осадок.
Дело даже не в том, что Лантхильда якобы полюбила его ради какого-то баснословного «богатства». Он понимал, что это не так. Дело в том, что ее наивная вера еще больнее подчеркнула всю его несостоятельность.
Ну и ладно. По крайней мере, есть у него в жизни одна чудесная девушка, которую никто не отберет. Вот эта, белобрысая. С длинным носом. Которая тут на руке у него пристроилась и сопит себе в две дырки. Меркантильная, хитроумная Лантхильда.
На мгновение вспомнил о золотой луннице, что висела в шкафу. Отнюдь не признак бедности.
Глава тринадцатая
День был белый. Валил снег. У машины непрерывно работали «дворники». Притихшая Лантхильда сидела рядом с Сигизмундом, смотрела в окно. Он подъехал к Исаакиевскому собору, припарковался. Они вышли.
Исаакий, громадный, как мамонт, тонул в бесконечном снегопаде. Впереди, совсем смутно за пеленой падающего снега, перед стройным зданием Манежа угадывались озябшие Диоскуры. Сигизмунд крепко взял Лантхильду за руку. Они перешли дорогу и вышли на Сенатскую площадь.
На них через заснеженную реку глядел университетский берег Невы: Двенадцать коллегий, дворец Петра, дворец вороватого жизнелюбивого Меншикова, а дальше
— провалы линий… Васильевский остров, город в городе, земля обетованная, обитаемый остров…
— Кто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
«Возьмем обычную бритую голову. Проведем по ней обычной расческой. На голове остаются красные полоски. Теперь воспользуемся нашей расческой…»
* * *
— Не вышло у меня сегодня, девка, подзаработать. Давай ого смотреть.
— Нии, — сказала Лантхильда. — Нэй хоти.
— Нэй хоти — как хоти.
Сигизмунд снял куртку. Пошел в комнату, упал на диван, заложил руки за голову. Кобель тут же устроился у него в ногах. Лантхильда присела рядом. В доме три комнаты и кухня, с раздражением думал Сигизмунд, неподвижно глядя в потолок, но всем почему-то надо собраться в кучу на одном диване.
— Сигисмундс, — сказала Лантхильда. — Мой брозар — он дерево-дерево-дерево…
— Что?
— Дерево-дерево-дерево… и еще дерево-дерево-дерево…
Она обвела вокруг себя руками и вопросительно посмотрела на него.
— Лес, — сказал Сигизмунд. Ему было неинтересно, и он это всячески ей показывал.
— Йаа… Леес! Мой брозар Вамба. Брозарис фрийондс Вавила. Скулди. Лови свиин… Свиин злоой… Убил. Уубил… У! Свиин — таак…
Лантхильда встала, пригнулась, начала ходить по комнате воровскими зигзагами.
— Сигисмундс! Види! Вииди! Дерево-дерево-дерево… Свиин. Миина брозар — тут. Вавила — тут. Скулди — тут. И свиин. Уубил!.. Аттила: Скулди идти лови свиин — не хооти… Вамба сказал: Скулди, иди! Лоовим свиин! Скулди идет лови свиин.
Лантхильда подпрыгнула и встала, широко расставив ноги. Она сжала перед собой кулаки, как будто держала в руках берданку или рогатину — чем там ловят свиина.
Сигизмунд перевернулся набок, подложил ладони под щеку. Стал смотреть.
Лантхильда раскраснелась.
— Свиин идет! Дерево-дерево-дерево… свиин уубил… Злой! Злоой свиин. А Скулди — раз! — Она сделала резкое движение. Все-таки не берданка. Рогатина. — А свиин… он — рраз! Оой!
Лантхильда скорчила гримасу, схватилась за низ живота и стала раскачиваться и выть. Потом выпрямилась и пояснила:
— Скулди.
Из дальнейшего рассказа Сигизмунд не без труда выяснил, что злого свиина Вамба с Вавилой пришили. Правда, из девкиных пояснений явствовало, что они же пришили несчастного Скулди.
Или нет… Но что-то нехорошее со Скулди случилось. Не зря он не хотел идти ловить свиина.
После этого история стала совершенно мутной. Лантхильда еще слишком плохо владела русским языком. С пятого на десятое донесла до сознания Сигизмунда следующее. Вся команда явилась к аттиле. Вамба нес свиина, а Вавила — Скулди.
Аттила сделал так. (Лантхильда изобразила). Он стал топать ногами и рвать себе щеки ногтями, причитая. После чего непоследовательный аттила бил:
а) Вамбу;
б) свиина;
в) Вавилу;
г) Скулди;
д) ее, Лантхильду.
Всех побил аттила! Вот какой аттила!
После чего аттила сказал, что свиина есть не будет. Злоой свиин.
