К Макгоуну скоро присоединились двое полицейских в форме, один из которых сразу сел к телефону.
— Мы поможем тебе срочно вернуться домой, — сказал Макгоун Синтии. — Я уже отменил твои остальные лекции. Сегодня же вечером ты отправишься в Майами прямым рейсом. Наша машина доставит тебя в аэропорт.
— Я полечу с тобой, Син, — сразу заявила заботливая Пэйдж. — В таком состоянии тебя нельзя отправлять одну. Я могу сама упаковать твой чемодан, если не возражаешь.
Синтия только отрешенно кивнула и буркнула:
— Спасибо.
Полезно иметь спутницу в дороге, хотя она сразу решила, что долгое присутствие Пэйдж в Майами ей решительно ни к чему. Она вытянулась на кушетке, на которую ее прежде усадили, и закрыла глаза, отстранившись от окружавшей суеты.
Вот и свершилось, думала она, родители мертвы. Долгожданная цель достигнута. Почему же не ощутила она той эйфории, той радости, которую предвкушала? Все ее чувства сейчас сводились к одному — полнейшей опустошенности. Это оттого, вероятно, что никто, кроме Патрика Джексона и ее самой, никогда не узнает правды — почему было совершено это убийство и кто его так гениально спланировал.
Она по-прежнему не сожалела о содеянном. Такая развязка была необходима; своего рода логическая концовка, возмездие за зло, причиненное ей. Только такой и могла быть расплата за изломанное, беспросветное детство, которое устроили ей Густав и Эленор. Вот и выросла она такой, какая есть теперь, то есть человеком, который, как она по временам честно признавалась, не нравился ей самой.
Жизненно важный вопрос: была бы она другой, могла ли она стать иным человеком, если бы не семена ненависти и гнева, посеянные извращенными домогательствами отца и лицемерным невмешательством матери? Конечно!.. Да!.. Она непременно выросла бы другой. Не такой сильной, наверное, но гораздо добрее. Хотя кто может знать такие вещи? И в любом случае с ответом на этот вопрос она опоздала ровно на полжизни. Модель, по которой отлили характер Синтии, давно сломана. Она такая, какая есть, и не хочет да и не может измениться.
Ее веки все еще были смежены, когда в ее мысли вторгся негромкий голос Пэйдж:
— Мы все устроили, Син. Но до выезда в аэропорт еще несколько часов. Не вернуться ли тебе в постель, чтобы немного поспать?
Синтия приняла предложение с благодарностью. Стараниями Пэйдж перелет на восток прошел без приключений.
Перед приземлением в Майами Синтия украдкой втерла себе в глаза немного соли. Этому трюку она научилась как раз в том школьном драмкружке, о котором упомянула в разговоре с Максом Кормиком. Эффект был неизменным: сначала слезы, потом покрасневшие глаза. На самом деле за все эти дни она не проронила ни единой слезинки, так что фокус с солью оказался как нельзя кстати.
Впрочем, хотя она и разыгрывала глубочайшее горе, она практически сразу дала всем понять, что вновь сбрела душевные силы, полностью овладела собой и готова узнать все подробности убийства своих родителей. При ее служебном положении, открывавшем доступ в полицейские подразделения штата, никаких препятствий для этого не существовало.
На второй после возвращения день Синтия приехала в родительский дом в Бэй-Пойнт, опоясанный желтой лентой полицейского заграждения. В гостиной первого этажа она застала сержанта Брюмастера, который руководил следствием.
— Майор, — сказал он, едва завидев ее, — позвольте выразить вам мои самые искренние соболезнования в связи с.. Она жестом остановила его.
— Спасибо, Хэнк, я очень тронута, но стоит мне услышать слова сочувствия, особенно от старого, верного друга, я начну реветь. Пойми меня правильно, прошу.
— Я вас понимаю, мэм, — с готовностью отозвался Брюмастер. — И обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы прищучить гада, который… — он задохнулся от переполнявших его эмоций и не смог закончить фразы.
— Расскажи мне все, что тебе известно, — велела Синтия. — Я слышала, ты рассматриваешь смерть моих родителей как одно из серии убийств?
Брюмастер кивнул.
— Да, очень многое указывает на это, хотя есть и некоторые несовпадения.
“Вот кретин, этот Патрик!” — подумала она.
— Прежде всего, вы слышали о совещании у нас в отделе два дня назад — то есть буквально в день смерти ваших родителей? О том, что Малколм Эйнсли сумел найти связь четырех прежде совершенных серийных убийств с Апокалипсисом?
Она покачала головой. Смутное беспокойство шевельнулось в ней.
