Правее на двух крючках висел девятимиллиметровый пистолет “Глок” — под ним были крючки, тоже предназначавшиеся для пистолета, но на них ничего не было.
Внутри шкафа были устроены выдвижные ящички. Верона вытянул два из них и продолжил свои пояснения:
— Совершенно очевидно, что Мэддокс-Даваналь любил пострелять. Здесь вот он хранил патроны для дробовика, обоих ружей и “Глока”, в который, кстати, еще и вставлена полная обойма. А еще у него припасена коробка патронов для пистолета калибра триста пятьдесят семь.
— Патроны есть, а револьвера нет? — спросил Эйнсли.
— Именно так. Здесь не хватает пистолета, и это вполне мог быть “Магнум”.
— Интересно знать, имел ли Мэддокс-Даваналь разрешения на свой арсенал, — заметил Эйнсли. — Это кто-нибудь проверял?
— Нет пока, — ответил Верона.
— Давайте сделаем это немедленно. — Эйнсли по радиотелефону связался с отделом по расследованию убийств. Ему ответил сержант Пабло Грин.
— Сделай милость, Пабло, подойди к компьютеру, — попросил Эйнсли. — Мне нужно кое-что посмотреть в регистре огнестрельного оружия округа Дейд.
И после небольшой паузы:
— Запроси на фамилию Мэддокс-Даваналь, имя — Байрон… Да, мы все еще там… Неплохо было бы установить, на что у него были разрешения.
Дожидаясь информации, Эйнсли спросил Верону:
— Пулю, которой убили Мэддокса, удалось обнаружить?
— Да, — кивнул Верона. — Мы нашли ее на полу у плинтуса за письменным столом. Она прошла через голову жертвы навылет, ударилась в стену и упала. Пуля сильно сплющена и до результатов экспертизы ничего нельзя утверждать, хотя она вполне может быть триста пятьдесят седьмого калибра.
Эйнсли снова приложил ухо к радиотелефону.
— Да, Пабло, слушаю тебя. — Он принялся быстро делать записи в блокнот. — Есть!.. Понял тебя… Да, сходится… Этот тоже… И этот… Ага! Ну-ка повтори еще раз… Так, записано… И это все?.. Спасибо тебе, Пабло.
Закончив разговор, он сообщил остальным:
— Все это оружие зарегистрировано на имя Мэддокс-Даваналя, как и триста пятьдесят седьмой “Магнум” системы “Смит и Вессон”, которого здесь нет.
Все четверо немного помолчали, обдумывая смысл сказанного.
— Скажите мне, парни, — заговорил первым Гарсия, — неужели у меня одного возникло подозрение, что если хозяина убили из пропавшего пистолета, то убийцу скорее всего нужно искать среди обитателей дома?
— Правдоподобная версия, — согласился Хорхе. — Хотя и посторонний, который оставил следы в патио и взломал балконную дверь, тоже мог завладеть пистолетом и уже потом спрятаться за шторой.
— Откуда постороннему знать, где хозяин хранит оружие или ключ от оружейного шкафа? — возразил Гарсия.
— Это могло быть известно всем приятелям Мэддокса, — сказал Эйнсли. — Любители оружия — большие хвастуны. Их хлебом не корми, дай свои пушки кому-нибудь показать. Есть еще одно обстоятельство. Хулио говорит, что в “Глоке” полная обойма, а значит, и “Магнум” мог быть заряжен.
— И готов к стрельбе, — подытожил Гарсия.
— Не горячись, Хосе, — сказал Эйнсли. — Я не исключаю твоей версии, но мы не должны на ней зацикливаться.
— Вот что нам нужно прежде всего, послушайте, — вмешался Верона. — В этой комнате мы сняли множество отпечатков пальцев. Теперь пусть каждый, кто живет в доме и хотя бы иногда заходит сюда, даст нам снять свои пальчики.
— Я берусь это организовать, — вызвался Хорхе Родригес.
— Не забудь Холдсворта, — сказал Эйнсли, — да и миссис Даваналь тоже.
В тот вечер и на следующее утро “Кровавое убийство в доме супербогачей Даваналей”, как окрестили это дело репортеры, оставалось главной темой выпусков новостей по радио и телевидению не только во Флориде, но и по всей стране. Большинство газет вышли с перепечаткой текста интервью Фелиции Мэддокс-Даваналь, которое она дала накануне собственному телеканалу WBEQ по поводу “зверского убийства” своего супруга. Как вы думаете, спросили ее, у полиции уже есть на примете подозреваемые? “Не знаю, кто у них там на примете, — ответила она, — но, по-моему, они в полной растерянности”. Она сообщала затем, что семьей будет назначено вознаграждение за любую информацию, которая поможет арестовать и отдать под суд убийцу Байрона Мэддокс-Даваналя. “Деньги на это выделит мой отец, — заявила она, — как только оправится от шока, в который повергло его это известие, и вернемся из Италии”.
