Бандит отдал ему свой револьвер, и Клэнси тут же его уронил. От удара о землю револьвер выстрелил, а бандит с перепугу изменил свое намерение и убежал. Поймали его лишь через год, в течение которого он успел совершить еще шесть грабежей со взломом.
И спасал Клэнси все эти годы от увольнения только удивительно покладистый характер, которому никто не мог противостоять, да смущенное лицо грустного клоуна, сознающего свои недостатки.
Временами, оставшись наедине с самим собой, Клэнси мечтал совершить что-нибудь такое, что если бы не полностью реабилитировало его, то, во всяком случае, сделало его послужной список не таким бесцветным. Но до сих пор он с блеском упускал все возможности для этого.
Среди всех служебных обязанностей единственным, что не составляло для Клэнси ни малейшего труда, была регулировка уличного движения. Он любил этим заниматься. Если бы Клэнси мог повернуть время вспять и предотвратить изобретение автоматического светофора, он с удовольствием сделал бы это.
Минут десять назад, увидев, что на перекрестке Канал-стрит и Парковой авеню перестал работать светофор, Кланси сообщил об этом по рации, поставил мотоцикл в сторонку и занял место регулировщика. Втайне он надеялся, что аварийная команда приедет не скоро.
Клэнси заметил серый «форд», подъезжавший с противоположной стороны авеню и остановившийся у перекрестка. Он не спеша направился к машине. За рулем сидел оцепеневший Отмычка.
Клэнси обследовал заднее колесо, сидевшее на ободе.
– Шина лопнула?
Отмычка кивнул. Будь Клэнси повнимательнее, он наверняка обратил бы внимание на то, как побелели у водителя суставы пальцев, впившиеся в руль.
Проклиная невезенье, Отмычка понял, что в своих тщательно разработанных планах забыл учесть одну-единственную мелкую деталь: запасная шина и домкрат лежали в багажнике. Чтобы достать их оттуда, надо открыть багажник, и тогда все увидят и шубы, и серебряную утварь, и чемоданы.
Обливаясь потом, он выжидал. Но полицейский отходить явно не собирался.
– Колесо-то, видно, придется заменить?
Отмычка еще раз кивнул. Он пытался оценить ситуацию. Колесо можно заменить быстро. Самое большее на это уйдет три минуты. Домкрат! Гаечный ключ! Освободить болты! Снять колесо! Надеть запаску! Затянуть! Колесо, ключ и домкрат – на заднее сиденье! Захлопнуть багажник! Успеешь сделать все это быстро – и ты на свободе, на скоростной автостраде. Если бы только ушел фараон!
Машины, шедшие за «фордом», стали сбавлять скорость, кое-какие останавливались, прежде чем выехать на резервную полосу. Какой-то автомобиль выскочил из своего ряда слишком резко. Сзади раздался визг тормозов, протестующий звук клаксона. Наклонившись, полицейский оперся локтем на дверцу рядом с Отмычкой.
– Народу-то уже поднакопилось.
– Да-а, – протянул в ответ Отмычка.
Полицейский выпрямился и открыл дверцу.
– Пора, видно, браться за дело.
Отмычка заглушил мотор и медленно вылез из машины. Он даже выдавил из себя улыбку.
– Все в порядке, офицер, я справлюсь.
Отмычка стоял, затаив дыхание, пока полицейский изучал ситуацию на перекрестке.
– Я вам подсоблю, – добродушно предложил свои услуги Клэнси.
Отмычку охватило желание бросить машину и бежать куда глаза глядят.
Но он тут же отказался от этой мысли, понимая всю ее безнадежность.
Покорившись судьбе, он вставил ключ в замок багажника и поднял крышку.
Не прошло и минуты, как домкрат уже подпирал задний бампер, болты были отвинчены и машина приподнята. Чемоданы, шубы и серебро лежали кучей в углу багажника. Возясь с колесом. Отмычка видел, как полицейский внимательно разглядывал вещи. Как ни удивительно, пока он молчал.
А дело было просто в том, что процесс осмысления занимал у Клзнси довольно много времени, чего Отмычка, естественно, не мог знать.
Склонившись над багажником, Клэнси ткнул пальцем в одну из шуб.
– Не жарковато ли для этих штучек?
Последние десять дней температура в тени не опускалась в городе ниже 95 градусов по Фаренгейту.
– Понимаете, жена… ее иногда знобит.
Болты тем временем были свинчены и колесо снято. Отмычка в один миг открыл заднюю дверцу машины и швырнул колесо в кабину.
Полицейский перегнулся через крышку багажника, заглядывая внутрь машины.
– А женушка-то с вами?
– Я… я ее по пути захвачу.
Срывая в кровь руки. Отмычка пытался освободить запасное колесо.
