Покончив с трапезой, девка вновь возымела охоту к лингвистическим упражнениям.
— Ик им. Зу ис, — приглашающе выдала она.
— Ай ем. Ты ешь, — пробубнил Сигизмунд с набитым ртом.
Но девка не отвязалась. Показала на кобеля. Кобель лежал у ее ног. Быстро смекнул, что девка ест неопрятно и сверху то и дело падают какие-то крошки. Еще одно свойство, за которое Сигизмунд ценил пса: санитар кухни.
— Хундс, — припечатала пса девка.
Это было уже что-то.
— Хунд, — с трудом припомнил Сигизмунд. Добавил: — Хаунд.
Нет, так не годится. Что он ее немецкому обучает? Сам же этого немецкого не знает.
Он отрицательно помахал пальцем. Мол, CANCEL, девка, CANCEL.
— Не хунд. Пес.
— Нэй хундс. Пос. — Показала на хлеб. Назвала неожиданно похоже: — Хлифс.
— Хлеб, — поправил Сигизмунд. — Хлиб — это на незалэжных землях говорят, у хохлов.
Девка просияла. И, показывая на хлеб, сказала:
— Гиба мис хлибис.
— Лапушка ты моя! — обрадовался Сигизмунд. — Разумность явила! Может, и вправду ты не сумасшедшая, а просто иностранка? На Руси у нас издревле разницы между вами, горемычными, не делали…
За время дневной трапезы, плавно перешедшей в файф-о-клок, милорд и миледи значительно расширили общий словарный тезаурус.
Пятерня была «ханду», нога — «фотус», голова по-девкиному смешно называлась
— не то «хоббит», не то «хаубис». Язык, на котором она лопотала, изобиловал клятыми межзубными согласными — теми самыми, которыми злые учителя в свое время мучили Сигизмунда на уроках английского.
Стол был «меса», дом был с одной стороны «хузом», а с другой — «разном». От слова «разн». Язык сломаешь.
Газовая плита, холодильник, кофемолка ставили девку в тупик. Морщилась, думала. Забыла, как называются, что ли?
Зато люстра название имела. «Лукарном» была. От слова «лукать», надо полагать. То есть «смотреть».
Наконец Сигизмунд подошел к самому главному.
— Ик им Сигизмунд, — торжественно объявил он.
— Сигисмундс, — поправила девка.
— Э нет, мать. По паспорту — «Сигизмунд». Ты мне тут свои порядки не заводи, поняла? Нойе орднунг — нет, поняла?
Однако сделал ей приятное.
— Ик им Сигисмундс. — И на девку палец устремил: — Зу ис?..
Девка повела себя странно. Устала, что ли? Засмущалась, кокетство явить пыталась.
Но Сигизмунд настаивал:
— Зу ис?.. — И добавил угрожающе: — Двала?
— Нии, — сказала девка. Скорчила дурацкую гримасу: глаза выкатила да язык высунула. И пояснила: — Ита ист са двала.
— Понятно, — сказал Сигизмунд. И покрутил пальцем у виска, присвистнув.
Этого жеста она не поняла.
— Это ист двала, — сказал Сигизмунд. — Поняла? А зу ис кто, а?
Девка молчала. Потупилась.
— По паспорту-то как тебя звать? — потеряв терпение, напустился на нее Сигизмунд.
Девка глянула исподлобья и произнесла с непонятной интонацией:
— Айзи хайта сиино дохтар лантхильд.
Одно из этих диких слов, возможно, было именем. «Доктор» отпадал сразу. «Айзи» могло быть чем угодно. Может, самоназвание народа?
— Айзи? — спросил он на всякий случай.
Она покачала головой:
— Мави.
И тут он уловил. Имя было того же ряда, что и имена в «Нибелунгах». Застряли в памяти с детства. С внеклассного чтения. Ввели в восьмом классе новшество — «мировая литература». Аж сорок пять минут отвели. Непоследовательно прошли одним уроком «Нибелунгов», на том и кончилось.
