Я посмотрел на труп-человек лет сорока, с тяжелым
белым лицом, короткими волосами, тронутыми сединой, щет-
кой темных усов и короткими, массивными руками и ногами.
Прямо над пупком у него было пулевое отверстие, и выше,
в левой стороне груди, - другое.
- Это человек, - сказал О'Гар, когда я снова накрыл его
одеялом. - Он мертвый.
- Что еще вам о нем рассказали-спросил я.
- Похоже, этот и другой украли камни, а потом другой
раздумал делиться. Конверты здесь, - О'Гар вынул их из
кармана и взъерошил пачку большим пальцем, - а бриллиан-
тов нет. Совсем недавно они отбыли по пожарной лестнице
вместе с его компаньоном. Люди видели, как он улизнул, но
потеряли его из виду, когда он нырнул в проулок. Высокий,
с длинным носом. Вот этот, - он показал конвертами на кро-
вать, - жил здесь неделю. Луис Аптон, с нью-йоркскими
ярлыками. Нам он неизвестен. В этой берлоге никто не
видел, чтобы к нему кто-то приходил. Длинноносого никто
не знает.
Вошел Пат Редди, крупный веселый парень-и настолько
смекалистый, что это почти компенсировало недостаток опы-
та. Я рассказал ему и О'Гару, что мне удалось выяснить.
- Длинноносый и покойник по очереди следили за домом
Леггетов-предположил Редди.
- Возможно, - ответил я, - но там свои замешаны.
Сколько у вас тут конвертов
- Семь.
- Значит, одного, где лежал подброшенный алмаз, нет.
- А что мулатка-спросил Редди.
- Вечером собираюсь взглянуть на ее кавалера, - сказал
я. - А ваши разузнают в Нью-Йорке про этого Аптона
- Угу, - сказал О'Гар.

3. ЧТО-ТО ЧЕРНОЕ
На Ноб-Хилле, в доме, который мне назвал Хол-
стед, я сказал вахтеру свою фамилию и попросил позвонить
Фицстивену. Фицстивена я хорошо помнил: этот высокий, то-
щий, рыжеватый человек тридцати двух лет, с сонными серы-
ми глазами и широким насмешливым ртом одевался не-
брежно, прикидывался большим лентяем, чем был на самом
деле, и любому занятию предпочитал разговор. О каком бы
предмете ни зашла речь, у Фицстивена всегда было вдоволь
точных сведений и оригинальных идей-лишь бы только
предмет был не совсем обычным.
Познакомился я с ним пять лет назад в Нью-Йорке, когда
занимался шайкой мошенников-медиумов, нагревшей вдову
торговца льдом и углем примерно на сто тысяч долларов.
Фицстивен охотился в тех же угодьях за литературным мате-
риалом. Мы познакомились и объединили силы. Мне этот
союз принес выгод больше, чем ему, потому что спиритичес-
кую лавочку Фицстивен знал вдоль и поперек, и с его помо-
щью я закончил дело за две недели. Наши приятельские отно-
шения продолжались еще месяц-другой, а потом я уехал из
Нью-Йорка.
- Мистер Фицстивен просит подняться, - сказал вахтер.
Квартира его была на шестом этаже. Когда я вышел из
лифта, он стоял у себя в дверях.
- Глазам не верю, - сказал он, протянув руку. - Вы
- Собственной персоной.
Он нисколько не изменился. Мы вошли в комнату, где
пяток книжных шкафов и четыре стола почти не оставили
места для людей. Повсюду валялись журналы и книги на раз-
ных языках, бумаги, газетные вырезки, гранки-все как
в его нью-йоркской квартире.
Мы сели, кое-как разместили ноги между ножками столов
и в общих чертах описали свою жизнь за то время, что не
виделись. Он обитал в Сан-Франциско чуть больше года, вы-
езжая только по выходным, да месяца два прожил отшель-
ником за городом, когда заканчивал роман. Я перебрался сюда
почти пять лет назад. Он сказал, что Сан-Франциско ему
нравится, но если возникнет идея вернуть Запад индейцам,
он всей душой за это.
- А как литературные барыши-спросил я.
Он посмотрел на меня пронзительно:
- Вы меня не читали
- Нет. Что за странная идея
- В вашем тоне проскользнуло что-то собственниче-
ское-так говорит человек, закупивший писателя доллара за
два. Подобное мне редко приходится слышать-я еще не
привык. Боже мой! Помните, один раз я предложил вам со-
брание моих книжек в подарок-Он любил разговоры
в таком духе.
- Ага. Но я на вас не в обиде. Вы тогда напились.
- Хересу... Хересу, у Эльзы Донн. Помните Эльзу Она
поставила перед нами только что законченную картину, и вы
сказали: "Очень мило". Господи, как же она разъярилась! Вы
изрекли это так искренне и вяло, словно были уверены, что
она должна обрадоваться. Помните Она нас выставила, но мы
уже успели набраться. Вы, впрочем, не настолько, чтобы
взять книги.
- Боялся, что прочту их и пойму, - объяснил я, - и вы
почувствуете себя оскорбленным.
Китайчонок принес нам холодного белого вина. Фицстивен
сказал:
- А вы, значит, по-прежнему ловите незадачливых зло-
деев
- Да. Из-за этого и на ваш след напал. Холстед говорит,
что вы знаете Эдгара Леггета.
Сонные серые глаза ожили, и он слегка выпрямился
в кресле:
- Леггет что-то натворил
- Почему вы так сказали
- Я не сказал. Я спрашиваю. - Он снова обмяк в крес-
ле, но блеск в его глазах не потух. - Ну хватит, рассказы-
вайте. Оставим хитроумие: это не ваш стиль, дорогой мой.
А будете упорствовать-запутаетесь. Ну-ка, что натворил
Леггет
- У нас так не принято, - сказал я. - Вы сочинитель.
Вам расскажи, сразу нафантазируете Бог знает что. Я помол-
чу, а вы говорите, чтобы не подгонять свою историю под мою.
Давно с ним познакомились
- Вскоре после того как переехал сюда. Он меня очень
занимает. В нем есть что-то непонятное, темное, интригую-
щее. Например, в физическом отношении он аскет-не ку-
рит, не пьет, ест мало, спит, по рассказам, три-четыре часа
в сутки, но в душевном, духовном плане он сенсуалист-это
слово вам что-нибудь говорит-сенсуалист на грани извра-
щенности. Вы считали, что у меня ненормальный интерес
к фантастическому. Вам бы с ним пообщаться. В друзьях у не-
го... нет, у него нет друзей... в его ближайшем окружении лю-
ди с самыми диковинными идеями: Маркар со своими безум-
ными цифрами, которые вовсе не цифры, а границы областей
в пространстве, тоже цифр; Денбар Керт со своей алгебраис-
тикой, Холдорны и их секта святого Грааля, безумная Лора
Джойнс, Фарнем...
- И вы, - вставил я, - с объяснениями и описаниями,
которые ничего не объясняют и не описывают. Надеюсь, вам
понятно, что все ваши слова для меня-пустой звук
- Вот теперь я вас узнаю: очень похоже на вас. - Он
ухмыльнулся и провел пятерней по рыжеватым волосам-.
Расскажите, в чем дело, а я пока придумаю для вас эпитеты
покрепче.
Я спросил, знает ли он Эрика Коллинсона. Он ответил, что
да; но знать там нечего, кроме того, что он обручен с Габриэ-
лой Леггет, что его отец-тот самый лесопромышленный
Коллинсон, а сам Эрик-это Принстон, акции, облигации
и ручной мяч, славный малый.
- Возможно, - сказал я, - но он мне врал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53