Крепежная гайка была завернута намертво. Он сорвал ноготь и содрал кожу с пальцев, пока отвинчивал ее. Не обращая внимания на боль, он вытащил колесо из багажника.
– Чудно это.
У Отмычки даже дыхание перехватило. Он не в состоянии был шевельнуться. Он подошел к своей Голгофе. Интуиция подсказывала, почему это произошло.
Судьба подарила ему шанс, но он пренебрег им. Тот факт, что он не успел воплотить свое решение в жизнь, ровным счетом ничего не значил.
Судьба была милостива к нему, но Отмычка не воспользовался ее добротой.
Теперь же она разгневалась и повернулась к нему спиной.
Отмычку охватил ужас, когда он вспомнил то, о чем так легко позволил себе забыть несколько минут назад: приговор, который ему могут вынести, если он снова попадет на скамью подсудимых, – ведь ему скорее всего придется провести остаток жизни в тюрьме. И свобода показалась ему бесконечно желанной. Автострада, до которой было рукой подать, словно бы отодвинулась на другой конец света.
Наконец-то до Отмычки дошел истинный смысл знамений, осенявших его в последние два с половиной дня. Ему представлялась возможность порвать с прошлым, начать новую, достойную жизнь. Эх, если бы только он послушался!
А он все понял наоборот. С наглым тщеславием он принял расположение судьбы за везение. И сделал выбор. А вот теперь – результат. И менять что-либо уже поздно.
А может быть, и нет? Разве бывает поздно хотя бы питать надежду?
Отмычка закрыл глаза.
И он поклялся, твердо решив, что если только выберется из этой переделки, то сдержит слово: никогда до конца своих дней не совершать дурных поступков.
Когда Отмычка открыл глаза, он увидел, что полицейский отошел к другой машине, водитель которой остановился узнать дорогу.
Быстрее быстрого Отмычка надел новое колесо, затянул болты и, высвободив домкрат, швырнул его в багажник. И, как сделал бы опытнейший механик, инстинктивно подтянул болты на колесе, уже стоявшем на земле.
Когда полицейский вернулся, вещи в багажнике были уже переложены, чтобы не привлекать внимания.
Забыв о своих подозрениях, Клэнси одобрительно кивнул.
– Ну как, все в порядке?
Отмычка захлопнул крышку багажника. И только сейчас патрульный Клэнси заметил табличку с мичиганским номером.
Мичиган. Зеленые цифры на белом поле. В глубине сознания Клэнси шевельнулось воспоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
И спасал Клэнси все эти годы от увольнения только удивительно покладистый характер, которому никто не мог противостоять, да смущенное лицо грустного клоуна, сознающего свои недостатки.
Временами, оставшись наедине с самим собой, Клэнси мечтал совершить что-нибудь такое, что если бы не полностью реабилитировало его, то, во всяком случае, сделало его послужной список не таким бесцветным. Но до сих пор он с блеском упускал все возможности для этого.
Среди всех служебных обязанностей единственным, что не составляло для Клэнси ни малейшего труда, была регулировка уличного движения. Он любил этим заниматься. Если бы Клэнси мог повернуть время вспять и предотвратить изобретение автоматического светофора, он с удовольствием сделал бы это.
Минут десять назад, увидев, что на перекрестке Канал-стрит и Парковой авеню перестал работать светофор, Кланси сообщил об этом по рации, поставил мотоцикл в сторонку и занял место регулировщика. Втайне он надеялся, что аварийная команда приедет не скоро.
Клэнси заметил серый «форд», подъезжавший с противоположной стороны авеню и остановившийся у перекрестка. Он не спеша направился к машине. За рулем сидел оцепеневший Отмычка.
Клэнси обследовал заднее колесо, сидевшее на ободе.
– Шина лопнула?
Отмычка кивнул. Будь Клэнси повнимательнее, он наверняка обратил бы внимание на то, как побелели у водителя суставы пальцев, впившиеся в руль.
Проклиная невезенье, Отмычка понял, что в своих тщательно разработанных планах забыл учесть одну-единственную мелкую деталь: запасная шина и домкрат лежали в багажнике. Чтобы достать их оттуда, надо открыть багажник, и тогда все увидят и шубы, и серебряную утварь, и чемоданы.
Обливаясь потом, он выжидал. Но полицейский отходить явно не собирался.
– Колесо-то, видно, придется заменить?
Отмычка еще раз кивнул. Он пытался оценить ситуацию. Колесо можно заменить быстро. Самое большее на это уйдет три минуты. Домкрат! Гаечный ключ! Освободить болты! Снять колесо! Надеть запаску! Затянуть! Колесо, ключ и домкрат – на заднее сиденье! Захлопнуть багажник! Успеешь сделать все это быстро – и ты на свободе, на скоростной автостраде. Если бы только ушел фараон!