— Когда мы начали анализировать детали этих четырех дел, то в каждом из них обнаруживались некие символы, намеренно оставленные убийцей на местах преступлений. И только Малколм, который хорошо в этом разбирается, потому что был священником, сумел расшифровать их смысл.
— Ты говоришь, четыре преступления… — сказала Синтия недоуменно. — Однако, по-моему, похожих дел было только два.
— Еще одно точно такое же, как те, произошло в Сосновых террасах за три дня до убийства ваших родителей. Жертвами были супруги Урбино. А еще раньше было совершено другое, о котором мы вообще могли бы ничего не узнать. — И Брюмастер рассказал ей о том, как Руби Боуи случайно нашла старую ориентировку из Клиэруотера с деталями убийства, аналогичного серийным убийствам Хэла и Мейбл Ларсен. — Клиэруотерское дело по времени случилось где-то как раз посередке между убийствами Фростов и Хенненфельдов.
В голове Синтии зазвучала оглушительная тревожная сирена. За время ее краткой отлучки из города произошли непредсказуемые события. Мысли ее были в полном хаосе. Она знала, что должна срочно навести в них порядок.
— Ты сказал, что в деле об убийстве моих родителей есть несовпадения. Какие именно?
— Во-первых, убийца, кто бы он ни был, оставил на месте дохлого кролика. Малколм считает, что этот символ выпадает из ряда, хотя лично меня он пока не убедил окончательно.
Это ее собственная идея подбросить кролика, подумала Синтия с тоской. Но ведь тогда еще абсолютно никто даже в самом отделе по расследованию убийств понятия не имел, что означает вся эта мрачная символика. Так было вплоть до ее отъезда в Лос-Анджелес.
— А вот другая странность бесспорна, — продолжал Брюмастер. — Я имею в виду фактор времени. Между каждым из прежних серийных убийств и следующим промежуток был примерно в два месяца, никогда не меньше двух. А между делами Урбино и Эрнстов… Извините, я хотел сказать, ваших родителей.., прошло всего три дня, — он пожал плечами. — Хотя, конечно, это может ничего не значить. В действиях серийных убийц по большей части бесполезно искать логику.
Так-то оно так, думала Синтия, но даже серийным убийцам необходимо время на подготовку своих злодеяний. Три дня, чтобы спланировать двойное убийство? Что-то совсем не убедительно… Вот ведь черт подери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Мы поможем тебе срочно вернуться домой, — сказал Макгоун Синтии. — Я уже отменил твои остальные лекции. Сегодня же вечером ты отправишься в Майами прямым рейсом. Наша машина доставит тебя в аэропорт.
— Я полечу с тобой, Син, — сразу заявила заботливая Пэйдж. — В таком состоянии тебя нельзя отправлять одну. Я могу сама упаковать твой чемодан, если не возражаешь.
Синтия только отрешенно кивнула и буркнула:
— Спасибо.
Полезно иметь спутницу в дороге, хотя она сразу решила, что долгое присутствие Пэйдж в Майами ей решительно ни к чему. Она вытянулась на кушетке, на которую ее прежде усадили, и закрыла глаза, отстранившись от окружавшей суеты.
Вот и свершилось, думала она, родители мертвы. Долгожданная цель достигнута. Почему же не ощутила она той эйфории, той радости, которую предвкушала? Все ее чувства сейчас сводились к одному — полнейшей опустошенности. Это оттого, вероятно, что никто, кроме Патрика Джексона и ее самой, никогда не узнает правды — почему было совершено это убийство и кто его так гениально спланировал.
Она по-прежнему не сожалела о содеянном. Такая развязка была необходима; своего рода логическая концовка, возмездие за зло, причиненное ей. Только такой и могла быть расплата за изломанное, беспросветное детство, которое устроили ей Густав и Эленор. Вот и выросла она такой, какая есть теперь, то есть человеком, который, как она по временам честно признавалась, не нравился ей самой.
Жизненно важный вопрос: была бы она другой, могла ли она стать иным человеком, если бы не семена ненависти и гнева, посеянные извращенными домогательствами отца и лицемерным невмешательством матери? Конечно!.. Да!.. Она непременно выросла бы другой. Не такой сильной, наверное, но гораздо добрее. Хотя кто может знать такие вещи? И в любом случае с ответом на этот вопрос она опоздала ровно на полжизни. Модель, по которой отлили характер Синтии, давно сломана. Она такая, какая есть, и не хочет да и не может измениться.
Ее веки все еще были смежены, когда в ее мысли вторгся негромкий голос Пэйдж:
— Мы все устроили, Син. Но до выезда в аэропорт еще несколько часов. Не вернуться ли тебе в постель, чтобы немного поспать?