А Скулди сожгли. И свиина сожгли вместе со Скулди.
Из рассказа Лантхильды Сигизмунд уяснил также, что свиин вступил в пререкания с аттилой. Требовал, чтобы его, свиина, съели, как положено. Но потом плюнул и согласился, чтобы его сожгли вместе со Скулди.
Скулди тоже принимал непонятное участие в беседе. Он радовался. И при этом препирался с Вавилой и Вамбой.
Вот так сожгли Скулди. Вот как это вышло.
Но Скулди был злоой. Лантхильда не скучает по Скулди. Вавила — веселый.
А Сигисмундс — лучше всех!
Против своей воли, Сигизмунд развеселился.
Сел на диване. Лантхильда уселась рядом, прижалась бочком.
— Скулди — кто? — спросил Сигизмунд.
— Скулди — брозар. Миина брозар.
— Вавила — брозар? — Сигизмунд задал этот вопрос для проверки.
Лантхильда потрясла головой.
— Вавила фрийондс. Вамба — брозар. Скулди — брозар.
Лантхильда пустилась в длинную историю своего семейства.
— Погоди, погоди, — оборвал ее Сигизмунд. — А почему это я, по-твоему, лучше всех?
— Тии? Тии име-е..
— ..ешь, — помог Сигизмунд.
— Имее-есь много-много…
— Большое сердце? Душа, душа большая, — охотно подсказывал Сигизмунд. — И ум. Ум тоже большой. Да?
— Нии… Нэй месай. Тии имеес много-много… ба-рах-ло.
— Чего? — Сигизмунд подпрыгнул.
— Веси. Инвентар.
— Что? Что я имею много-много?
Лантхильда встала, прошлась по комнате.
— Это. — Она показала пальцем на шкаф. Открыла. Начала перебирать рубашки, свитера. — Это, это… Есе это, это, это… — Провела пальцами по книгам. — Это, это… Веси. Барахло. Много. Инвентар.
Это было уже больше, чем Сигизмунд мог вынести.
— Слушай, ты!.. Такой маленький пацак и такое меркантильное кю!
Она остановилась посреди комнаты, склонила голову набок.
— Тии лусе всего!
— Так ты что… Ты меня ради этого шмотья полюбила?
— Луби? Хва? Цто? Цто луби? Сигисмундс име-ес много барахло. Сигисмундс — годс. Ик им годо. — Она медленно, бережно соединила ладони. — Годс…
— Иди сюда, — сказал он ворчливо. — «Годо»…
Она уселась рядом, очень довольная. Сложила руки на коленях. Хорошая девочка. Нашла себе богатенького муженька.
— Сигисмундс име-е карро. Вавила нэй име
—е карро. Такой! Нэ
—эй… Пон-йал?
Да. Карро. THE CAR. Тачка, по-нашему. Име-е. Только вот кто-то более хоросий име
—е «форд» и этот «форд» стоит прямехонько перед гаражом, так что карро сегодня может спать спокойно.
— Завтра поедем кататься, — обещал он Лантхильде. — И ни одну суку не станем подвозить.
— Хвас ист сука?
* * *
Когда они уже легли спать и Лантхильда прильнула ему под бок, Сигизмунд вдруг еще раз прокрутил в голове давешний вечерний разговор. Разговор оставил неприятный горчащий осадок.
Дело даже не в том, что Лантхильда якобы полюбила его ради какого-то баснословного «богатства». Он понимал, что это не так. Дело в том, что ее наивная вера еще больнее подчеркнула всю его несостоятельность.
Ну и ладно. По крайней мере, есть у него в жизни одна чудесная девушка, которую никто не отберет. Вот эта, белобрысая. С длинным носом. Которая тут на руке у него пристроилась и сопит себе в две дырки. Меркантильная, хитроумная Лантхильда.
На мгновение вспомнил о золотой луннице, что висела в шкафу. Отнюдь не признак бедности.
Глава тринадцатая
День был белый. Валил снег. У машины непрерывно работали «дворники». Притихшая Лантхильда сидела рядом с Сигизмундом, смотрела в окно. Он подъехал к Исаакиевскому собору, припарковался. Они вышли.
Исаакий, громадный, как мамонт, тонул в бесконечном снегопаде. Впереди, совсем смутно за пеленой падающего снега, перед стройным зданием Манежа угадывались озябшие Диоскуры. Сигизмунд крепко взял Лантхильду за руку. Они перешли дорогу и вышли на Сенатскую площадь.
На них через заснеженную реку глядел университетский берег Невы: Двенадцать коллегий, дворец Петра, дворец вороватого жизнелюбивого Меншикова, а дальше
— провалы линий… Васильевский остров, город в городе, земля обетованная, обитаемый остров…
— Кто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127