Питер взял ключ и сам открыл дверь.
Кристина поставила сумочку на столик и, пройдя в комнату, опустилась на большой диван. С чувством явного облегчения она сбросила с ног узкие лакированные туфли. Питер сел рядом.
– Сигарету?
– Да, с удовольствием.
Питер зажег спичку, оба закурили.
Настроение у него было радостное, приподнятое – он как-то особенно остро ощущал все, что происходило с ним сейчас. Он был уверен, что их отношения дальше могут развиваться в любом направлениистоит ему захотеть.
– Как приятно просто посидеть и поболтать, – заметила Кристина.
Он взял ее руку.
– Мы же не болтаем.
– Ну, а почему бы нам не поболтать?
– Видите ли, заниматься разговорами не совсем…
– Понимаю. Но тогда возникает вопрос: куда нас это заведет? Зачем и почему?
– А не можем мы просто взять и повернуть колесо фортуны?…
– В таком случае пропадет азарт игры. Останется лишь факт. – Она замолчала, задумалась. – То, что было сейчас, произошло не впервые, значит, у нас есть тяга друг к другу.
– И по-моему, у нас неплохо получается.
– Значит, с течением времени будет и естественный прогресс в отношениях.
– Но только не одинаковый: я, по-моему, шагаю впереди вас.
– В направлении постели, как я понимаю.
– Я лягу слева, если стать в изножье, – мечтательно произнес он.
– Я сейчас вас разочарую.
– Только не говорите! Я попытаюсь догадаться. Ага, вы забыли почистить зубы. Ладно, подожду.
Она рассмеялась.
– До чего же трудно с вами разговаривать!…
– Видите ли, заниматься разговорами не совсем…
– С этого мы и начали.
Питер откинулся на диван и выпустил в воздух колечко дыма, потом второе, третье.
– Мне всегда хотелось этому научиться, – сказала Кристина. – Но я так и не сумела.
– Так чем же вы собираетесь меня разочаровать? – спросил Питер.
– У меня появилось любопытное чувство. Если то, что может произойти… произойдет, это не пройдет даром ни для одного из нас.
– Значит, для вас это будет что-то значить?
– Пожалуй, да. Но не знаю, не уверена. – Еще менее уверена она была в том, как вести себя дальше.
Питер затушил сигарету, потом взял сигарету Кристины и тоже затушил.
И когда он стиснул ее руки, она почувствовала, как рушится ее уверенность в себе.
– Пора нам лучше узнать друг друга, – сказал он, внимательно глядя на нее. – Слова для этого – не всегда верный способ.
Он притянул ее к себе, и она – сначала покорно, потом со всевозрастающей страстью – прильнула к нему. С губ ее срывались пылкие, бессвязные слова, вся рассудительность куда-то улетучилась, барьеры, еще несколько минут тому назад стоявшие между ними, рухнули. Вся дрожа, с колотящимся сердцем, она решила: значит, так уж суждено, теперь ни сомнения, ни доводы не заставят ее образумиться. Она слышала, как учащенно дышит Питер. И закрыла глаза.
Они стояли так, застыв. И вдруг ощущение близости исчезло.
– Есть вещи, которые не забываются, – сказал Питер. – Они вдруг приходят на память в самый неподходящий момент. – Он обнял ее, на этот раз очень нежно. И тихо сказал:
– Ты была права. Пусть все решит время.
Кристина почувствовала, как он осторожно поцеловал ее, и не столько увидела, сколько услышала, как он пошел к двери. Вот открылась входная дверь и через мгновение захлопнулась.
Кристина открыла глаза.
– Питер, дорогой, – шепотом позвала она. – Зачем же ты уходишь?
Пожалуйста, не уходи!
Ответом была тишина, потом откуда-то издалека донесся слабый гул спускающегося лифта.
До конца вторника оставалось всего несколько минут.
В кабачке со стриптизом на Бурбон-стрит блондинка с могучими бедрами придвинулась ближе к своему кавалеру – одна рука ее лежала у него на бедре, другая гладила его затылок.
– Ну, конечно, – сказала она, – конечно, миленький, я хочу переспать с тобой.
Стэн – как бишь его? – из какого-то там городишки в штате Айова, я в жизни о таком не слыхала. Но если он еще раз дыхнет на меня, тут же вырву.
Это же надо, чтобы изо рта несло, как из помойки.
– За чем тогда дело стало? – еле ворочая языком, проговорил он. Взял ее руку и передвинул ближе к штанине. – У меня тут, детка, кое-что для тебя припасено.
«Все они одинаковы, только болтать умеют, – презрительно думала она, – да еще убеждены, что между ног у них – седьмое чудо света, женщина так и обомрет, как увидит, вот сдуру-то и хвастают, будто сами растили, как огурец для выставки. А на поверку и этот окажется не лучше других, тут же скопытится и начнет хныкать». Да ей вовсе и не хочется выяснять это.
Господи, до чего же от него разит?
Рядом с их столиком нестройный джаз, слишком плохонький, чтобы играть в более приличном месте, вроде «Прославленной двери», «Лягушки» или еще какого-нибудь заведения на Бурбон-стрит, с грехом пополам заканчивал очередной номер. На сцене под эту мелодию танцевала некая Джэйн Мэнсфилд если можно так назвать любительские вихлянья. (На Бурбон-стрит была широко распространена эта хитроумная уловка – взять фамилию какого-нибудь известного исполнителя, слегка ее изменить и присвоить в надежде, что проходящая мимо публика, не разобравшись, примет тебя за подлинную звезду.) – Слушай, – нетерпеливо проговорил житель Айовы. – Почему бы нам не смотаться отсюда?
– Я уже сказала тебе, голубчик. Я здесь работаю. Не могу я еще уйти.
Скоро мой выход.
– Плевать мне на твой выход!
– Нет, миленький, это нехорошо. – И, словно вдруг придумав что-то, блондинка спросила:
– А в каком отеле ты остановился?
– В «Сент-Грегори».
– Это недалеко отсюда.
– Через пять минут ты у меня уже будешь голенькая.
– А ты меня не угостишь сначала? – пропела она.
– Даже обязательно! Пошли!
– Постой-ка, Стэнли, дружок! У меня есть идея!
Пока все идет как по маслу, подумала она, без сучка и задоринки. А то как же? Дело-то ведь не новое, тысячу раз проделанное – ну, может, на сотню раз меньше или больше. Вот уже полтора часа этот Стэн, или как его там, из какого-то там города, покорно шел по давно проторенной дорожке: первая рюмка – на проверку, и с него уже содрали в четыре раза дороже, чем в обычном баре. Потом официант подсунул ее для компании. Им все таскали и таскали выпивку, но, как и другим девушкам, работавшим за комиссионные от выручки бара, ей вместо дешевого виски, которым угощали посетителей, приносили холодный чай. Немного позже она дала знак официанту «закрутить на полную катушку» – подать бутылку местного шампанского, которое – хотя этот нюня Стэнли еще понятия об этом не имел – обойдется ему в сорок долларов, и пусть только попробует удрать не заплатив!
Теперь оставалось только отделаться от него, хотя, может быть, ей удастся – если, конечно, все пройдет гладко – подзаработать на нем и еще кое-что. А что, бесплатно выносить эту вонь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131