Однако миланский репортер “Ассошиэйтед пресс”, который безуспешно попытался взять у Теодора Даваналя интервью на следующий день после убийства его зятя, сообщил, что Теодора и Юджинию видели за обедом с друзьями в шикарном ресторане “Гуалтьеро Маркези”, где оба много и от души хохотали.
Тем временем в особняке на авеню Брикелл следствие шло своим чередом. Утром второго дня Малколм Эйнсли, Хорхе Родригес и Хосе Гарсия снова встретились в кабинете-спортзале, принадлежавшем покойному.
Хорхе доложил, что две горничные и привратник согласились дать свои отпечатки пальцев добровольно.
— А вот миссис Даваналь решительно отказалась. Сказала, что не позволит так унижать себя в собственном доме. И дворецкий, этот Холдсворт, туда же.
— Что ж, дело хозяйское, — криво усмехнулся Эйнсли. — Хотя мне бы очень хотелось иметь отпечатки Холдсворта.
— Я могу попытаться срисовать его пальчики так, что он и не заметит, — вызвался Хорхе. Детективы нередко снимали отпечатки пальцев скрытно, хотя начальством это не поощрялось.
— Нет, в таком доме это чревато, — сказал Эйнсли и затем обратился к Гарсия:
— А что в том старом английском деле на Холдсворта… Там упомянуто, что решил суд?
— Он признал свою вину, суд дал ему условный срок.
— Тогда у них непременно должны быть его отпечатки.
— Это через тридцать три года? — с сомнением покачал головой Гарсия.
— Британцы — народ скрупулезный; наверняка они их сохранили. Так что позвони еще раз своему человеку в службу иммиграции и пусть организуют пересылку отпечатков сюда через компьютер, да быстро.
— Хорошо, сейчас будет сделано, — достав свою рацию, Гарсия отошел в дальний угол комнаты.
— Будем надеяться, хоть это принесет вам удачу, — вступил в разговор Хулио Верона, приехавший несколько минут назад. — Отпечатки на будильнике ничего не дают. Ничего схожего ни у нас в досье, ни у ФБР. Да, между прочим, доктор Санчес хотела бы видеть одного из вас у себя в морге.
В ответ на вопрошающий взгляд Хорхе Эйнсли сказал:
— Мы вместе отправимся туда.
— Он странно умер, этот Мэддокс-Даваналь. Что-то здесь не то, — сказала доктор Сандра Санчес, сидевшая за рабочим столом в своем офисе на втором этаже здания морга округа Дейд на Десятой Северо-Западной авеню. Стол был завален папками и бумагами. Судебный медик Санчес держала перед собой несколько листков, исписанных ее убористым почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Внутри шкафа были устроены выдвижные ящички. Верона вытянул два из них и продолжил свои пояснения:
— Совершенно очевидно, что Мэддокс-Даваналь любил пострелять. Здесь вот он хранил патроны для дробовика, обоих ружей и “Глока”, в который, кстати, еще и вставлена полная обойма. А еще у него припасена коробка патронов для пистолета калибра триста пятьдесят семь.
— Патроны есть, а револьвера нет? — спросил Эйнсли.
— Именно так. Здесь не хватает пистолета, и это вполне мог быть “Магнум”.
— Интересно знать, имел ли Мэддокс-Даваналь разрешения на свой арсенал, — заметил Эйнсли. — Это кто-нибудь проверял?
— Нет пока, — ответил Верона.
— Давайте сделаем это немедленно. — Эйнсли по радиотелефону связался с отделом по расследованию убийств. Ему ответил сержант Пабло Грин.
— Сделай милость, Пабло, подойди к компьютеру, — попросил Эйнсли. — Мне нужно кое-что посмотреть в регистре огнестрельного оружия округа Дейд.
И после небольшой паузы:
— Запроси на фамилию Мэддокс-Даваналь, имя — Байрон… Да, мы все еще там… Неплохо было бы установить, на что у него были разрешения.
Дожидаясь информации, Эйнсли спросил Верону:
— Пулю, которой убили Мэддокса, удалось обнаружить?
— Да, — кивнул Верона. — Мы нашли ее на полу у плинтуса за письменным столом. Она прошла через голову жертвы навылет, ударилась в стену и упала. Пуля сильно сплющена и до результатов экспертизы ничего нельзя утверждать, хотя она вполне может быть триста пятьдесят седьмого калибра.
Эйнсли снова приложил ухо к радиотелефону.
— Да, Пабло, слушаю тебя. — Он принялся быстро делать записи в блокнот. — Есть!.. Понял тебя… Да, сходится… Этот тоже… И этот… Ага! Ну-ка повтори еще раз… Так, записано… И это все?.. Спасибо тебе, Пабло.
Закончив разговор, он сообщил остальным:
— Все это оружие зарегистрировано на имя Мэддокс-Даваналя, как и триста пятьдесят седьмой “Магнум” системы “Смит и Вессон”, которого здесь нет.
Все четверо немного помолчали, обдумывая смысл сказанного.