И Сигизмунд процитировал стих, ненужно засевший в памяти:
— Звалась она Кримхильдою и так была мила, что многих красота ее на гибель обрекла.
Девка склонила голову набок. Что-то до нее дошло. Поправила важно:
— Нэй Кримхильд, аук Лантхильд им.
— Какая разница, — сказал Сигизмунд. — Звалась она Лантхильдою и так была мила, что многих красота ее на гибель обрекла…
И тут он вспомнил про лунницу. Золото Нибелунгов, блин. Приплыли. Зигфрид, Готфрид и Сигисмундс. Три богатыря. И с ними верный Хаген. С факсом. Он на факсе сидит, а Лантхильда ему докладывает чего-то…
А девка неожиданно спесивость обрела великую. И важно сказала:
— Аттила хайта мик Лантхильд.
До Сигизмунда неожиданно дошло, что он понимает. Аттила, осиротитель Европы, стало быть, ее «мисс Лантхильда» называет. Мило.
— Сигизмунд хайта зу Лантхильд, — выродил Сигизмунд.
Девка преважно кивнула.
Это вывело его из себя. Он рявкнул:
— Или тебя «мисс Лантхильд» называть? Ты уж сразу скажи! Может, у вас в Лоухи, или откуда ты там, ты в конкурсе красоты первейшая победительница? А что! Если у вас там все такие…
Тут он представил себе земли, где все девушки похожи на Лантхильду, причем та среди них — первейшая красавица, и ему даже дурно сделалось.
Он наклонился к ней через стол. Медленно положил ладонь себе на грудь. И проговорил раздельно:
— Аттила хайта мик Сигизмунд Борисович. Поняла? И на работе меня ценят.
Сам с этой дурой в ученую обезьяну превращаюсь.
Эта мысль показалась ему удачной, и он полез в холодильник за бананами.
* * *
Воскресный вечер Сигизмунд собирался посвятить работе. Лантхильда рассопливилась, что не удивительно при ее гриппе. Сигизмунд выдал ей носовой платок и на этом счел свою гуманитарную медицинскую миссию исчерпанной.
Его удивляло, что она довольно быстро встала на ноги. Еще не окрепла, еще, конечно, сморкалась и кашляла. И синяки под глазами вот такущие. Насморк и кашель являлись для коренного Петербуржца еще одним неоспоримым доказательством того, что свалил девку таки грипп.
И все же она уже ходила по квартире. И ловить ее, оседающую по стене у заветной двери, не приходилось.
Таежное воспитание, сразу видать. Крепкая.
Сигизмунд засел за компьютер. Взял листки с незамысловатыми задачками. Едва начал осчастливливать Прохорову И., как зазвонил телефон.
Сигизмунд снял трубку и произнес:
— Верный Хаген слушает.
Звонил Мурр. Он ничуть не удивился. В тех причудливых мирах, где обретался Мурр, еще и похлеще случалось.
— Это Мурр, — сказал он. — Как девушка?
Мурр не знал, конечно, что Лантхильда — двала. То есть, если по-русски, что юродива она и безумна. Мурр ничего не знал. Но почему-то Сигизмунду было приятно, что Мурр ее называет «девушкой». Как будто она — равноправный член общества.
— Оклемалась, — сказал Сигизмунд. — Вон, по квартире шастает. Мяса кус сожрала, не подавилась. Поправляется.
— Этот рыжий — толковый парень, — заметил Мурр. — Мне он понравился.
— Утром звонил, спрашивал.
— Правильно, — одобрил Мурр. — Я тоже так всегда делал.
И начал рассказывать о своем творческом поиске. Собственно, от поиска Мурр и оторвался, чтобы позвонить — справиться о здоровье девушки.
Разговоры о творческих поисках естественно и непринужденно перетекли в разговор о безденежье. И о том, что достало.
Сигизмунд сказал:
— Я тут пробую договориться на одной студии…
Мурр знал, что Сигизмунд искренне ценит его творчество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127