Синтия приняла предложение с благодарностью. Стараниями Пэйдж перелет на восток прошел без приключений.
Перед приземлением в Майами Синтия украдкой втерла себе в глаза немного соли. Этому трюку она научилась как раз в том школьном драмкружке, о котором упомянула в разговоре с Максом Кормиком. Эффект был неизменным: сначала слезы, потом покрасневшие глаза. На самом деле за все эти дни она не проронила ни единой слезинки, так что фокус с солью оказался как нельзя кстати.
Впрочем, хотя она и разыгрывала глубочайшее горе, она практически сразу дала всем понять, что вновь сбрела душевные силы, полностью овладела собой и готова узнать все подробности убийства своих родителей. При ее служебном положении, открывавшем доступ в полицейские подразделения штата, никаких препятствий для этого не существовало.
На второй после возвращения день Синтия приехала в родительский дом в Бэй-Пойнт, опоясанный желтой лентой полицейского заграждения. В гостиной первого этажа она застала сержанта Брюмастера, который руководил следствием.
— Майор, — сказал он, едва завидев ее, — позвольте выразить вам мои самые искренние соболезнования в связи с.. Она жестом остановила его.
— Спасибо, Хэнк, я очень тронута, но стоит мне услышать слова сочувствия, особенно от старого, верного друга, я начну реветь. Пойми меня правильно, прошу.
— Я вас понимаю, мэм, — с готовностью отозвался Брюмастер. — И обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы прищучить гада, который… — он задохнулся от переполнявших его эмоций и не смог закончить фразы.
— Расскажи мне все, что тебе известно, — велела Синтия. — Я слышала, ты рассматриваешь смерть моих родителей как одно из серии убийств?
Брюмастер кивнул.
— Да, очень многое указывает на это, хотя есть и некоторые несовпадения.
“Вот кретин, этот Патрик!” — подумала она.
— Прежде всего, вы слышали о совещании у нас в отделе два дня назад — то есть буквально в день смерти ваших родителей? О том, что Малколм Эйнсли сумел найти связь четырех прежде совершенных серийных убийств с Апокалипсисом?
Она покачала головой. Смутное беспокойство шевельнулось в ней.
— Когда мы начали анализировать детали этих четырех дел, то в каждом из них обнаруживались некие символы, намеренно оставленные убийцей на местах преступлений. И только Малколм, который хорошо в этом разбирается, потому что был священником, сумел расшифровать их смысл.
— Ты говоришь, четыре преступления… — сказала Синтия недоуменно. — Однако, по-моему, похожих дел было только два.
— Еще одно точно такое же, как те, произошло в Сосновых террасах за три дня до убийства ваших родителей. Жертвами были супруги Урбино. А еще раньше было совершено другое, о котором мы вообще могли бы ничего не узнать. — И Брюмастер рассказал ей о том, как Руби Боуи случайно нашла старую ориентировку из Клиэруотера с деталями убийства, аналогичного серийным убийствам Хэла и Мейбл Ларсен. — Клиэруотерское дело по времени случилось где-то как раз посередке между убийствами Фростов и Хенненфельдов.
В голове Синтии зазвучала оглушительная тревожная сирена. За время ее краткой отлучки из города произошли непредсказуемые события. Мысли ее были в полном хаосе. Она знала, что должна срочно навести в них порядок.
— Ты сказал, что в деле об убийстве моих родителей есть несовпадения. Какие именно?
— Во-первых, убийца, кто бы он ни был, оставил на месте дохлого кролика. Малколм считает, что этот символ выпадает из ряда, хотя лично меня он пока не убедил окончательно.
Это ее собственная идея подбросить кролика, подумала Синтия с тоской. Но ведь тогда еще абсолютно никто даже в самом отделе по расследованию убийств понятия не имел, что означает вся эта мрачная символика. Так было вплоть до ее отъезда в Лос-Анджелес.
— А вот другая странность бесспорна, — продолжал Брюмастер. — Я имею в виду фактор времени. Между каждым из прежних серийных убийств и следующим промежуток был примерно в два месяца, никогда не меньше двух. А между делами Урбино и Эрнстов… Извините, я хотел сказать, ваших родителей.., прошло всего три дня, — он пожал плечами. — Хотя, конечно, это может ничего не значить. В действиях серийных убийц по большей части бесполезно искать логику.
Так-то оно так, думала Синтия, но даже серийным убийцам необходимо время на подготовку своих злодеяний. Три дня, чтобы спланировать двойное убийство? Что-то совсем не убедительно… Вот ведь черт подери!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140