— Скажите мне, парни, — заговорил первым Гарсия, — неужели у меня одного возникло подозрение, что если хозяина убили из пропавшего пистолета, то убийцу скорее всего нужно искать среди обитателей дома?
— Правдоподобная версия, — согласился Хорхе. — Хотя и посторонний, который оставил следы в патио и взломал балконную дверь, тоже мог завладеть пистолетом и уже потом спрятаться за шторой.
— Откуда постороннему знать, где хозяин хранит оружие или ключ от оружейного шкафа? — возразил Гарсия.
— Это могло быть известно всем приятелям Мэддокса, — сказал Эйнсли. — Любители оружия — большие хвастуны. Их хлебом не корми, дай свои пушки кому-нибудь показать. Есть еще одно обстоятельство. Хулио говорит, что в “Глоке” полная обойма, а значит, и “Магнум” мог быть заряжен.
— И готов к стрельбе, — подытожил Гарсия.
— Не горячись, Хосе, — сказал Эйнсли. — Я не исключаю твоей версии, но мы не должны на ней зацикливаться.
— Вот что нам нужно прежде всего, послушайте, — вмешался Верона. — В этой комнате мы сняли множество отпечатков пальцев. Теперь пусть каждый, кто живет в доме и хотя бы иногда заходит сюда, даст нам снять свои пальчики.
— Я берусь это организовать, — вызвался Хорхе Родригес.
— Не забудь Холдсворта, — сказал Эйнсли, — да и миссис Даваналь тоже.
В тот вечер и на следующее утро “Кровавое убийство в доме супербогачей Даваналей”, как окрестили это дело репортеры, оставалось главной темой выпусков новостей по радио и телевидению не только во Флориде, но и по всей стране. Большинство газет вышли с перепечаткой текста интервью Фелиции Мэддокс-Даваналь, которое она дала накануне собственному телеканалу WBEQ по поводу “зверского убийства” своего супруга. Как вы думаете, спросили ее, у полиции уже есть на примете подозреваемые? “Не знаю, кто у них там на примете, — ответила она, — но, по-моему, они в полной растерянности”. Она сообщала затем, что семьей будет назначено вознаграждение за любую информацию, которая поможет арестовать и отдать под суд убийцу Байрона Мэддокс-Даваналя. “Деньги на это выделит мой отец, — заявила она, — как только оправится от шока, в который повергло его это известие, и вернемся из Италии”.
Однако миланский репортер “Ассошиэйтед пресс”, который безуспешно попытался взять у Теодора Даваналя интервью на следующий день после убийства его зятя, сообщил, что Теодора и Юджинию видели за обедом с друзьями в шикарном ресторане “Гуалтьеро Маркези”, где оба много и от души хохотали.
Тем временем в особняке на авеню Брикелл следствие шло своим чередом. Утром второго дня Малколм Эйнсли, Хорхе Родригес и Хосе Гарсия снова встретились в кабинете-спортзале, принадлежавшем покойному.
Хорхе доложил, что две горничные и привратник согласились дать свои отпечатки пальцев добровольно.
— А вот миссис Даваналь решительно отказалась. Сказала, что не позволит так унижать себя в собственном доме. И дворецкий, этот Холдсворт, туда же.
— Что ж, дело хозяйское, — криво усмехнулся Эйнсли. — Хотя мне бы очень хотелось иметь отпечатки Холдсворта.
— Я могу попытаться срисовать его пальчики так, что он и не заметит, — вызвался Хорхе. Детективы нередко снимали отпечатки пальцев скрытно, хотя начальством это не поощрялось.
— Нет, в таком доме это чревато, — сказал Эйнсли и затем обратился к Гарсия:
— А что в том старом английском деле на Холдсворта… Там упомянуто, что решил суд?
— Он признал свою вину, суд дал ему условный срок.
— Тогда у них непременно должны быть его отпечатки.
— Это через тридцать три года? — с сомнением покачал головой Гарсия.
— Британцы — народ скрупулезный; наверняка они их сохранили. Так что позвони еще раз своему человеку в службу иммиграции и пусть организуют пересылку отпечатков сюда через компьютер, да быстро.
— Хорошо, сейчас будет сделано, — достав свою рацию, Гарсия отошел в дальний угол комнаты.
— Будем надеяться, хоть это принесет вам удачу, — вступил в разговор Хулио Верона, приехавший несколько минут назад. — Отпечатки на будильнике ничего не дают. Ничего схожего ни у нас в досье, ни у ФБР. Да, между прочим, доктор Санчес хотела бы видеть одного из вас у себя в морге.
В ответ на вопрошающий взгляд Хорхе Эйнсли сказал:
— Мы вместе отправимся туда.
— Он странно умер, этот Мэддокс-Даваналь. Что-то здесь не то, — сказала доктор Сандра Санчес, сидевшая за рабочим столом в своем офисе на втором этаже здания морга округа Дейд на Десятой Северо-Западной авеню. Стол был завален папками и бумагами. Судебный медик Санчес держала перед собой несколько листков, исписанных ее убористым почерком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140