Машины, шедшие за «фордом», стали сбавлять скорость, кое-какие останавливались, прежде чем выехать на резервную полосу. Какой-то автомобиль выскочил из своего ряда слишком резко. Сзади раздался визг тормозов, протестующий звук клаксона. Наклонившись, полицейский оперся локтем на дверцу рядом с Отмычкой.
– Народу-то уже поднакопилось.
– Да-а, – протянул в ответ Отмычка.
Полицейский выпрямился и открыл дверцу.
– Пора, видно, браться за дело.
Отмычка заглушил мотор и медленно вылез из машины. Он даже выдавил из себя улыбку.
– Все в порядке, офицер, я справлюсь.
Отмычка стоял, затаив дыхание, пока полицейский изучал ситуацию на перекрестке.
– Я вам подсоблю, – добродушно предложил свои услуги Клэнси.
Отмычку охватило желание бросить машину и бежать куда глаза глядят.
Но он тут же отказался от этой мысли, понимая всю ее безнадежность.
Покорившись судьбе, он вставил ключ в замок багажника и поднял крышку.
Не прошло и минуты, как домкрат уже подпирал задний бампер, болты были отвинчены и машина приподнята. Чемоданы, шубы и серебро лежали кучей в углу багажника. Возясь с колесом. Отмычка видел, как полицейский внимательно разглядывал вещи. Как ни удивительно, пока он молчал.
А дело было просто в том, что процесс осмысления занимал у Клзнси довольно много времени, чего Отмычка, естественно, не мог знать.
Склонившись над багажником, Клэнси ткнул пальцем в одну из шуб.
– Не жарковато ли для этих штучек?
Последние десять дней температура в тени не опускалась в городе ниже 95 градусов по Фаренгейту.
– Понимаете, жена… ее иногда знобит.
Болты тем временем были свинчены и колесо снято. Отмычка в один миг открыл заднюю дверцу машины и швырнул колесо в кабину.
Полицейский перегнулся через крышку багажника, заглядывая внутрь машины.
– А женушка-то с вами?
– Я… я ее по пути захвачу.
Срывая в кровь руки. Отмычка пытался освободить запасное колесо.
Крепежная гайка была завернута намертво. Он сорвал ноготь и содрал кожу с пальцев, пока отвинчивал ее. Не обращая внимания на боль, он вытащил колесо из багажника.
– Чудно это.
У Отмычки даже дыхание перехватило. Он не в состоянии был шевельнуться. Он подошел к своей Голгофе. Интуиция подсказывала, почему это произошло.
Судьба подарила ему шанс, но он пренебрег им. Тот факт, что он не успел воплотить свое решение в жизнь, ровным счетом ничего не значил.
Судьба была милостива к нему, но Отмычка не воспользовался ее добротой.
Теперь же она разгневалась и повернулась к нему спиной.
Отмычку охватил ужас, когда он вспомнил то, о чем так легко позволил себе забыть несколько минут назад: приговор, который ему могут вынести, если он снова попадет на скамью подсудимых, – ведь ему скорее всего придется провести остаток жизни в тюрьме. И свобода показалась ему бесконечно желанной. Автострада, до которой было рукой подать, словно бы отодвинулась на другой конец света.
Наконец-то до Отмычки дошел истинный смысл знамений, осенявших его в последние два с половиной дня. Ему представлялась возможность порвать с прошлым, начать новую, достойную жизнь. Эх, если бы только он послушался!
А он все понял наоборот. С наглым тщеславием он принял расположение судьбы за везение. И сделал выбор. А вот теперь – результат. И менять что-либо уже поздно.
А может быть, и нет? Разве бывает поздно хотя бы питать надежду?
Отмычка закрыл глаза.
И он поклялся, твердо решив, что если только выберется из этой переделки, то сдержит слово: никогда до конца своих дней не совершать дурных поступков.
Когда Отмычка открыл глаза, он увидел, что полицейский отошел к другой машине, водитель которой остановился узнать дорогу.
Быстрее быстрого Отмычка надел новое колесо, затянул болты и, высвободив домкрат, швырнул его в багажник. И, как сделал бы опытнейший механик, инстинктивно подтянул болты на колесе, уже стоявшем на земле.
Когда полицейский вернулся, вещи в багажнике были уже переложены, чтобы не привлекать внимания.
Забыв о своих подозрениях, Клэнси одобрительно кивнул.
– Ну как, все в порядке?
Отмычка захлопнул крышку багажника. И только сейчас патрульный Клэнси заметил табличку с мичиганским номером.
Мичиган. Зеленые цифры на белом поле. В глубине сознания Клэнси шевельнулось воспоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131